Завод по производству облаков - Агата Санлайт

Ивановна тоже присоединилась. И я на время смогла отвлечься. Разговор пошел на сторонние темы. Хозяйка расспрашивала Орлова, как живется во Франции. Тот охотно отвечал, но фразы обобщал, не касаясь темы своей погибшей семьи. Рассказывал про традиции, культуру…

– А ваши родители, Александр Станиславович, они ведь тоже уехали? – спросила Зинаида Ивановна.

Я насторожилась. Я, честно, даже не интересовалась, где сейчас мать Орлова. Неприятный осадок от нашего единственного разговора оставался до сих пор, как я ни пыталась убедить себя, что она просто ничего не знала. И желала сыну только лучшего.

– Они давно развелись. Отец сейчас живет в Питере, у него там бизнес. Мама вышла замуж снова и переехала во Францию. Занимается декором помещений. У них с мужем общее дело.

Я прямо выдохнула с облегчением. Хорошо, что ее нет в этом городе и мы не встретимся снова. Еще вспомнила бы меня. А мне это совсем не нужно.

Орлову пришло сообщение, и он, извинившись, вышел из-за стола.

Я уж обрадовалась, что у Александра появились срочные дела и он наконец уедет. Но не угадала. Через пару минут он вернулся, держа в руках торт в пестрой коробке, перевязанной шелковой розовой ленточкой. Я сразу узнала упаковку самой дорогой и престижной кондитерской в городе.

– А это нам к чаю. – Орлов водрузил свою ношу на стол.

– Это же торт! Дядь Саша, вы лучший! – раздался радостный крик сына.

Боже! Прага! Ну, ничего себе! Значит, решил таким вот образом задержаться и подкупить внимание сына и хозяйки?

– Скажите, а вы  к нам надолго вернулись? – спросила Зинаида Ивановна, накладывая всем по кусочку торта. Я все же не удержалась и попробовала. Нежные коричневые коржи с пропиткой и сливочный крем прямо таяли на языке. 

А сама слушала, о чем говорили за столом.

Я думала Орлов скажет что-то про обустройство завода, про то что нужно наладить производство, а там – как пойдет. Не верилось, что он всерьез решил вернуться в Россию после стольких лет жизни за рубежом.

Александр ответил не сразу. Немного помедлил. Посмотрел на меня, на Митюшку. Я даже напряглась от этого его взгляда.

Так смотрит на ребенка человек, который всегда о нем мечтал…

– Пока не определился с планами, – медленно произнес Орлов. – Раньше я думал, что важно, где ты живешь. А теперь вдруг начал понимать, что важнее – с кем. И там уже решать, где вам всем лучше.

Теперь Зинаида Ивановна так на меня посмотрела… Я сделала вид, что ем торт и очень им занята. Отпила чай и неожиданно для себя самой пошла в атаку:

– Странно слышать подобные романтические вещи от Саши Орлова, самого главного сердцееда города!

Орлов посмотрел на меня с видом «ну вот, опять ты припоминаешь старые грехи». И ответил именно мне, глядя в глаза:

– Люди меняются. Я вроде уже говорил тебе, Ульяна. 

– А меня бабушка воспитывала на русской классике. И там четко написано, что люди не меняются с годами радикально.

– А как же Онегин? Разве он не разглядел Татьяну спустя годы?

– Но было уже поздно!

– А как ты считаешь, если бы все случилось в наши дни? Может Татьяна бы еще передумала, развелась.

– Не думаю! 

Я остановилась, потому что Зинаида Ивановна и Митюшка смотрели на нас… словно мы выясняли отношения. Хотя, по правде говоря, все так и было.

Орлов поморщился и начал пить чай, усиленно делая вид, что ничего не случилось.

А Зинаида Ивановна опять взялась за роль «клея» сегодняшнего вечера – стала задавать новые вопросы гостю.

Как ни странно, но к концу вечера, мы свободно общались. Орлов рассказывал анекдоты, а Зинаида Ивановна делилась забавными историями из своей юности на заводе:

«И вот идет Федорыч такой через проходную, а куски металла возьми, да и провались из рубахи в штаны. Представляете, что увидели охранники?»

«Да-а-а… Аня Валерьевна всегда могла собрать компанию. А кто бы ей воспротивился? Она руками гнула рельсы!»

В итоге, даже я почему-то немного расслабилась и воспринимала Орлова уже не настолько в штыки.

– Карты? – предложил Александр.

Несколько партий окончательно сломали лед. Мы хихикали. Я оставила Орлова с погонами один раз. Но куда чаще проигрывала сама. И Зинаида Ивановна многозначительно приговаривала:

– Похоже, в Ульяну кто-то влюбился.

Орлов не тушевался. И даже поддакивал.

Около девяти вечера я отправила Митюшку спать, а Александр сообщил:

– Ну, мне пора. Ульяна, благодарю за компанию. Зинаида Ивановна, вам большое спасибо за гостеприимство.

Он вытащил сотовый из кармана, и я почему-то захотела сделать широкий жест:

– Да ладно, я подвезу.

Орлов удивленно приподнял брови.

– Не откажусь провести с вами еще несколько минут! – сказал без толики смущения.

Я даже слегка покраснела от такого откровения.

– На самом деле, я буду за рулем, а вы не станете мне мешать. Дороги у нас, сами знаете, какие. И вряд ли мы будем разговаривать.

– Значит, мы сможем еще раз попрощаться! – Орлов все равно оставил за собой последнее слово. Потому что я уже не нашлась, как парировать, и мы отправились во двор.

На улице было сыро и зябко. Я даже поежилась, и Орлов внезапно потер мне спину и плечи.

– Может, останешься, а я на такси?

– Нет уж! Такого ценного гостя надо довезти до дома самолично. Все же вы мой босс! Как же без вас теперь все производство?

– Ты проявляешь ко мне заботу исключительно, как к руководителю, или же в ней есть нечто большее?

Я ничего не ответила на намеки Орлова. Открыла машину и села за руль, дожидаясь Александра. И мы выехали в объезд парка в сторону его особняка.

Александр

Было так странно… непривычно. Никогда раньше женщина не подвозила меня. Обычно все происходило с точностью до наоборот…

Я наблюдал за напряженным лицом Ульяны. Скулы натянуты, подбородок выдвинут вперед. Не женщина – воительница.

Что она там себе думает?

Уля выглядела так, словно усиленно старалась не думать ни о чем, кроме дороги. И я бы многое отдал, чтобы понять, что она так хочет выбросить из головы.

Наверное, впервые, мне хотелось понять женщину.

Я чуть не ущипнул себя.

Впервые? Ты серьезно, Александр Станиславович Орлов?

Да, точно!

Раньше мне хотелось привлечь женщину, соблазнить или найти с ней общий язык, используя свое обаяние. Это если дело касалось работы, бизнеса.

Но я никогда