Грешная и святая - Джо Беверли

Крессида не знала, сколько сейчас времени, но уже была глухая ночь. В этот час все кажется мрачным, даже если для этого нет причины. А у нее было достаточно причин. Неудивительно, что Сент-Рейвен был намерен ее соблазнить. Она осознала, что вела себя с ним неподобающе.

Трис пошел с ней к входной двери, но не предложил ей руку. Она страдала от холода и тосковала о тепле его тела, но он вел себя так, как Крессида требовала.

Перед ними открылась дверь, и Гарри посторонился, давая им пройти. Какими он видел их? О чем он думал?

Неужели ее репутация погибла? Если так…

Сент-Рейвен повернулся к ней.

– Вы нуждаетесь в чем-нибудь перед тем, как пойти отдыхать, мисс Уэмворти?

Крессида подумала о том, чтобы сделать книксен, но в ее одежде это было бы глупо.

– Нет, спасибо, ваша светлость.

Нужно было бы сказать что-то значительное в конце их приключения, но она смогла только выговорить:

– Спокойной ночи, ваша светлость, и спасибо за все ваши усилия.

Девушка повернулась и пошла по лестнице, моля Бога о том, чтобы ее никто не разглядывал сзади. Оказавшись в комнате, она повернула ключ в замке, затем села на кровать и закрыла лицо руками.

Минуту Трис просто стоял и смотрел ей вслед, но тут Гарри сказал:

– Курьер привез какие-то бумаги, сэр. Они в вашем кабинете.

Сейчас герцогу меньше всего хотелось заниматься делами. Он вздохнул. Если Ледерхьюм спешно послал документы, значит, они были действительно важными – подпись, необходимая для вложения капитала, свидетельства о продаже собственности в Ланкашире. Возможно, Ледерхьюм просто укоряет его за продолжительное отсутствие в Лондоне.

Что ему сейчас необходимо, так это заиметь секретаря, который мог бы путешествовать с ним и которому можно доверить все дела. Им мог бы стать Кэри, но он не заинтересован в такой скучной работе, и у него достаточно денег, чтобы не наниматься на работу.

Трис отбросил бумаги в сторону, но затем снова взял в руки, просмотрел и подписал. Он положил их в кожаную сумку и запечатал ее с помощью воска и своей печатки. У бедного Ледерхьюма будет удар, если он решит, что бумаги доступны для посторонних глаз.

Трис откинулся на спинку стула, потирая лицо руками. Мысли, вопросы, сомнения, сожаления переполняли его, все они были связаны с последними событиями, но он все еще не мог ясно думать.

Он вернет Крессиду в дорогой ей мир пристойного поведения и добудет ее проклятую статуэтку. Потом навестит Ледерхьюма и разберется с бумагами. А затем?..

Герцог хотел бы сбежать из страны, но все, что он мог себе сейчас позволить, – это уехать в Корнуолл.

Или нет. Есть еще одно важное дело. Он дал себе слово, что когда станет герцогом, то женится и позаботится о продолжении рода. Это следовало сделать год назад, и он уже познакомился со всеми претендентками в супруги.

Он должен покончить с этим и выбрать наконец себе жену, черт возьми!

Крессиде хотелось плакать, но она боялась, что Трис может ее услышать. Тогда он придет сюда, и все начнется сначала. Она не должна снова причинить ему боль.

Девушка выпрямилась и нахмурила брови. Боль? Герцогу Сент-Рейвену? Наверное, она слишком самоуверенна. Ее отказ – небольшая неприятность для него, а не рана. Скорее всего он уже забыл об этом.

Однако девушка чувствовала – его что-то угнетает. Она думала, что в целом он был тем, кем казался, – здоровым, удачливым светским молодым человеком, наслаждающимся жизнью. Однако под маской благополучия таилось страдание.

Возможно, это связано со смертью его родителей.

Сколько ему было лет тогда? Двенадцать. Очевидно, его родители любили друг друга, и он любил их. Крессида попыталась представить себе эту семью. Все потеряно, все переменилось – из-за одного удара судьбы.

Она вспомнила его вопрос: «Что такое дом?» Наивная, она мечтала дать ему дом, простой и надежный, как ее дом в Мэтлоке.

У него было много домов, но ни одного родного. Корн-холлоус, где он жил с рождения, теперь принадлежал другим людям. Официально его дом был в Сент-Рейвенз-Маунт, где он, очевидно, проводил очень мало времени. «Ночная охота»? Наверное, он использовал это место главным образом для своих забав.

Бедный Трис Трегеллоус.

Несчастный осиротевший ребенок…

Крессида встала, отбросив эту мысль. Иначе она лишит ее силы воли. Девушка стащила с себя чадру и маску – напоминание об ужасной ночи. Завтра утром она вернется в реальность, и скоро все пережитое будет казаться сном.

Крессида подошла к умывальнику. В зеркале она увидела лицо Рокселаны – начерненные брови, следы краски на губах. Стерлась краска от времени или от поцелуев?

Она долго умывалась, пока снова не стала выглядеть Крессидой Мэндевилл. Как забавно обнаружить, что эта знакомая леди все еще существует.

Крессида открыла свой саквояж и посмотрела на скромный набор вещей, которые взяла, отправляясь с Крофтоном. Он настоял на том, чтобы в дорогу она надела вечернее платье и взяла еще одно на время пребывания там, но она также упаковала два дневных платья и несколько смен белья.

Теперь она могла посмеяться над собой. Собираясь в дом к Крофтону, она понятия не имела о том, что ждет ее там.

Девушка вытащила ночную рубашку, довольно симпатичную, но совершенно лишнюю в доме Крофтона. Это была ее летняя рубашка из тонкого батиста, с короткими рукавами и вырезом, обшитым зеленой лентой.

Теперь, когда пришло время, Крессида почти неохотно стянула с себя эту отвратительную одежду и надела ночную рубашку. Странно, что даже в ночной рубашке она выглядела более пристойно, чем в блузе и шароварах.

Ее волосы. Теперь у нее была щетка. Девушка села за туалетный столик и расчесалась. Обычно она заплетала свои волосы в косы, но скорее потому, что это было прилично, чем из необходимости.

Трис был прав – столько чепухи выдавалось за правила. То, что леди вне дома всегда должна быть в перчатках, носить шляпку, что она не должна ходить по улице Сент-Джеймс, где были клубы для мужчин, и т. д.

В приступе неповиновения она решила, что не будет заплетать косы, и повернулась к кровати.

И остановилась. Она внезапно поняла, что не может лечь в эту постель. Странно, как все вдруг прояснилось – как будто рассеялся туман. Трис был прав. Они не должны вот так просто стать вновь чужими. Она не может уехать отсюда, закончить это приключение, не изведав того, что он предлагал ей. Крессиду толкало к Трису роковое любопытство, но главной силой, подчинившей ее, стала непреодолимая уверенность в том, что это было важно для него.

Девушка не понимала, почему так нужна ему, но знала, что им движет не только вожделение. Может быть, больше всего ему было нужно ее доверие. Она решила, что Трис завоевал право на это.