Побег - Роман Глушков

Прятаться от него больше не имело смысла. Да и о каких прятках тут говорить, если теперь искателей волновало лишь то, как бы устоять на ногах и не порасшибать себе головы. А Кальтера — еще и удержать артефакт, выронить который ему очень не хотелось. Тем не менее трястись, будто камушки в маракасах, и надеяться, что монстру это вскоре надоест, тоже было бы ошибкой. Пока барокамера сохраняла герметичность, он мог футболить и мять ее по-всякому, но не более. Но едва люк приоткроется, участь искателей будет решена. Если исполин не выскребет их из «бочки», он расплющит саму «бочку», словно вскрытую консервную банку. И на этом поход Куприянова и Рамоса за пакалями подойдет к концу. Заполучив награду, они не смогли унести ее даже на десяток шагов! Трагикомедия, достойная того, чтобы снять о ней фильм в назидание потомкам…

Кальтер отродясь не испытывал желания увековечить себя в кино. А в образе трагикомического героя и подавно. Но сейчас им руководила не шпионская «скромность», а банальное нежелание умирать, да еще такой отвратительной смертью. Поэтому он взялся спасать свою шкуру, а заодно и шкуру напарника, с не меньшим энтузиазмом, чем тварь крушила барокамеру.

Предпринимать ответные действия искатели могли лишь в промежутках между ударами. Отчего их борьба с врагом шла в настоящем пошаговом режиме: действие — пережидание встряски — снова действие — снова пережидание… Калека Обрубок и без пакаля в руке едва удерживал бы равновесие, а с «молотом» это было еще сложнее. Но он все-таки выкрутился. Отстегнув от потолка стремянку, Кальтер обнимал ее перед очередной атакой и здоровой, и покалеченной рукой, а также цеплялся за нее ногами.

Получалось довольно удачно. Вот только лестница была не конечной его целью, а промежуточной. Этаким плацдармом для выхода Обрубка на верхушку барокамеры. Что в данной ситуации выглядело еще рискованнее, чем выход астронавта в открытый космос.

Эйтор переносил штормовой натиск легче, хватаясь за все подряд, но вскоре и ему пришлось взбираться на стремянку. Он должен был открыть для напарника верхний люк, так как Обрубок не мог сделать это без посторонней помощи. К счастью, крышка не приржавела и открылась без особого труда, согласно наклеенной на ней инструкции по пользованию запасным выходом. Давление в измятой барокамере к этой минуте заметно повысилось. И едва аварийный люк приоткрылся, как из него тут же с шумом вырвался воздух.

Прочность разгерметизированной барокамеры резко снизилась, и последующие удары чудовища стали оставлять на ней более серьезные вмятины. Еще немного, и оно сообразит, что пора прекращать долбежку и можно начать мять «бочку» лапами, тратя на это куда меньше усилий. Поэтому компаньонам надо было поторапливаться, пока их ловушка окончательно не захлопнулась.

Дождавшись, когда тварь проведет очередной таран и отступит для нового, Кальтер дал напарнику отмашку — пора! Подсев под стоящего на стремянке Кальтера, Эйтор уперся ладонями ему в ступни. После чего, будто делающий толчок штангист, резко выпрямил полусогнутые ноги и одновременно с ними — руки. И Обрубок, отцепившись от лестницы, вылетел из люка подобно тому, как ракета вылетает из пусковой шахты.

Рамос был некрупным, но тренированным парнем, вдобавок ему придавало сил нежелание умирать. Поэтому он сумел подбросить Куприянова так, что тот выпрыгнул на «бочку» без помощи рук, которыми все равно не смог бы опереться на край люка. Часть болтов, удерживающих барокамеру на опорах, уже была вырвана, часть погнулась и ослабла, но сама она все еще сохраняла устойчивость. И пока в нее не врезался монстр, Кальтер не боялся с нее упасть. Да, падение было неизбежно, но до того, как это случится, Кальтеру предстояло кое-чем угостить врага.

Отошедшая для нового разбега гадина обернулась, после чего обрадованно всхрапнула, затрясла головой, замотала хвостом и заскребла лапой, разбрызгивая из-под себя воду. Еще бы ей не обрадоваться! Она добилась своего — вытряхнула из неподатливой на зуб скорлупы вкусненького человечка! Человечек этот стоял прямо на скорлупе и никуда не убегал. Да если бы и захотел, это ему не удалось бы. Что может быть глупее — бегать по воде на таких коротеньких, слабеньких ножках от гигантского охотника, который вообще не обращает внимания на то, что попадается ему под ноги. Человечек, похоже, и сам это понимал. Оттого и не дергался, смирившись со своей неизбежной погибелью.

Всхрапнув еще пару раз, тварь поспешила к добыче. А добыча, сжавшись от страха, вытянула перед собой верхнюю конечность, как будто могла таким образом остановить несущегося на нее исполина. Жалкая, глупая мелюзга! Да сожрать ее — значит оказать ей величайшую милость, избавив от мучительного существования в этом жестоком для нее мире.

«Мелюзга» тем временем подступила к самому краю барокамеры. И приготовилась вовсе не к смерти, а к драке не на жизнь, а на смерть. Со стороны подобный героизм выглядел чистейшим безрассудством, но это если не знать о приготовленном Кальтером оружии. С ним его шансы одолеть дракона значительно увеличивались, вот только он сможет нанести всего лишь один-единственный удар. Потому что в случае промаха Обрубку уже не хватит времени на то, чтобы отыскать пакаль в воде и повторить атаку.

«Молотобоец» едва не допустил фатальную ошибку, но вовремя спохватился и отказался от первоначального желания просто метнуть пакаль во врага. Как сказал бы полководец Суворов, выдерни его «серые» из своей эпохи и телепортируй сюда: «Тварей инопланетных бей, а об элементарной земной физике не забывай!» И хорошо, что Куприянов не забыл о ней во всем этом бедламе. Потому что, метнув пакаль, он ничего бы этим не добился, а лишь уронил бы его перед барокамерой, на безопасном расстоянии от приближающегося врага.

Почему так? Да потому что артефакт тяжелел в сотни тысяч раз, едва лишь утрачивал контакт с телом Кальтера. Отлетев от его руки всего на миллиметр, пакаль превратится в неподъемный снаряд, который тут же рухнет к ногам метателя. Кинетическая энергия, которой Обрубок мог наделить обычный пакаль, швырнув его достаточно далеко, в многотонном пакале растворится без остатка. Можно было даже не проверять: помнится, «молот» сломал сиденье и промял пол еще до того, как Кальтер отдернул руку от выпущенного из пальцев пакаля.

Что ж, значит, надо действовать самым рискованным, зато проверенным способом, подпустив чудовище на максимально близкое расстояние. А потом…

О том, что случится потом, задумываться было некогда. Присев и вытянув руку с артефактом, Куприянов сосредоточился, готовясь разжать пальцы в нужный момент, не раньше и не позже. И разжал их аккурат тогда, когда враг врезался в барокамеру точно под ним. Все это время тварь не сводила с него своих выпученных глаз-бельм. А перед столкновением еще и раззявила пасть — не иначе надеялась, что жертва упадет с «бочки» прямо ей в зубы.

Обрубок действительно упал — да и кто бы на его месте не упал, когда в опору под ним ударилась такая громадина. Но он был к этому готов, вовремя присел на корточки и смог контролировать свое падение. Утратив равновесие, Кальтер перекатился на спину и съехал по боку барокамеры вниз. Трение спиной о металл замедлило его скорость, и он успел развернуться так, чтобы приземлиться на ноги. На которых он все же не устоял и, поскользнувшись, плюхнулся в воду. Но в сравнении с тем, что его ожидало, небольшое купание его совсем не огорчило. Тем более что он еще не обсох после предыдущего…