Зимние костры - Джоанна Линдсей

— Как предусмотрительно с твоей стороны, — саркастически пробормотала она.

Но спальня и в самом деле оказалась уютной. В очаге полыхал огонь. Бренна заметила, что и здесь все изменилось. Два одинаковых ковра с сине-золотым узором закрывали холодный пол. Стены украшали два огромных гобелена. Один изображал крестьян, трудившихся в поле под ослепительно голубым небом, другой — влюбленных на ярко-желтом фоне. В углу стоял диван без спинки, на ножках в виде львиных лап, покрытый дорогой синей с белым парчой.

Бренна с удивлением взирала на богатую обстановку, прежде чем решилась спросить:

— Ну а теперь, может, скажешь, зачем я здесь? И почему ты пришел за мной, как вор, тайно?

Гаррик пожал плечами и подошел к маленькому столу, где рядом с тарелкой сыра лежал мех с вином.

— Не знал, в каком ты настроении, поэтому не хотел рисковать очередным скандалом. Кроме того, боялся, что ты невзначай разбудишь женщин. Нет смысла лишать их отдыха лишь потому, что нам необходимо кое-что уладить.

Бренна негодующе застыла:

— По-моему, мы все уладили. Что тебе еще нужно?

— Мы ни о чем не договорились, госпожа.

— Но я же работаю на конюшне! — почти вскрикнула Бренна. — И содержу себя! Чего же еще ты хочешь от меня?!

Гаррик подошел к стоявшему у стены большому сундуку, вынул оттуда серую шелковую мантию, красиво отделанную белым мехом, и, подойдя к Бренне, остановился так близко, что та была вынуждена откинуть голову, чтобы взглянуть на него.

— Да, ты работала, с радостью, но не так, как хотел я. Тогда я разрешил тебе помогать в конюшне, потому что не видел иного выхода. Рабы не должны трудиться с удовольствием, госпожа, как это делала ты. — Гаррик помедлил, перед тем как добавить:

— Но больше этого не будет.

— Да?

Губы викинга скривились в ледяной усмешке:

— Мы начнем заново. Ты будешь выполнять домашнюю работу наравне с остальными женщинами и первым делом возьмешь это, — заявил он, вручая Бренне мантию. — На рукаве, подмышкой, немного разорвано. Зашей!

Девушка вне себя уставилась на Гаррика.

— Господи милостивый! — раздраженно вскричала она.

— Ни твой, ни мой Бог не смогут помочь тебе! Придется иметь дело со мной!

— Я не стану заниматься шитьем, Гаррик! — разъяренно процедила она — швыряя мантию на пол. — И ты это отлично знаешь!

Гаррик снова пожал плечами и, ничуть не расстроившись, вернулся к столу.

— Тогда останешься в этой комнате, пока не передумаешь, — бросил он через плечо.

— Нет, викинг, только пока не заснешь.

— Тогда, по-видимому, тебя снова нужно охранять. Дог! — позвал он, и белая овчарка спрыгнула с кровати. Бренна даже не заметила ее — белая шкура собаки сливалась с мехом горностая.

— Оставайся у двери и следи, чтобы девушка не ушла, — приказал Гаррик.

Животное, казалось, понимало каждое слово и теперь, повернув голову, невозмутимо оглядело Бренну, прежде чем снова подойти к двери и лечь. Бренна окинула убийственным взглядом сначала пса, потом его хозяина.

— Я пыталась подавить свою ненависть к тебе, викинг, поскольку не ты виновен в моей разбитой жизни, но, вижу, это чрезвычайно трудно!

— Можешь ненавидеть сколько хочешь, госпожа! — цинично усмехнулся Гаррик. — Это ничего не изменит. Мои чувства к тебе немногим отличаются от твоих, поскольку до сих пор ты вела себя как злобная, невоспитанная женщина, от которой нечего ждать, кроме бед и скандалов! Ты словно заноза, колючка в ступне, от которой не знаешь как избавиться! Но по крайней мере мы знаем, чего ожидать друг от друга.

Он сделал большой глоток вина и, начал раздеваться.

— И что теперь?

— Мы очутились в тупике, и поскольку никто не хочет уступить, больше никаких споров сегодня не будет. В постель, госпожа!

— Я уже выспалась, — сухо объявила Бренна.

— И что?

— Ты можешь заставить меня оставаться в этой комнате, но спать в одной постели с тобой я не собираюсь! — взорвалась она.

— Вот как? — Гаррик поднял брови. — А я думал, что после той игры, что ты вела в последний раз, с готовностью проделаешь все с самого начала.

— Значит, ошибался! — огрызнулась Бренна, покраснев от стыда.

— Ладно, неважно. Поскольку я не против того, чтобы спать рядом с тобой, ляжешь здесь. Но не бойся, госпожа. Я не воспользуюсь твоим положением, раз уж тебе здесь не нравится. А теперь ложись. Если не желаешь спать, подумай хорошенько о своем упрямстве!

Тело Бренны не давало ей покоя, будило и заставляло бодрствовать: «Проснись, проснись, — словно кричало что-то внутри. — Пробудись, чтобы узнать, какое наслаждение ожидает тебя!"

Сонные грезы развеялись, и глаза девушки медленно открылись, полные изумленного восхищения. Странные ощущения, захлестнувшие ее, были реальными. Только теперь она поняла, что происходит.

Она лежала на боку, лицом к стене, подложив руку под подушку; одна нога поднята и согнута в колене, другая — вытянута. Под ней по-прежнему белое горностаевое покрывало, как и было, когда Бренна заснула рядом с Гарриком. Только теперь рубашка задралась до пояса, оставив ноги и бедра обнаженными.

Бренна лежала неподвижно, стараясь дышать ровно, словно еще не проснулась. Грудь Гаррика была прижата к ее спине, тепло его тела жгло сквозь ткань сорочки, сильная рука лежала на ее талии, пальцы нежно мяли упругий мячик груди. Бренна почувствовала на шее горячее щекочущее дыхание, как только ладонь Гаррика медленно поползла вниз, погладила живот, бедро, а потом легла между ног и начала агонизирующе-медленно подниматься вверх, пока не остановилась на мягком', поросшем темными завитками холмике, и замерла. Затем пальцы осторожно скользнули во влажную горячую плоть, напряженно вздрагивающую от наслаждения. Бренна в ужасе услышала, как с ее губ сорвался тихий стон. Она понимала, что нужно бежать, скрыться, но вместо этого почему-то медленно повернулась на спину, навстречу настойчивым ласкам. При виде горевших возбуждением бирюзовых глаз Гаррика на губах Бренны заиграла чувственно-призывная улыбка.

— Слишком крепко спишь, девушка! Трудно же тебя разбудить, — поддразнил он.

Бренну поразило, каким он может быть нежным и ласковым, хотя обычно вел себя резко и бесцеремонно. Но сейчас ни о чем не хотелось думать: приходилось признать, что она с нетерпением ждала этого момента. В последний раз, когда они были вместе, она испытала истинное удовольствие, хотя почему-то чувствовала, что может получить еще более ослепительное наслаждение.

— Я могла бы поклясться, викинг, что ты сказал, будто мне никогда не знать блаженства в твоей постели! — пробормотала Бренна, запутавшись пальцами в золотистой поросли на его груди. — Неужели не можешь сдержать слова, хотя бы на одну ночь?