Новая инквизиция. Кто мешает русскому прорыву? - Максим Калашников

Кому-то такое развитие событий показалось недопустимым. После ругани в прессе, которая имела лишь один-единственный первоисточник – все того же Круглякова, против Петрика в Интернете поднялась зловонная «волна народного возмущения». Поводом послужило то, что технологии Петрика были поддержаны партией власти, во главе со спикером думы Грызловым, имеющим совместный патент с изобретателем. Нашу партию власти я сам не люблю, зная, из кого она в основном состоит. Но сам этот прием – канализирование в сторону Петрика народной нелюбви к власти администраторов, является блистательно осуществленной операцией, которая просто обязана теперь войти в учебники по идеологическому уничтожению противника. Так же, как и в 1991 году Александровым, в СМИ кем-то был вброшен совершенно несуразный размер стоимости государственной программы «Чистая вода», в которой предполагалось использовать партийные наработки единороссов, в т. ч. и фильтры Петрика – 15 триллионов рублей (для сравнения – бюджет России сейчас примерно составляет те же 15 триллионов рублей). Но, к счастью или к сожалению, есть все признаки того, что результаты этой спецоперации будут не слишком ожидаемыми для исполнителя.

Основной упор в критике Круглякова делается на вредность фильтров Петрика для здоровья дафний (это такие маленькие рачки, согласно отчетам НИИ экологии человека и гигиены окружающей среды им. А. Н. Сысина, они погибают в воде, пропущенной через фильтры). Это влияние экстраполируется на людей, и в результате СМИ пестрят заголовками наподобие «фильтры Петрика могут вызвать рак»– все это с подачи Круглякова, который, как большой специалист теперь уже в биологии и наноматериалах, предположил, что наночастицы забивают дыхательные пути дафний. Второй аргумент – испытания технологий Петрика по очистке радиоактивной воды показали низкое качество очистки. Однако экспертные заключения, которые цитирует Кругляков, нигде полностью не опубликованы. По информации с сайта Петрика, экспертное заключение с дафниями – лишь часть большого отчета с результатами комплексного исследования, где среди прочих подопытных значатся и млекопитающие (мышки). Но Кругляков молчит по поводу того, что происходит с мышками, которых поили профильтрованной водой. На сайте также сказано, что этот фрагмент отчета был просто украден у заказчика исследований – Водоканала Санкт-Петербурга, и что заказчик подает в суд на журналиста С. В. Финаева, который также обвиняется Петриком в вымогательстве миллиона рублей. По тем же источникам, у мышек от воды, пропущенной через фильтры Петрика, в отличие от дафний, наблюдается противоположный процесс – мобилизация сил организма.

После того, как фильтрами Петрика журналисты наперебой стали фильтровать кока-колу (и даже выкладывать ролики этих «испытаний» на YouTube), по просьбе Грызлова Президиум РАН провел экспертизу изобретений Петрика. Вот что по этому поводу было сказано Президентом РАН Ю. С. Осиповым, когда экспертная комиссия еще не была сформирована:

«Я считаю, что надо собраться тем людям, которые… посетили Петрика. Это члены нашей Академии, тоже специалисты. И, допустим, некоторые представители того же Отделения физики. И в нормальной товарищеской обстановке обсудить, не зализывать и не замазывать, а сесть и профессионально обсудить. И после этого уже можно, допустим, сформулировать позицию и проинформировать начальство. Раз начальство обращалось с такой просьбой».

Однако в экспертную комиссию не вошел ни один из тех академиков и докторов наук, которые были в лаборатории Петрика и выражали готовность участвовать в изучении новых явлений, которые Петриком демонстрировались, зато вошли Кругляков и Александров. В результате комиссия ни разу не посетила лабораторию Петрика, ни разу не пообщалась с изобретателем, ни разу не взглянула на установки и материалы, которые в 2009 году Петрик демонстрировал членам академического научного сообщества, никаких фильтров комиссия также не видела – это была чисто бумажная экспертиза.

В заключении комиссии (Тартаковского, начало 2010 г. – М. К.) говорится: «Деятельность г-на В. И. Петрика лежит не в сфере науки, а в сфере бизнеса и изобретательства», а также приводится пример некорректных объяснений работы некоторых технологий в патентах.

Чем же занималась комиссия? Она не изучала научные отчеты организаций, где проводились исследования изобретений Петрика, а изучала лишь патенты. Сейчас, когда заключение этой комиссии выложены в Интернет, можно с уверенностью сказать: научной экспертизы как таковой и не было. Научную экспертизу не выполняют только по тексту патентов хотя бы потому, что от изобретателя в патенте не требуется научно обосновывать свои изобретения. Кстати, нарушение этого принципа было негласно узаконено в 2002 году с подачи еще одного члена комиссии Круглякова. Д. ф.– м. н. Р. Ф. Полищук в издании «ИС. Промышленная собственность» как эксперт патентного ведомства рекомендовал сразу же отклонять заявки, где фигурируют технологии с применением торсионных полей, только за наличие такого объяснения. И, действительно, после начала нулевых годов вы не встретите патентов торсионных технологий: эксперты в качестве причин отклонения заявок просто присылали фрагменты статьи Полищука, хотя еще в конце 90-х годов патенты на торсионные технологии выдавались (см. например, http://www.axion.xost.ru/Pa/RU_2151204.pdf). В результате в объяснении принципов работы типично торсионных установок, уже применяемых в промышленности, в патентах теперь фигурирует все что угодно, но стандартной физикой их работу при всем желании объяснить невозможно (http://www.second-physics.ru/lib/articles/perm_patent.pdf).

Оцените прием: запретить патентовать работающие технологии под предлогом того, что такие технологии не объясняются стандартными теориями, а затем еще и шельмовать авторов патентов за вынужденно некорректное научное обоснование, которое к тому же и не требуется по закону. И объявить о том, что торсионных технологий нет, поскольку их не может быть никогда. На войне как на войне, какая уж тут этика…

При этом, как считает В. Жигалов, Академия наук, цепляясь за старую парадигму, совершенно лишается разума и вступает на путь собственной гибели. Будучи сама не в силах дать научных прорывов эпохального размаха, она принимается давить все, что может вдохнуть новые силы в нашу науку:

«… А теперь давайте спросим себя: что лежит в корне деятельности александровых и кругляковых? Помимо духовной слепоты, это полное пренебрежение этикой и научным подходом. Плюс к этому – невежество. Но как же так получилось, что такие люди, как Александров, Кругляков и Конкретный, стали рупором борьбы с „лжеучеными“, и в глазах обывателя, как дядя Степа, „стоят на страже“, грозя пальцем „мошенникам“ и „аферистам“, сами являясь не более чем клеветниками и словесными шулерами (правда, надо отдать должное, шулерами подчас чрезвычайно талантливыми)?

Здесь на первый план выступает уже постсоветская специфика – беззаконие как норма и низкий культурный уровень общества в целом.

Сама по себе комиссия – нелегитимный союз „меча и орала“, составленный из бывших ученых, занимающихся политикой и уничтожением конкурентов, не представляла бы никакого интереса. И в любой цивилизованной стране ее активные члены тратили бы всю свою немаленькую академическую зарплату на адвокатов по судебным искам о клевете и публичных оскорблениях, и, скорее всего, на штрафы и возмещение моральных компенсаций своим жертвам по решениям суда.