Вереск на камнях - Ульяна Гринь

— Просто я их люблю.

— А почему бы тебе не вести какой-нибудь блог? Например, канал на дзене. Его, кстати, можно монетизировать, если люди будут смотреть и читать.

Она закатила глаза, как заправская актриса, потом спросила:

— И как, интересно мне знать, я это сделаю? Печатать чем? Носом?

— Оля, в наш век высоких технологий и шагающих по ступенькам колясок существуют компьютеры с управлением глазами.

Она замолчала, хмуря брови. А я продолжила с воодушевлением:

— Уверена, что для Ильи Андреевича купить такую приблуду не составит труда. А видео и фотографии попросишь делать Анну Михайловну.

— Угу, она меня пошлёт далеко и надолго. Меня никто не любит.

— Да уж конечно! — с лёгкой издёвкой сказала я. — А за что тебя любить? Ты всех привечаешь, как меня, когда мы впервые увиделись?

Она молчала, но я почувствовала, как мыслительный процесс пошёл. А, чтобы подтолкнуть его, предложила:

— Хочешь, я покажу тебе цветы, которые ты ещё не видела?

— Таких нет, — буркнула Оля.

— А вот и есть.

Я рисковала. Но ничего, проиграть не жалко, главное, найти достойный приз.

— Нет таких цветов, которые я не знаю, — самоуверенно заявила девушка.

— Ну, посмотрим.

Выезжая на улицу, которая вела за околицу — туда, куда мы приземлились — я невольно бросила взгляд на свой новый дом. Лёгкий дымок, поднимался со двора. Либо печь починили, что вряд ли, либо костёр развели. И готовят еду. Бабоньки мои прекрасные! Им всё ни по чём. Как сказала Забава — наживём, построим, напрядём и вышьем…

На дороге, ведущей к реке, я начала уставать. Толкать коляску оказалось тяжело. Я сказала Оле:

— Детка, можешь порулишь сама?

Оля фыркнула:

— А что, ты уже устала?

— Я беременна вообще-то.

— Кнопочку нажми, вон на пульте. Оно и поедет.

— Да? — удивилась я. — Может, у коляски и автопилот есть?

— Ты рули, а она сама будет ехать.

— Откуда ты знаешь, если ни разу не каталась?

— Я умная, я читаю, что написано.

Ладно. Раз она такая умная, я помолчу. Нажав на кнопку на пульте, я даже выпустила из рук ручки, потому что коляска и правда двинулась вперёд сама.

— Во техника!

Таким макаром мы добрались до реки очень быстро. Двадцать километров в час приличная скорость. Оля выдохнула:

— Пахнет водой!

— Любишь воду?

— Плавать любила… А теперь могу только смотреть.

— Поплаваешь ещё, Оля. Сейчас, смотри. Вот тут, за кустами.

Я направила коляску, которая подёргивалась по неровной земле, к кустам. И мы обе увидели то, что всегда вызывало во мне трепет. Каменные менгиры в лабиринте из маленьких булыжников и вереска.

Май, 31 число

— Ух ты, какие цветы, — выдохнула Оля. — Что это? Я никогда таких не видела!

— Я же говорила, — ответила ей довольно. — Это вереск.

— Разве он бывает розовый?

— Всё в жизни бывает, — сказала я, вспомнив змеелюдей. — Подожди меня здесь, никуда не уезжай, я скоро.

Оля оценила шутку, хмыкнув, а я направилась ко входу в лабиринт. Ступила на первый камушек и ощутила внутри себя ту самую, уже знакомую мне песню — тонкий звон. Это обрадовало меня. Значит, Мудрый Кайа всё ещё здесь. Он как раз мне нужен сейчас.

Вереск снова зашевелился, когда я шла мимо него. Цветочки распускались, листья, чуть примятые после путешествия длиной в десять тысяч лет, расправлялись. Я услышала возглас Оли:

— Они живые, что ли?

И погрузилась в лабиринт с его звенящей пеленой, укрывшей меня от всего мира. На сотом камушке начала спрашивать:

— Мудрый Кайа, ты здесь? Ты меня слышишь? Можешь отозваться?

Глубокий вздох, как шелест травы, как скрип моих подошв по камням, был мне ответом:

«Опять ты пришла, человек».

— Ура! — ответила я ему с улыбкой. — Ты всё же со мной.

«Зачем я тебе? И где я? Не слышу своих змей».

— Они, увы, остались далеко в прошлом.

«Наследница первой жизни, живая, как ты смогла перенести меня в будущее?»

— Это иреанская магия, — снова улыбнулась я, не переставая идти к центру лабиринта и зажигать звёздочки вереска при каждом шаге.

«Что ж, значит, так было суждено. Чего же ты хочешь от меня?»

— Хочу задать пару вопросов, если ты не против.

Дух змеиного племени помолчал, ожидая, когда я приближусь. Потом его голос снова раздался в моей голове:

«Люди странные существа. У них всегда есть ответ, когда они приходят с вопросами. И всё же вопросы задаются».

— Ну, что поделать, вот такие мы, люди, беспокойные.

«Задавай свои вопросы».

— Там, за лабиринтом, девушка в инвалидной коляске. Я хочу знать, смогу ли вылечить её.

«Ты знаешь ответ».

— Нет, я его не знаю. Поэтому и спрашиваю… Не думаю, что у меня хватит способностей, чтобы восстановить её позвоночник.

«Первая жизнь дала тебе то, чего тебе не хватало, не просто потому, что ты хороший человек. Подумай об этом».

— Я думаю, — пробормотала, касаясь самого большого менгира ладонью. — Но мне всё время кажется, что первая жизнь ошиблась с наследницей.

«Первая жизнь мудра, гораздо мудрее нас с тобой, её потомков. Она никогда не ошибается».

— Тогда почему меня мучают сомнения? Почему я боюсь пробовать?

«Тот, в кого ты веришь, создал тебя несовершенным существом, потому что не мог сделать таким, как он сам».

— Ты говоришь загадками, Мудрый Кайа, — вздохнула я. — А я рассчитывала на нормальные прямые ответы.

«Ты хотела, чтобы кто-то другой принял решения за тебя. А теперь иди и возвращайся с другими вопросами, когда они у тебя появятся».

Я подняла брови. Нет, серьёзно? Он выставляет меня вон из лабиринта, чтобы я подумала над своим поведением? Но, даже если я с этим не согласна, дух перестал отвечать, как я его ни звала. Ах вот так вот? Упрямый дух? Ладно, обойдусь без него!

Я вышла из круга менгиров и сердито выбралась из лабиринта, безжалостно сминая вереск на пути. Услышала далёкий голос Оли:

— Зачем по цветам?!

— Ай, не ной, пожалуйста, — буркнула, выбираясь из пелены звенящего прозрачного тумана.