Ultraфиолет - Валерий Зеленогорский

Случилось это на двадцать восьмой год ее единственной жизни. А она еще не успела родить ребенка и всего остального не успела из набора состоявшегося человека.

Выпив вечером чилийского вина, она подвела предварительные итоги: работы нет, мужчины нет, последний ушел опять к жене, сославшись на остывшее чувство в связи с возбудившимся чувством долга и невозможностью жить на два дома.

Сбережения Даши составляли 2,3 тысячи долларов плюс старая «девятка» и однокомнатная хрущевка в спальном районе. Были еще два кольца золотых и кулон с турецкого курорта Анталия, подаренные толстым греком, за неделю обмусолившим ее своими мокрыми губами и грудой жира, как у партнера Бората в одноименном фильме. Вот и все приобретения за прожитую жизнь.

Минусы свои она считать не стала – их было много: рост (маленький), вес (большой), глаза (маленькие), рот (большой, иногда ей казалось, что это плюс, но когда ушел последний пользователь, получился твердый минус).

Можно было бы пренебречь отсутствием неземной красоты, но и земной оказалось не так много. Табакокурение и плохая кожа не способствовали обаянию, интеллект мог бы перекрыть недоданное Создателем, но и с этим он оказался нещедрым: дал то, что было под рукой, на склад не ходил. Для равновесия подарил волю и бешеную энергию – тоже неплохая компенсация.

Дело было в третьем тысячелетии, ждать милости от природы и кого-либо она не стала. «В Москву! В Москву! В Москву!» – сказала и сделала.

Работу она нашла быстро. Одно издательство, которых сегодня пруд пруди, взяло ее на работу редактором в отдел любовных романов серии «В сетях неги». Ей полагалось читать опусы женщин-сочинительниц, не испытавших ни одного оргазма. В связи с этим у них на бумаге получалось ярко, выпукло, зримо, но очень одинаково, и в этом тоже было удобство: из них можно было складывать любые пазлы и комбинации, объединять их в бригады и выдавать на-гора десятки в месяц для потребительниц, таких же несчастных, у которых тоже уже давно не было…

Лучше бы направили в редакцию фантастики – там было полно мужиков, но выбирать не пришлось, зато под боком сидели дизайнеры, молодые айтишники и юристы. Было с кем работать и курить на брейках.

Квартиру она нашла у одной авторши, старой грымзы, строчившей про любовь со скоростью, достойной системы залпового огня «Искандер». Квартира оказалась недалеко от работы, сама хозяйка жила в Тарусе, литературном месте, говорила, что у нее там лучше получается. Еще раньше она жила с братом писателя Бондарева, надеясь, что талант мужнего брата и связи помогут войти в литературу. Муж ушел к парикмахерше, устав от гипербол и немытой посуды.

Мир литературы оказался совсем не духоподъемным местом. Ни Гоголь, ни даже Сорокин не витали в коридорах, атмосфера издательства напоминала советский НИИ, где люди в основном курили и плели интриги по мелким поводам. Все ненавидели соратников и завидовали жене главного редактора, которая меняла шубы и губы каждую неделю. Подозревали они своего начальника во взятках с авторов нетленных бестселлеров о губительной страсти и желали того же.

Все казалось хорошо, но мечта о собственном гнездышке твердела, как член у дизайнера из соседнего отдела, который работал над эротической серией «Камасутра для лохов». Он один имел право заходить на порносайты по работе, совмещая приятное с полезным. Все знали, что он дрочит под столом, но и это считалось производственной необходимостью.

Решение о режиме жесточайшей экономии было принято бесповоротно, надеяться на бескорыстного мужчину, разбрасывающего квадратные метры как манну, было смешно. Даже девушки класса «премиум» жаловались в печати, что каждый квадратный метр оплачен кровью, потом и еще кое-чем, что не способствует пищеварению.

Даша стала изучать историю вопроса, ослепла от монитора, облазила все форумы и сайты бесплатных услуг и способов, как прожить на доллар в день – такая у нее была программа максимум.

Одежду она нашла быстро, церковные склады разных конфессий прошерстила за неделю. У христиан нашлись кожаная куртка и сапоги, евреи одарили трикотажем, буддисты – натуральным постельным бельем и большим количеством трусов. Лифчики она не носила, не на чем было, да и голая грудь – это практично и эротично.

С едой тоже вроде устроилось: в каждой конфессии кормили два раза в неделю. Слава Богу, календарь и летоисчисление у них были разные, график получился гибкий и закрывал пять дней в неделю. Учитывая ограничения у каждой, получался неплохой рацион: кришнаиты давали овощную составляющую, христиане поставляли твердые крупы и белки, евреи кормили плохо, но не заставляли молиться, у буддистов были хорошие десерты.

Бытовая техника, диски – все ловилось в Интернете, где люди избавляются от хлама и при этом чувствуют себя благотворителями, порошок и бытовая химия бесперебойно поставлялись на различных презентациях в торговых центрах и акциях в контрольных группах по проверке качества: берешь порошок или зубную пасту, чистишь, моешь, а потом пишешь отчет.

С транспортом тоже не было проблем: хозяйка квартиры оставила ей карту москвича, и она порхала на ней бесплатно по всем дорогам Москвы.

Красилась она в крупных магазинах, маникюр делала сама, презентации и банкеты обеспечивали авторы, не пригласить редактора – это грех, так и жила, но за доллар пока не получалось, кое-какие расходы были.

Она любила кофе, особенно капуччино, особенно в хорошем месте, где вкусно пахнет; на презентациях больших торговых сетей давали пробовать обычный растворимый, а вот итальянский капуччино никто на шару не наливал.

В пятницу, после работы, она ездила в кафе возле консерватории для своей еженедельной оргии.

Кафе было модным, причин для этого было много: центр, недалеко от Чайковского, который сидел памятником Веры Мухиной, это место любили девушки с плохим зрением от чтения книг под подушкой и плохими ногами, но с высокими моральными ценностями, залетали сюда и утонченные поклонники Чайковского, считавшие его своим, ночью приезжали байкеры с охраной, вооруженной автоматами, охрана была в масках, мотоциклисты тоже, от кого они прятались – непонятно, но выглядело это как в фильмах Родригеса и Тарантино; они приезжали с оглушительной музыкой, потом сидели тихо, потом уезжали, никого не удивив, под громкую музыку, и так каждую ночь; что ими двигало, никто не знал, да и они сами не понимали, на хера весь этот маскарад.

Молодые люди без мотоциклов сидели ночами с ноутбуками и в наушниках, они изображали биржевых игроков, ждущих открытия азиатских, а потом и американских бирж, на самом деле они играли в покер и косынку, в плейерах слушали шансон для адреналина и иногда шарили по порносайтам, пытаясь бесплатно получить удовольствие.

Вот такие ночи Даша любила больше всего, она приезжала к часу ночи, последним метропоездом, садилась на веранде лицом к дороге и начинала свое священнодействие.

Ее здесь уже хорошо знали, чаевые от нее получить никто не ждал, но привыкли и даже улыбались иногда, приносили чашку, она уже в метро начинала испытывать оргазм.