Эльфы средней полосы - Юрий Манов

– За золото.

– Что?!

По лицу капитана было видно, что он удивлен. Искренне.

А горьковатый дымок уже развязывал язык, будил фантазию:

– От бати нам золотые монеты достались. Батина коллекция. Хотели сохранить, но сами знаете, какая нынче жизнь. На зарплату санитара вдвоем особо не проживешь. Хотел продать по закону, но наше доброе государство очень любит налогами подобные сделки обкладывать. А лучше – просто отнять…

Не помню точно, что я еще плел, кажется, клялся в отвращении к наркотикам. Подумал, посмотрел на остаток папиросы и добавил: «тяжелым». Кажется, Демидов мне поверил.

Он сунул протокол обыска в карман, встал, приложил руку к пустой голове, сверкнул глазами и сказал:

– Гражданин Попов Михаил Сергеевич, от имени российской полиции приношу вам извинения за причиненное беспокойство. Можете обратиться по этому поводу с жалобой в установленной форме, в определенный законом срок.

– Да ладно, че уж там… – махнул я рукой и пошел провожать «гостя».

Обкуренный мент уселся за руль и с «буксами» удалился. Я зачем-то помахал вслед рукой, вернулся в комнату, улегся на кушетку и погрузился в наркотический сон. Снилось мне море с дельфинами и чайками. И еще одна картинка: мы с батей и Сашкой догоняем-таки пляжных бичей и скидываем их вместе с фургоном в море…

Проснулся я, когда за окном стемнело. Сашка уже вернулся из школы, привел комнату в относительный порядок и теперь, водрузив на уши толстенные наушники, наклоняясь в кресле «на виражах», гнал по узким улицам Монако болид «Формулы». Не наигрался еще. Ничего, братан, дай срок, я куплю тебе такой болид, такую тачку, что Шумахер позавидует…

По идее стоило устроить братцу трепку за эти папиросы, но какое-то благодушие напало.

Добираюсь до санузла, возвращаюсь. Братец снимает наушники, смотрит виновато. Ладно, живи пока, заразец, завоевывай свой Гран-при.

Плюхаюсь задницей на кушетку, открываю чемодан, начинаю в нем копаться, выставляя солдатиков в каре на журнальном столике. Потом выложил пакеты с монетами. На дне чемодана лежал лист бумаги, запаянный в пластик. Завещание. «Я, Сергей Михайлович Попов, будучи в трезвой памяти… все свое имущество… дом с участком… и коллекцию старинных золотых монет… своим детям Михаилу Сергеевичу и Александру Сергеевичу в равных долях. Опись коллекции прилагается». Подпись, печать нотариуса. Дата – за неделю до исчезновения.

Так что же, батя, ты все знал заранее? Что я прочту твою чертову алхимическую книгу, перенесусь в другой мир, добуду это чертов философский камень?! Что превращу твою фальшивую свинцовую коллекцию в настоящую – золотую?! Ну, спасибо, батя…

Я стер предательски накатившую слезу.

– Слышь, братец, – крикнул я сквозь рев движка из всех шести динамиков. – Да выключи ты свою бандуру на минутку!

Послушный братец нажал пробел, рев стих.

– Глянь-ка в Интернете, почем нынче золотые николаевские двадцатки?

Вот уж никогда не думал, что опять увижу этот лес, это кладбище. Может, зря я все это затеял? Ну чего мне теперь, по жизни, не хватало? Хотя… назад ничего не вернешь, как говаривал Цезарь – перейдем Рубикон, если не потонем – накупаемся! А если честно – господин О.Раньи просто не оставил мне выбора. Он умеет убеждать. А что бы вы на моем месте сделали? Неделю назад мирно сижу дома, пялюсь в телик и вдруг вижу, как Сашка внезапно бросает мышь своего компа, встает и, как зомби, бредет в центр комнаты, там, где у нас пентаграмма. Встает в ее центр и начинает вещать голосом мага О.Раньи. А я-то, наивный, думал, что связь у нас односторонняя. Разбежался… Одним словом, маг посредством моего непутевого братца потребовал принести ему книгу из хранилища в районной библиотеке. Ту самую, которой батя очень интересовался и даже отксерил полностью. Все перевести хотел ту часть на неизвестном языке, да не вышло у него ничего, нету у нас пока специалистов по эльфийскому… И пообещал мне маг за это… В общем, маг сделал предложение, от которого я не смог отказаться. И вот я здесь!

В центре сферы появляется книга, беру ее, сую в суму. Где уже лежат свечи. Вот черт! Опять кровь из носу. Залью Реддису всю сутану, или как это у них называется. Ничего, постирает. Ой, что это за жуткий звук? Всего лишь сова. Все, пора отсюда двигать.

Дорога знакомая. Самая неприятная часть пути к городу – через кладбище. Не могу назвать себя, по понятным причинам, верующим, но и в юные годы, будучи убежденным материалистом, я кладбища в темное время суток тоже недолюбливал. Есть в них что-то такое… пугающее. А уж это конкретное кладбище и подавно! Особо склепы с изваяниями. Поди, разберись в такой темноте, что это притаилось у склепа с гарпиями – безобидная каменная статуя страдающей вдовы или что другое? А может, это призрак какой, дух неприкаянный бродит, за злодеяния свои прижизненные расплачивается.

Опять же, ночная стража. Тут законы суровые, тут по ночам по кладбищам шляться не положено. А вдруг ты на скорбный погост с колдовскими целями забрался, чтобы навести порчу на семью усопшего или, того хуже, похитить его душу. Можно и в Башню угодить, а то и на эшафот. Хотя… В ночной страже тоже люди живые, хрен ты их ночью на кладбище заманишь, да они вообще предпочитают за крепостные стены не высовываться. Опять же, ночная стража мне знакома. Любит студента Реддиса ночная стража, любит и ценит.

Где-то на середине пути мне пришлось-таки остановиться, набившийся в обувь мусор превращал ходьбу в истинную пытку. Я присел на мраморную плиту у богато отделанного склепа и с облегчением стянул башмаки с ног. Тут же сморщился. Амбре, однако! Ног Реддис не мыл минимум неделю. Вытряхнул из обуви песок, сухие травинки, снова обулся. Эх, покурить бы сейчас, одну маленькую сигаретку, но зря губищи раскатал – табака в этом мире я еще не встречал.

Уже собираясь уходить, глянул на склеп, украшенный изваянием рыцаря в доспехах. На щите у рыцаря алела чуть выцветшая роза, на мраморной плите имелась надпись: «Доблестный рыцарь О.Вайлант нашел здесь покой, мир его праху. Слава пережила героя, бесстрашного победителя драконов». О как!

Так, лодка на месте, а где Харон, то есть Репей? Вместо него другой гоблин. Морда-то какая разбойничья. Ну и ладно, зато болтать не будет, охота была опять анекдоты травить.

Плачу два медяка – в этот раз кошель на поясе не совсем пустой, чего-то там позвякивает. Но гоблин показывает три пальца. Ну вот, и здесь инфляция. В кошеле как раз три медяка.

Гоблин гребет умело, на место добираемся быстро. Выбираюсь из лодки, вот и заветная дверь. Стучу кольцом три раза. В окошке мелькает чей-то глаз. Дверь тут же отпирается – меня уже узнают.

Знакомый двор, ставшая почти родной ночная стража. Капитан ДэЭйрс, как всегда великолепный и слегка пьяненький, принимает меня в свои объятия. Как бы кровью его прекрасный камзол не замазать. Рассказываю приготовленный анекдот про похотливую графиню. С чувством рассказываю. В этот раз застигнутый врасплох голый любовник притворился статуей. И, зайдя ночью в столовую, доблестный рыцарь из гуманизма потихоньку наливает ему вина в кубок, мол, на, выпей, а то я вчера всю ночь простоял – никто и не налил… Финальная фраза – взрыв восторга! Трахтенберг мог бы мной гордиться.