Присяга Российской империи - Александр Прозоров

– Измалков, немедленно передайте приказ кораблям «Чажма» и «Пеленг» лечь на курс «норд», и на максимальной скорости двигаться к новым районам патрулирования. «Пеленгу» назначаю район островов Кунашир и Итуруп, «Чажма» пусть идет к границам плавучих людов. Выполняйте.

– Есть!

– Что происходит? – повторил свой вопрос Илья.

– Раз Седьмой флот уходит, оголяя свою зону ответственности, – вернулся за стол Удовин, – значит действительно готовится провокация. Причем настолько крупная, что американцы хотят быть заведомо в стороне. Соответственно, эту акваторию нужно взять на контроль нам самим. А они ведь не просто уходят, они еще и наши разведывательные корабли, что авианосцы пасут, с собой уводят. «Разведчикам» теперь, чтобы к Курилам вернуться, не меньше недели хода требуется. Остается только Богу молиться, чтобы чехи за это время через открытые воды проскочить не успели.

– А ваши корабли их поймают, если что?

– Не знаю. Суденышки, конечно, хорошие. Топлива много не жрут, набиты спецаппаратурой от киля до кончиков мачт. Могут за сто миль прощупать кого угодно по всем параметрам: какая масса, намагниченность, о чем радиопереговоры идут и куда по телефону звонят, уровень фонового и теплового и радиационного излучения. Но… Знать бы, что ищем… А, майор?

– Не представляю, – мотнул головой Ралусин. – Что знал, сказал.

– Хреново… Если они химическое или бактериологическое оружие везут, оно в радиодиапазоне не светит. Да и обычные «стволы» или пластид – тоже. Хотя, конечно, ради банальной переброски партии взрывчатки американцы свой флот уводить не станут. Это по их масштабам – мелочи… – Удовин более не выглядел развеселым молодцом и даже вихри его вроде как распрямились.

– Постой, капитан, – зачесал в затылке Ралусин. – Мы, конечно, не знаем, что они затеяли. Но зато знаем, что ради этого Седьмой флот отходит на юг. А что, если нам удастся его вернуть в обычный район патрулирования? По логике, тогда американцам придется и операцию свернуть? Мы получим запас времени, а там или подробно разведаем, что именно затеяла Фема, либо у них уйдет благоприятный момент и они вообще отменят нападение. Наши чеченцы – не те ребята, которых можно долго на поводке водить.

– Хорошая мысль, – кивнул Удовин. – Если лишить их необходимых для успеха предпосылок, янки могут отыграть на попятную. Но только как это сделать?

– Я-то откуда знаю, Тимофей, – пожал плечами Ралусин. – Ты моряк, ты и должен знать. Я человек сухопутный. Моя специализация, если хочешь знать, контрабандистов ловить…

Илья запнулся, сообразив, что сказал лишнее. Хотя… С какой бы это стати представителю ФСБ, коим он сейчас являлся и не ловить контрабандистов? Бывший пограничник вспомнил так же, что упомянул Фему, равно как и то, что капитан второго ранга на это название никак не отреагировал. Наверное, не обратил внимания.

– Припугнуть бы их хорошенько надо, – тяжело вздохнул моряк, – Будь это лет пятнадцать назад, я бы предложил просто вывести в море наш флот. Америкосы моментом примчались бы назад, как миленькие. Но пятнадцать лет назад Тихоокеанский флот и так постоянно находился в океане. Плавали с Седьмым бок о бок и друг за другом приглядывали. А сейчас… Адмирала на это дело не уговорить, хоть из штанов выпрыгни. Разве только сам президент ему письменный приказ с нарочным пришлет. Да и пока приведешь корабли в боеспособное состояние, пока к походу подготовишь… Тут счет на месяцы, самое меньшее на недели идет. А дело, похоже, считанными днями пахнет. «Окно» для подхода к нашему побережью американцы уже открыли. Значит, кто-то должен им воспользоваться в ближайшее время.

– А чем-нибудь другим шугануть? Так, чтобы быстро и эффективно?

– Быстро, это к авиации, – криво усмехнулся начальник разведки. – Но пара самолетов типа пограничных «АН-24» или несколько перехватчиков никакого впечатления не произведут. На них ни одна собака и внимания не обратит. Тут нужно хорошую группу стратегических бомбардировщиков в воздухе показать, да еще бы на боевом курсе. А такую авиагруппу собрать дело не менее муторное, нежели флоту пары развести. Разве только у тебя, майор, есть в загашнике лишний авиаполк дальней бомбардировочной авиации.

Ралусин ощутил легкий холодок в низу живота, вытянул из кармана кителя бумажник, достал записную книжку.

– От вас можно звонить по межгороду, товарищ капитан второго ранга?

– Пожалуйста, товарищ майор, – Удовин придвинул аппарат к гостю.

– Код города Энгельса у вас есть?

Моряк удивленно приподнял брови, хмыкнул, полез в ящик стола.

– Минуточку… А-а, вот: 845.

– Благодарю… – Ралусин набрал восьмерку, дождался гудка, а затем настучал на клавиатуре аппарата код города и номер абонента.

– Полковник Полударин слушает, – спустя несколько минут отозвался в трубке сонный голос.

– Это Илья Ралусин, товарищ полковник.

– Илья?

– Да, он самый.

– Ты чего, охренел, Илья, в два часа ночи звонить?! Я уже думал, у нас в части кто-то из ребят грохнулся!

– Как два часа? – вскинул к глазам левое запястье Ралусин и перехватил довольную улыбку разведчика.

– Да так, два. Ты что, из Владивостока звонишь?

– Из Владика, – виновато кивнул майор, осознав свою ошибку.

– Случилось, что ли, чего?

– Мне нужна помощь, товарищ полковник.

– Ладно, выкладывай, коли разбудил.

– Мне нужно организовать вылет пары десятков стратегических бомбардировщиков…

В трубке послышалось утробное хрюканье, после чего летчик сообщил:

– Одно из двух: или мне все это снится, или ты решил устроить войну с какой-нибудь маленькой страной вроде Англии или Саудовской Аравии.

– Нет, я не для себя, – попытался оправдаться Ралусин. – Это в интересах России. Тут на Тихом океане американцы производят своим флотом странные, если не сказать больше, телодвижения. Появление крупной авиагруппы заставит их быстро успокоиться и вернуться в обычные места патрулирования.

– Вот черт, – с видимым сожалением выругался командир первого авиаполка. – Честно говоря, лучше бы ты войну с какой-нибудь Аргентиной затеял. Один самолет я бы тебе как-нибудь одолжил, оружия со времен оных осталось столько, две Америки можно раскатать. Списал бы, как перележавшее сроки хранения, и все. А одной «Тушки» на обычное государство за глаза и за уши хватит. Но вот с парой десятков… У меня на них просто топлива не хватит, Илья. У меня за душой только стратегический запас на случай войны есть с небольшим хвостиком, и все. Мне его никак растратить нельзя, сам понимаешь. А ну, как крыша съедет у какого-нибудь идиота? Чем мы ее без топлива назад задвигать станем?

– А если только десять самолетов?

– Ты просто не понимаешь, Илья… – в трубке что-то зашуршало, скрипнуло, похоже на пружины матраса. – Возьмем твой любимый «ТУ-160». Его заправка составляет сто сорок тонн керосина. Поднять десяток – это уже тысячу четыреста тонн. Теперь дальше: полет в Тихоокеанский оперативный регион. Это значит, учебно-демонстрационные пуски по территории США. Чем стрелять, у нас навалом, не вопрос. Но это означает две дозаправки, перед выходом в океан и обратно. Умножаем на три. Прибавляем керосин для топливозаправщиков. Накидываем еще процентов тридцать на неизбежные сопутствующие расходы и потери вроде непогоды, изменений курса по иным причинам, неисправностей заправщиков, из-за чего их придется поднимать с запасом, еще какие накладки. И мы получаем примерно десять тысяч тонн керосина, которые нужны на это вылет. Это, если ты еще не понял, двести пятьдесят полных под завязку железнодорожных цистерн. Или пять-шесть крупнотоннажных составов, которые необходимо залить нам в баки. Или, по деньгам, полмиллиона долларов. Извини, Илья, я готов сделать для тебя все, что могу… Но у меня нет возможности незаметно списать столько керосина, и нет столько денег, чтобы его купить. Да и поднять весь свой авиаполк без согласования с главкомом я тоже не могу. Должен как минимум предупредить, хоть как-то объяснить действия. Хотя, конечно, нарисовать приказ о внеплановой тревоге я могу, в крайнем случае попытаюсь оправдаться задним числом, устно поговорю с главкомом. Но топливо… Извини, Илья, готов сделать для тебя все, что могу… Но как раз этого я не могу никак.