Секс-тренажер по соседству - Любовь Попова

Все для себя решив, Настя задумалась, как выбираться и не нашла ничего лучше, как выйти в ту же дверь, что и зашла, прошмыгнув мимо кассы

Пока она ползла спиной по стене, то уже затыкала уши от стонов собственного мужа и Тани, которая что-то ему приказывала.

Нет, это просто страшный сон. Просто сон. Сейчас проснется, и этот кошмар закончится, сейчас проснусь и рядом будет Артем.

Но совсем не его голос она услышала над головой, и совсем не его руки грубо толкнули ее к стене и сжали пальцами розовую длинную херь между ног, не дав ей и двинуться с места.

— Вот так подарок. Птичка сама пришла в логово кота?

Страх ледяной коркой покрыл кожу. Что он здесь делает? Что здесь делаю я? Почему он смотрит так, словно я пришла не мужа изобличать, а снова потанцевать для него. Его рука на страпоне ярко выделялась, а улыбка приводила в ужас.

Все тело напряглось, хотелось сбежать, скрыться, исчезнуть, но любой мой рывок сводился на нет  железной хваткой. И я уже готова была закричать от сдавившего горло ужаса, как вдруг услышала до боли знакомый, рокочущий бас.

— Все что находиться на этой женщине мое, убери руки Черкашин.

Слезы облегчения стекают по лицу, и я во все глаза смотрю на жесткое лицо Артема. На его руку со вздувшимися венами и блестящий ствол в руке, что толкается в затылок Макара.

Но тому кажется все нипочем. Отпускает мой член, ну... то есть страпон и обманчиво спокойно поднимает руки. Но в следующий миг вскрикиваю, когда к горлу Артема прижимается лезвие ножа.

— А все что находится в моем клубе - мое. Сечешь?

— Пуля быстрее твой руки, — замечает Артем, и я вдруг понимаю, что это тоже место, где со мной хотели снять порнографию. Тот же клуб. Страшно подумать. А сколько еще фильмов здесь снимается ежедневно. Может и мужа сняли в более приличном ракурсе?

— Отдай мне ее на разок, — ошеломляет меня Макар, и я ахаю, но вижу, что Артем даже в лице не изменился.

— Своим не делюсь. Тем более в постели она полное бревно. Зачем тебе такая.

 Понимаю для чего это говорит Артем, но все равно обидно. Я ведь стараюсь, хотя порой он так трахает, что ему даже помощь не нужна. Лежи и наслаждайся.

Макар смеется и качает головой.

 — У меня есть видео подтверждение, что ты нагло пиздишь. Я славно подрочил на вашу парочку. Хочешь покажу?

— Как ты дрочишь? — усмехается Артем, лишь на мгновение задев меня острым взглядом — Воздержусь.

— А видео?

— От просмотра порнухи я никогда не откажусь, — он убирает пистолет, и в ту же секунду Макар отводит нож. В голове сразу становится яснее, кровь перестает стучать настойчивым колоколом, и я даже делаю шаг за парнями, высокими, статными, почти одинаковыми в плечах, разве что у Макара внешность грубее, словно высеченная из камня, а у Артема строже, так называемая арийская.

Он останавливает меня острым, как тот нож, взглядом и шипит.

— Ни шагу.

— Там комната есть, приличная. Отведите ее туда, и мужа ее вышвырните. У него все равно денег больше нет, — велит Макар и кивает на лестницу. Именно по ней вел меня Артем в прошлый раз.

И тут я понимаю, что про мужа и его наклонности Артем был в курсе.

Меня колотит, пока мне дают халат, приводят в приличную комнату с низкой кроватью и темными портьерами, скрывающими городское освещение и где-то в городе…

— Где Артем? Где мой сын.

Кричу в пустоту, заворачиваюсь в халат и иду к двери. Надо срочно выяснить, что с сыном. Я стала ужасной матерью, забываю про ребенка, отдаю кому попало. Вдруг  Артем его в машине держит или, того хуже, тоже отдал кому-то?

Дверь оказывается заперта и сколько я в нее не долблю, мне никто не открывает. Пять минут, десять минут. Я уже устало бью по двери ногой и долго смотрю на окно. Можно выбраться через него, только где искать сына.

 Дверь открывается назад, и я падаю прямо на пол. Резко вскакиваю и со злостью смотрю на вошедшего.

 Артем словно знает, что я хочу спросить, и  достает смартфон.

 — Момент, — говорит он и включает громкую связь, кому-то названивая. — Мама, привет.

 — Привет, милый.

 — Как малой?

— Вот спит, ты знаешь, очень спокойный ребенок. Такой чуткий и щенков любит.

 —Спасибо мам, мы его утром заберем. – он уже отнял телефон от уха, как я услышала шелестящий голос:

— Буду рада с ней познакомиться.

 Артем убирает телефон и долго на меня смотрит, молчит, пока я не пытаюсь вставить пару слов.

— Лучше молчи. Любые твои слова могут только осложнить ситуацию.

— Это еще какую?! - Я тоже злюсь, не понимая почему это только он на что-то

 обиделся.

— Ты хоть понимаешь куда пришла, ты хоть понимаешь, что здесь с тобой могли сделать. Я тебе что сегодня приказал?!

— Ну знаешь, ты не имеешь права…

— Что я приказал?! — рявкнул он и меня как будто волной откинуло. Я села на край кровать надув губки и сложила руки на груди. Приказал. Бросить меня собирается, значит права не имеет приказывать.

— Настя, — рычит он и в два шага преодолевает расстояние. — Ты дождешься. Я выпорю тебя. Ты совсем не соображаешь, раз суешься…

При слове "выпорю", я сглотнула, ясно себе это представив. Он еще много говорил, а я просто водила взглядом, как кистью по его торсу, явственно чувствуя одуряющий запах сигар, виски и его личного запаха. Мужского, терпкого. Возбуждающего.

 По телу проходит судорога, и я, облизывая губы, поднимаю взгляд.

 Артем прекращает свой монолог резко, словно кто-то выбил из легких воздух.

— Ты меня совсем не слушаешь, да? Я не смогут тебя вечно защищать.

— Вечно не надо, — тянусь к его брюкам, из которых выпирает внушительный размер и вдруг вижу возле своего лица нож.

-  Он тебе подарил!— Удивляюсь и завороженно смотрю на лезвие в сильной руке.

Артем кивает, уже не говоря  ни слова, и, погружаясь в мои глаза, приставляет лезвие к ремням сдерживающим резиновый страпон. Срезает.

— Ты неугомонная сучка, и, судя по всему, я очень мало тебя трахаю, раз ты носишься по городу, как ошалелая.

Он цепляет пару ремешков разом, тут же разрывая ткань, открывая своему взору налившуюся возбуждением, часто вздымающуюся грудь с вишенками упрямо стоящих сосков.

Дышать уже нечем. Воздуха становится так мало, словно я в клетке.