Денис Котик и Ржавые Заклинания - Алина Боярина

Денису несколько раз призывно свистели, но он даже не поднял головы. Зато сразу заметил отсутствие на стадионе Кристины Заграйской. А также ее неразлучной подружки Даши Ким и еще нескольких девочек и ребят. "Небось, к сегодняшнему вечеру готовятся", – думал Денис, тоскливо поглядывая на шумных болельщиков и разрумяненных физруков. "Ну, почему мне всегда так катастрофически не везет? То густо, а то пусто!"

Где-то невообразимо далеко от его школы, дома и города Маленький Мальчик пробирался к Черному Городу. Столько опасностей подстерегало его, и самая главная – неизвестность.

В последнее время маленький волшебник редко шутил, все больше хмурился и совсем забросил декламировать свои любимые страшилки. Видимо, страхов и опасностей ему хватало и в жизни. Денис вспомнил нависшую над ним оскаленную пасть песьеголовца – смрадную, слюнявую, красную – и зябко передернул плечами. Хорошенькую же перспективу он выбирает себе нынешним вечером! И главное – сам, добровольно! Это же надо!

Признаем, однако, что именно тут Денис все-таки немного грешил против истины.

Еще во время его летних приключений, когда они в поисках похищенной Царицы крылатых лошадей тайком пробирались на паром со звучным и немного ироничным названием "Калиф Грошыкы-Мои", ему впервые пришла на ум абсолютно новая для него и неожиданная в своей простоте мысль.

Дело в том, что сразу после его первой драматичной схватки с песьеголовцами он начал на удивление быстро осваиваться с тем, что он, Денис Котик, как раз и должен быть тем смелым и самоотверженным парнем, который всегда идет впереди навстречу опасности.

Объяснение этому он нашел сразу и столь же неожиданно просто!

“В самом деле, если разобраться: ведь должен же, в самом деле, кто-то всегда идти впереди?– рассуждал он. – "В таком случае, почему этот кто-то – не я?"

А уже осенью Денис писал сочинение по литературе на свободную тему "Моя будущая профессия". Он перерыл кучу поэтических сборников в поисках достойного эпиграфа к своему будущему творению. И среди разных строчек, хороших и не слишком, ему врезалось в память одно четверостишие, турецкого поэта Назыма Хикмета:

Если я гореть не буду,

Если ты гореть не будешь,

Если мы гореть не будем –

Кто же здесь рассеет тьму?

В биографии Хикмета было сказано, что поэт написал эти строки в то время, когда томился в тюрьме, куда его посадили за честные и свободолюбивые стихи.

Тогда Денису показалось, что эти строки, пожалуй, очень здорово подходят именно к нему нынешнему. А ведь совсем недавно, еще летом, он был мальчиком, который только грезил и воображал себе что-то несбыточное. Но при этом очень редко делал хоть один шаг к тому, чтобы его мечты начали сбываться.

Даже ни одной книжки по служебному собаководству не прочел! А ведь при этом он всегда горячо мечтал о немецкой овчарке Эрике, которая будет носить домой в зубах его сумку...

Теперь он другой. Теперь от него многое зависит, пусть и не в этом мире. И разве можно бросить на весы благополучие волшебного мира и какой-то там день рождения какой-то там девочки?

Он пытался убедить себя в этом и не мог.

Денис давно уже прошел весь стадион и сейчас брел вдоль высокого каменного забора городского парка. Рядом трамвай заворачивал на стрелке, и вагоновожатая громко трезвонила зазевавшемуся подростку.

Денис шарахнулся в сторону и вдруг обнаружил, что ноги сами несут его в сторону дома, где жила Кристина. Он резко остановился и оторопел.

"Ведь это – весна. Уже весна", – подумал он. – "Я, наверное, сейчас не сумел бы сказать и придумать больше, чем это простое, но такое долгожданное слово – Весна!

У меня над головой синее-пресинее небо, каким оно никогда не было прежде. И земля тоже становится какая-то... цветная. Все вокруг меня куда-то бегут, спешат домой или на работу...

А я будто наяву – тону в отражении этого неба, как это теперь бывает со мной по ночам, в песках заклинаний. И я так желаю этой весны! И этот парк, эти звуки трамвая так знакомы мне и все-таки так странно новы и непривычны теперь. Неужели для того, чтобы чего-то очень сильно захотеть, надо обязательно сначала отказаться от этого? Надо же, а ведь я никогда об этом не думал всерьез.

Мне кажется, я что-то сегодня потеряю. Так, значит, самая настоящая потеря – это та, которую выбираешь сам?

Вот сейчас пройдет этот трамвай. Скрипнет стрелка рельсов, и я повернусь и пойду домой. От самого дома, где живет она. Как герой какой-нибудь книжки, в которой его убивают на самой последней странице. И почему его никто не спрашивает, хочет он этого или – вовсе нет?

Денис поднял голову.

Там, среди одинаковых с виду девятиэтажек, возвышался тот заветный дом, в котором жила она. Он отлично знал ее окно, потому что за минувшие два месяца зимы много раз бродил тут в окрестностях по вечерам, изредка поглядывая на желтые, светящиеся прямоугольники. Иногда он даже пытался представлять себе, что происходит за этими окнами, о чем там говорят, что смотрят по телевизору.

Сегодня, уже очень скоро, там будут веселиться, пить лимонад, кока-колу и есть всякие вкусные вещи. А потом – танцевать. Ведь прошлым летом она сама пригласила его на танец. А он, осел и остолоп несчастный, повел себя как самый последний тюфяк!

Тут Денис явственно представил себя тюфяком – старым, полосатым, продавленным матрасом, из многочисленных дыр которого торчат старые пружины и еще почему-то – пучки соломы.

Он невесело ухмыльнулся. Бросил последний взгляд в сторону дома, где жила Кристина.

И поплелся обратно. Опустив голову и мрачно размышляя о судьбе волшебника в Закрытом мире, полной невзгод и всяческих несправедливостей.

– Молодой человек! – неожиданно окликнул его негромкий, но весьма ироничный, даже лукавый голос. Странно: он был очень ему знаком. Но Денис никак не мог его угадать!

Он обернулся и от неожиданности остолбенел. Уж этого-то человека он никак не ожидал тут увидеть.

Вера Николаевна! Бабушка с усами!

Она была в длинном сером плаще. Совсем не в том, что был на ней поутру.

Через плечо у нее висела миниатюрная кожаная сумочка, с виду очень старомодная – не на молнии, а с перекидным замком, или как раньше называли, саквояжным. В руке баба-Вера крепко сжимала длинный нескладной зонтик-"штык". Она опиралась на свой зонтик, как на трость. И при этом улыбалась Денису открыто и жизнерадостно.

– А я вот тут прогуливалась неподалеку. Ведь в вашем городе мне редко доводилось бывать в последнее время. Так что поброжу, думаю, вспомню молодость. А тут ты идешь. Как все-таки тесны города нашего детства!

Она поправила выбившуюся из-под платка прядь волос и приглашающе кивнула.

– Так что, пойдем ужинать? Небось, проголодаться успел, за целый-то день?