Между нами вечность - Светлана Казакова

– Мужчины не должны находиться рядом с женщинами в такое время, – нахмурила брови Тамилла, увидев его, и он послушно развернулся обратно к двери.

– Братик! – позвала вдруг Адели. – Мне страшно! Останься… Пожалуйста…

И Сеймур не устоял. Слишком уж всё походило на то, как в детстве, болея или боясь темноты, сестричка просила побыть с ней его, а не кузину, служанок или кого-нибудь ещё. Его, старшего брата, рядом с которым её ничего не страшило – ведь он такой сильный и смелый. Он защитит.

Пусть с тех пор Аделаида выросла, повзрослела и сама вот-вот станет матерью, для него она по-прежнему оставалась маленькой сестрёнкой, которую родители наказывали опекать и оберегать, и которую он сам же оставил из-за собственной глупой обиды. А если бы гроза в самом деле застала её где-нибудь на безлюдной дороге, а не рядом с домом?

Развернувшись, Теннантхилл шагнул к постели и присел на стул рядом, с другой стороны, протянул руку и сжал прохладные дрожащие пальцы сестры. Заглянул в её глаза, так похожие на его собственные.

– Не бойся, Адели. Я здесь, я рядом… Ты справишься.

Сеймур Теннантхилл

Аделаиде было больно и страшно. Она кусала губы, изо всех сил стискивала пальцы брата в своей ладони, время от времени вскрикивала. Тамилла, не переставая руководить прислугой, вытирала хлопковой салфеткой капельки пота со лба кузины и волновалась не меньше, чем Сеймур. Обязанности акушерки взяла на себя одна из служанок, у которой имелся такой опыт. Лекарь не успел бы добраться до их загородного дома в такую непогоду.

Сеймур ни о чём не спрашивал сестру, понимая, что сейчас она всё равно не сможет ничего ему рассказать. Как Адели оказалась одна в карете вечером, почти ночью? Почему с ней не было супруга? Он надеялся, что узнает ответы на все свои вопросы, когда сестре полегчает. Когда всё останется позади.

Впервые присутствуя при родах, Сеймур чувствовал себя донельзя растерянным и потрясённым. Он, сильный маг, перед чудесами природы оказался бессильным и ни в чём не уверенным. Как женщины могут не единожды через такое проходить, откуда у них столько сил, выносливости и терпения?

Сеймуру хотелось что-то сделать для Аделаиды, как-то облегчить её страдания, которые она уже не могла скрывать. В какой-то момент он решил помочь ей так, как умел: влить немного магии в измученное долгими родовыми потугами тело. И с удивлением он почувствовал отклик – направленную к нему энергию. Сеймур запоздало понял, что так и не стёр с ладони то средство, которое нанёс, приступая к работе. Но сейчас всё было иначе, не как с помощницами – совершенно по-другому.

Он и сам не понимал, что происходит. Его будто подхватил невидимый поток, вознося на гребень морской волны. Так высоко Сеймур ещё не бывал и настолько далеко в своих исследованиях не заходил. Собственная магическая энергия, смешиваясь с лишённой магии энергией младшей сестры, поглотила его с головой и повлекла за собой – туда, где впереди что-то манило и звало. Перед ним будто развернулся абсолютно чистый лист, и магия впитывалась в него подобно чернилам.

Не осознавая, что делает, Сеймур сжал пальцы Аделаиды, шепча заклинание. Под конец он добавил несколько слов, которым научил его наставник. Тому казалось, что именно их не хватает изысканиям его бывшего ученика.

Возможно, наставник оказался прав. Вот только всё должно было быть совсем не так! Сеймур не планировал этого! Сестра – не одна из его помощниц. И сейчас… сейчас она…

В висках вдруг резко заболело. Сеймур Теннантхилл закрыл глаза, погружаясь в темноту. Но вдруг перед его внутренним взором развернулось видение.

Он увидел их сад, домик на дереве, который отец распорядился сделать для детей, качели. На них сидела Адели. Маленькая Адели с двумя косичками. Она смеялась и напевала какую-то детскую песенку. А затем приподнялась и громко закричала:

– Папочка!

От дома к ним шёл отец. Спеша ему навстречу, Аделаида спрыгнула с качелей, но не рассчитала и упала на землю. Сеймур подбежал к сестрёнке и поднял её, помог отряхнуть платье.

– Правильно, – улыбнулся Армаль Теннантхилл, подходя ближе к детям. – Берегите друг друга всегда. Вы же родная кровь.

– Кузен! – откуда-то издалека донёсся до него голос Тамиллы. – Эй, Сеймур! Что с тобой? Сомлел, что ли? А я ведь говорила, что мужчинам тут не место!

Теннантхилл открыл глаза. Виски всё ещё нещадно ломило. Казалось, он получил солнечный удар.

В ушах продолжал звучать голос отца: «Родная кровь, родная кровь…» Словно тот взывал к сыну из прошлого, в котором были качели и домик на дереве.

– Родная кровь, – повторил Теннантхилл, слизывая солёную влагу с губ. У него пошла носом кровь, а он этого даже не заметил: небрежно отёрся краем рукава и взглянул на бледное лицо Аделаиды.

– Ну наконец-то дошло! – воскликнула кузина. – Она тебе родная, и ничто этого не изменит! Ну же, милая, держись, совсем чуть-чуть осталось! – это уже было адресовано не ему.

Когда под сводами фамильного особняка Теннантхиллов раздался первый громкий и требовательный крик младенца, Сеймур уже знал, что невольно передал родовую магию, но не своему будущему сыну, а едва появившемуся на свет племяннику. Это было невероятностью, чудом, но в то же время могло быть объяснено тем, как всё совпало в эту грозовую ночь: мазь на его ладони, новые слова в заклинании, которые он не успел сказать раньше, когда был в лаборатории с Ариной, и тот факт, что новорождённый мальчик являлся не только сыном Родерика Броуза, но и его, Сеймура Теннантхилла, родной кровью. Внуком их с Адели отца, продолжателем рода, пусть ребёнку и суждено было носить другую фамилию.

Теннантхилл пока не знал, что это значило для него. Снято ли проклятие? За родовую магию теперь, пожалуй, можно не волноваться, но как быть с тем, что душа девушки, которую он неожиданно даже для себя самого успел полюбить, той, которую ждал с детства, заперта в чужом теле? И это он, пусть даже не намеренно, её тут держит. Не будь его, она бы вернулась домой, в свой мир…

– Как ты хочешь его назвать? – спросила Тамилла у Аделаиды.

– Армаль, – слабо ответила она. – В честь отца. Армаль Броуз-Теннантхилл.

– У него будет двойная фамилия? – спросил Сеймур, глядя на круглое насупленное личико своего маленького племянника, которого служанка уже успела вымыть и запеленать.

– Да, – отозвалась сестра и робко взглянула на него. – Ты ведь позволишь? Пожалуйста…

На следующий день Аделаиде разрешили подняться с постели и спуститься на первый этаж. Тогда я её и увидела. Всё это время я чувствовала себя неловко, не зная чем себя занять. Возвращение младшей сестры Сеймура Теннантхилла и появление на свет его племянника были семейными делами, к ним я никакого отношения не имела. Помочь я тоже ничем не могла, потому что совершенно в таких вещах не разбиралась, да меня бы наверняка и не пустили в спальню роженицы.