Дредноуты - Владимир Контровский

* * *

Англичане тоже готовились всерьёз, но по непонятным причинам ряд недостатков, свойственных английским боевым кораблям и британскому флоту в целом, ими так и не был устранён. Германские корабли были конструктивно прочнее и лучше забронированы – не в последнюю очередь это было связано с нежеланием Фишера тратиться на реконструкцию доков, поэтому английские линкоры подгоняли под размер: они строились более узкими и вытянутыми, чем их немецкие одноклассники. А это сказывалось на живучести – германские дредноуты имели более надёжную противоминную защиту, нежели британские. Немецкие линейные крейсера (особенно это касалось «макензенов»), не уступавшие по бронированию английским линкорам – до «Айрон Дьюк» включительно, – были, по сути, быстроходными кораблями линии, способными вести эскадренный бой, тогда как «кошки» Дэвида Битти так и остались кошками, чувствительными к любому серьёзному пинку. Однако уроки боя 16 декабря не пошли впрок: англичане сочли быструю гибель «Нью Зиленда» и «Куин Мэри» результатом роковой случайности – воздействие оружия на корабли не поддаётся точному математическому анализу, – тем более что в Лофотенском бою ни одна «кошка» не погибла. В итоге никаких серьёзных переделок башен на английских кораблях сделано не было – британцы сочли, что подбашенное отделение само по себе является достаточным «буфером», защищающим погреба боезапаса от проникновения пламени горящих полузарядов.

Новые британские трёхсотвосьмидесятимиллиметровые орудия были превосходны. Их снаряды, весившие без малого девятьсот килограммов, были вдвое тяжелее германских двенадцатидюймовых и – чисто теоретически – имели вчетверо большую разрушительную силу, однако на деле это оказалось далеко не так. А дело было в том, что англичане однобоко восприняли опыт Цусимского сражения, в котором японские фугасные снаряды нанесли гибельные повреждения русским броненосцам. Британские снаряды с чувствительными взрывателями зачастую разрывались при ударе о броню, не пробивая её, тогда как немецкие снаряды имели повышенную бронебойность (аналог русских снарядов при Цусиме, только совершеннее) и производили разрушения при взрыве в заброневом пространстве. В итоге превосходство англичан в огневой мощи оказалось не таким разительным, как оно выглядело на бумаге.

А перевес Ройял Нэйви в крейсерских силах и в численности торпедных флотилий в известной мере компенсировался низким качеством британских торпед. Если английские снаряды взрывались слишком рано, то их торпеды, наоборот, рвались слишком поздно. При ударе в обшивку такая торпеда отскакивала от корабельного борта и образовавшаяся водяная подушка снижала воздействие взрыва на подводную часть атакованного корабля. Англичане разрабатывали новые образцы снарядов и торпед, но к осени 1916 года они ещё не были приняты на вооружение.

Тем не менее, Гранд Флит являл собой грозную силу, и в конце весны шестнадцатого года, когда в состав Флота Открытого моря ещё не вошли новейшие дредноуты, англичане намеревались вызвать Хохзеефлотте на бой, чтобы реализовать достигнутое преимущество в линейных кораблях. Для этого предполагалось атаковать с моря Боркум или Гельголанд, но по трезвом размышлении британцы отказались от этой затеи. Негативный опыт обстрела дарданелльских фортов показал, что кораблям очень трудно бороться с мощной артиллерией берега, особенно если делать это приходится в стеснённых водах, усеянных минами, и под холодными глазами перископов субмарин, готовых к атаке. А потом немцы ввели в строй «бадены» и «макензены», и ситуация изменилась: силы флотов выровнялись.

Кое-кто из английских адмиралов предлагал отложить сражение до пополнения Гранд Флита линейными крейсерами типа «Адмирал»[31]и «корейджесами» с усиленной броневой защитой, но это, несмотря на лихорадочную скорость постройки, могло произойти не раньше конца семнадцатого года, а экономическое положение Британии оставляло желать лучшего. И тогда было принято решение принять бой, но у своих берегов, чтобы теперь уже у Шеера болела голова по поводу вражеских мин и подводных лодок.

Такой расклад немцев не устраивал. Не хотели они и втягиваться в безнадёжную гонку морских вооружений – им нечего было противопоставить новым линейным крейсерам англичан. И главное – тяжелейшая война на два фронта, усугублённая английской морской блокадой, уже сказывалась на экономике Германской империи: внутренние трудности в стране нарастали, грозя непредсказуемыми последствиями. Немцы не могли ждать, и тогда германской разведкой была состряпана грандиозная дезинформация, которую бритты съели не поморщившись.

После подавления Новогоднего восстания в Ирландии отнюдь не воцарились мир и спокойствие. Казнённые вожди восстания обрели ореол мучеников, и опора на германскую помощь уже не рассматривалась синфайнерами как предательство национальных интересов. Ирландия напоминала перегретый паровой котёл, готовый взорваться в любую минуту. И когда в британском Адмиралтействе «достоверно» стало известно о том, что немцы готовят крупномасштабную десантную операцию – высадку в Ирландии для поддержки тамошних сепаратистов – под прикрытием всего Флота Открытого моря, англичане обеспокоились всерьёз.

Колонна линкоров Хохзеефлотте

Кое-кто в британском Адмиралтействе воспринял эту информацию скептически, но вскоре пришло «уточнение»: германская десантная операция действительно готовится, но целью её является не Ирландия, а высадка в Кале с последующим нанесением удара в тыл английской армии, доблестно сражающейся на Сомме, и этот стратегический десант будет поддержан целой серией десантов тактических – на беззащитное побережье Англии.

Скептики заколебались – дыма без огня не бывает, немцы наверняка что-то где-то готовят. Ни одного из десантных вариантов англичане допустить не могли, и Гранд Флит получил приказ встретить Хозеефлотте, как только он выйдет в Северное море. Как сказал весельчак-лейтенант Гюнтер Штайнбринк с линейного корабля «Кайзер», «если обе стороны хотят одного и того же, оно непременно произойдёт».

Решительное столкновение двух флотов стало неизбежным.

7 ноября 1916 года

Линейные крейсера Дэвида Битти покинули Скапа-Флоу ночью. Над зализанными берегами Шотландии светила яркая луна, заливая всё вокруг мертвенным светом, и никто на мостике «Тайгера» не удивился, когда вице-адмирал вдруг повернулся и с самым серьёзным видом отвесил этой луне три поклона. Отважный морской воин был суеверен: он верил в карточные гадания, в древние кельтские обряды и приметы и не упускал случая выслушать предсказания «ведьм» – эдинбургской Жозефины и лондонских миссис Робинсон и Эдит Дюбуа. Гранд Флит шёл навстречу Флоту Открытого моря, в бой с неясным исходом, и не один только Битти испытывал смутную тревогу перед будущим.

«Кошки» крались осторожно, неторопливо перебирая лапами винтов. На полном ходу у эсминцев сопровождения, без которых крупные корабли давно уже не выходили в море, резко возрастал расход топлива, и с этим нельзя было не считаться. А скорость – скорость пригодится позже, когда придётся рвать в клочки немецкие транспорты, набитые войсками, или уходить из-под удара германских «макензенов» – Битти очень хорошо помнил бой 16 декабря и, в отличие от «Джеки» Фишера, не считал гибель «Куин Мэри» и «Нью Зиленда» случайной. Командующий «кавалерией» знал сильные и слабые стороны своих кораблей – в бою с равным противником быстроногие «кошки» вели себя не самым лучшим образом. Не доверял он и новейшим «Рипалсу» с «Ринауном», шедшим во главе эскадры. «Секироносцы в холщовых рубахах, – сказал он Четфилду, командиру «Тайгера». – Эти наши гиганты могут нанести хороший удар, но вот смогут ли они выдержать ответный…». Однако выбора у него не было: реальность угрозы германского вторжения на Британские острова была доказана ещё летом 1913 года.