Неземное тело - Галина Куликова

Николай Дюнин выглядел экзотической птицей на заурядномптичьем дворе. Он был чрезвычайно высоким и ненормально худым, с большимиголубыми глазами навыкате, крупным ртом и острым длинным носом, похожим наклюв, необходимый для ловли рыб и лягушек. «Оперение» его отличалосьпраздничной яркостью и дикостью сочетаний. При этом нельзя было сказать, что онбезвкусно одет или выглядит как клоун. И все же песочный пиджак оказался самойсдержанной деталью его наряда.

— Лайма! — воскликнул Дюнин таким радостным тоном,будто они познакомились еще сто лет назад и вот наконец снова встретились —совершенно случайно.-Как же я рад вас видеть!

— Я тоже очень рада. Вы… Э-э-э… Художник?

— Да, в некотором роде, — согласился Дюнин.

— Когда заканчиваете дом?

— Уже закончил, — возвестил он. — Завтра мы сЛеночкой все подчистим и — милости просим на новоселье. Мне просто не терпитсяпредставить работу на суд публики. Я применил совершенно новый подход корганизации пространства. Обычно я покупаю старые дома и привожу их в порядок.Но этот коттедж был маленьким капризом Леночки…

«Да уж, — подумала Лайма. — Маленькие женскиекапризы зачастую ведут к большим финансовым проблемам».

Вечер проходил приятно. Лайма вовсю флиртовала с мужчинами,стараясь при этом не слишком разозлить женщин. Один секс-символ Егор Остряковреагировал на нее вяло, и Лайма теперь точно знала, почему.

Саша пришла самой последней и сразу принялась за шампанское.Вчерашняя ночная прогулка никак на ней не отразилась. Один раз она дажеупомянула, как сладко спала прошлой ночью. Беседуя с ней обо всяких пустяках,Лайма тем не менее постоянно ломала голову — что означало это ночное купание ипакет, который певица унесла с собой? Спросить в лоб? Но тогда Саша узнает, чтоза ней следили. Что же все-таки она из воды доставала? Нет, в лоб спрашиватьнельзя. Нужно наблюдать, собирать, факты и фактики, подмечать всякие нелепости,запоминать случайно оброненные слова.

Дождавшись подходящего момента, Граков повел гостей вбиблиотеку, где вдоль одной из стен на стеллажах стояли не книги, а разныедиковинки, которые хозяин привез из своих путешествий по свету. Здесь былидротик с ядовитым жалом и веер из перьев пеликана, чаша, обнаруженная в древнемзахоронении, духовая трубка, вырезанная из красного дерева, и пояс, вышитыйженщинами племени с непроизносимым названием, а еще выгоревшая шляпа старогоморехода, фляга, сделанная из незнакомого европейцам растения, и много чегоеще.

— Просто глаза разбегаются! — прошептала Саша ипотрогала пальчиком совершенно пиратский с виду пистолет.

— А это что за фотографии? — заинтересоваласьЛайма, обнаружив на стене несколько рамок. — Это вы снимали во время своихпоездок?

— Я называю их экспедициями, — улыбнулся Граков.Взял Лайму под руку и подвел поближе.

— Барр-эд-Дахра, — прочитала она. — Звучитволшебно.

— Это всего лишь полуостров. Он отделяет лагуну Манзалаот Средиземного моря. В Египте невероятно красиво, я бывал там много раз.

— А это? — спросила Венера, положив ладошкуГракову на плечо.

Он не стал делать вид, что не заметил ее поползновений. Снялигривую ручку и дружески сжал в своих ладонях. Это был такой хороший, спокойныйжест, что Лайма еще больше его зауважала.

— Это Перт, — ответил он. — Город на берегуИндийского океана. В будущем году я собираюсь еще раз побывать в Австралии. Этоочень… упрямый материк. С одного раза его не одолеть.

— С кем вы здесь сняты? — заинтересовалсяОстряков. Или сделал вид, что заинтересовался. По мнению Лаймы, актер слегкапобаивался Гракова. Или ей только казалось?

— Это мой друг и, можно сказать, соратник, ГюнтерБраун. Он сопровождал меня в большинстве экспедиций.

— А где он сейчас? — поинтересовалась Леночка,отчаянно теребя свою розу.

— У себя дома, в Вуппертале. Он живет в Германии.

— Давно хотел спросить… — Анисимов долго собирался ссилами, но все-таки не выдержал и напал на Лайму. — Вы не занимаетесьальпинизмом?

Они уже вернулись в гостиную и сгрудились возле стола,приступив к закускам. Их приготовила неутомимая Анастасия Пална, экономка Саши,которую певица одолжила соседу на один вечер.

— Альпинизмом? — изумился за Лайму Чуприянов, нина шаг не отходивший от новой знакомой с самого начала вечеринки.

— А самолеты умеете поднимать в воздух? — неотставал он. — Дело в том, что у вас есть все задатки для того, чтобывыполнять мужскую работу. Вы не знаете жалости и не ведаете сомнений.

Лайма поняла, что Анисимов никак не может забыть ее драку с«Альбертом». Вероятно, потрясение было слишком сильным. Его просто распираложелание как-нибудь ее уколоть.

— Неужели вы феминистка? — оживился Остряков иположил Лайме на тарелку маринованный гриб.

— В сущности, что такое феминистка?.. — светскимтоном начала Венера с подачи мужа.

Но Анисимов не дал ей закончить. С Лаймой он желалразобраться до конца и единолично:

— Это такая женщина, которая принимает комплименты заиздевательство, а проявление вежливости со стороны мужчин — за покушение насвою независимость.

Граков рассмеялся и поднял бокал:

— За феминисток!

— Так вы в самом деле феминистка, Лайма? — не далзамять тему настырный Дюнин. Если он и обладал тонкостью, то никак не душевной.

— Как скажете, — кокетливо ответила она. — Ачто? Разве я не могу быть феминисткой?

— Конечно, нет! —рассмеялся Чуприянов. — Феминистки— брр! — отпугивают мужчин. А у вас, дорогая, похоже, нет недостатка впоклонниках.

— Она самая настоящая феминистка, — отрезалАнисимов.

Лайма вынуждена была констатировать, что он выпил лишнего.Нехорошо. Еще не хватало, чтобы они сцепились. Тут же вспомнила, для чего сюдаявилась. В сущности, стычка лично из-за нее — это просто находка. «Черт с ними,пусть ссорятся! — решила она. — Пусть даже подерутся, я не против».

— При чем здесь поклонники? — громко спросилаСаша. — Моя лучшая подруга — феминистка. А у нее было уже четыре мужа.

— Ничего удивительного, — парировал Анисимов, вупор глядя на Лайму. — Дело в том, что на мужчин феминистки действуют также, как вирусы на клетки организма — поражают слабейших. И если уж речь зашла омужьях, то важно не их количество, а их качество.

Граков расхохотался. Ему нравился Анисимов, нравилась Лайма,нравился сам этот вечер, когда он мог расслабиться и думать только обудовольствиях.

— Я знаю, кто такие феминистки, — встрялДюнин. — Это женщины, которые находят в мужчинах одни только недостатки.