Стихия боли - Иван Стрельцов

Майор сам был на войне и в первых же боях испытал ужас от охватывавших его подобных мыслей; потом, правда, они отцвели, поблекли и, как сухие листья, ссыпались в дальний закуток его подсознания. После войны он еще дважды сталкивался со смертельной опасностью, но тогда о собственной безопасности не думал, просто выполнял свою работу — уничтожал террористов.

«Веселишься, пацан, ну и правильно, — разрешил все свои сомнения Денис, отбросив эмоции, как пустой коробок из-под спичек, — ранимые да пугливые в морской пехоте не служат».

— Сколько у тебя, Крокодил, осталось бойцов во взводе? — вслух спросил ротный.

— Со мной шестеро, — ответил Журило, и тут же в его глазах вспыхнул немой вопрос: «Что бы это значило?»

— Да понимаешь, Гена, тут вырисовывается такая картина, — майор вкратце объяснил ситуацию, потом добавил предложенное старшиной Колесником и, наконец, закончил: — Оставишь со своими парнями пулеметный расчет и обоих снайперов.

— Понятно, — посерьезнел Журило, в его лице появилась озабоченность. Он не боялся предстоящего боя, просто не хотелось опозориться перед ребятами, которые уже выбыли из учений.

— Ты это, Крокодил Гена, продержись как можно дольше, а то хунхузы нас оседлают, — попросил Константин Колесник, по-дружески похлопав старшего лейтенанта по плечу.

— Не боись, Костя, не подведем вас, — ответил Журило. Подмигнув старшине, добавил: — Мы даже вход в ваш хитрый овражек заминируем. Так что время у вас будет.

— Ладно, закончили лирическое отступление, — Денис снова принялся раздавать приказы. — Ку-Клукс-Клан, берешь трех бойцов и дуй в дозор, только далеко вперед не вырывайся. Все, начали работать.

Происходящее в развалинах немного озадачило посредников. Выслушав пояснения Давыдова, они, недолго посовещавшись между собой, решили идти с остатками роты. Все равно со стороны «сепаратистов» будет другая пара посредников, да и нападения фиксируют датчики под одеждой бойцов. Так что скоротечный и неравный бой вряд может принести какие-то неожиданности, а вот рейд в тыл повстанцев наверняка преподнесет сюрприз. Даже с лица прежне невозмутимого китайского офицера исчезла его непрошибаемая маска, уступив место живому и профессиональному интересу…

Овраг был узким и извилистым, глубиной не больше трех метров, поэтому по разлому можно было изучать слои здешнего грунта. Наверху шла широкая полоса чернозема, а дальше сплошная глина, сухая и твердая, как гранит, но и сквозь нее, как хвосты змей, то тут, то там пробивались белые лоскуты корней каких-то растений.

Но морским пехотинцам было не до землеведения, за их спинами уже раздавались первые пристрелочные выстрелы. Еще жидкие, похожие на хлесткие удары кнута, но с каждой секундой интенсивность нарастала. Следовало торопиться…

Овраг тянулся почти на полтора километра, потом еще столько же разведчикам пришлось ползти на брюхе, прикрываясь чахлыми зарослями. Но все их усилия и старания оказались не напрасны…

— Вот это мы удачно зашли, — возбужденно забормотал Давыдов, рассматривая небольшую лощину, на дне которой раскинулся лагерь «сепаратистов» — десятка два армейских палаток, возле которых находились бойцы, дальше двумя рядами стояли шесть БМП-1. Чуть в стороне от них два автомобиля ядовито-зеленого цвета и, несмотря на то что они были опутаны лоскутами маскировочной сети, опытный глаз разведчика мгновенно опознал штабной автобус и мобильный узел связи: над крышей второй машины торчала дюжина различных антенн. С противоположного края лощины виднелась еще одна боевая машина.

Давыдов поднял бинокль: над навесом из маскировочных сетей стояла счетверенная самоходная установка «Шилка». Зенитка была поставлена очень грамотно — любой самолет, попытавшийся зайти на лощину с боевого курса, попадал бы под неминуемую стену огня взрывающихся двадцатитрехмиллиметровых шрапнельных снарядов.

— Вот уж свезло, так свезло, — восхищенно произнес лежащий рядом с Денисом Колесник. — Мы, Гусар, поймали этого дракона даже не за мошонку, его бьющееся вонючее сердце у нас в руках. Осталось только сжать.

— И сожмем, — оглянулся на него Давыдов, следом начав отдавать приказы. Все было просто и эффективно. Он разделил остатки своей роты на пары, обозначив цели для одновременной атаки, и только в одном остался недоволен. — Все хорошо, вот только есть одно слабое звено, которое может нам испортить всю обедню. Чертова «Шилка», и подобраться к ней на бросок гранаты проблематично. Можно засветиться, тогда начнется настоящее светопреставление, а если ее не нейтрализовать до начала операции, эти сучьи посредники поставят нам «неуд» и заявят, что зенитчики нас превратили в колбасный фарш «Три поросенка». Был бы у нас «Фагот» или, на худой конец, «Муха», все было бы значительно проще… А так…

— Не все так безнадежно, Гусар, — старшина снова по-разбойничьи подмигнул ротному. — Делов-то, подумаешь, атаку перенести с десяти минут на полчаса.

— Давай подробнее.

— Я обойду лощину и зайду к зенитчикам с тыла. Страсть как охота популять с «Шилки», — объяснил свой гениальный план Ку-Клукс-Клан.

— А сможешь? — засомневался майор.

— Еще бы, — самодовольно усмехнулся Константин, — я срочную начинал с сержантской учебки, где как раз учили на командиров расчетов ЗСУ. Теоретически знаю, как этим четырехголовым Змеем Горынычем управлять, а вот на практике не пришлось, — тяжелым вздохом прервал свое повествование.

— Что же так?

— Да за самоход, пьянку и драку с патрулем, был изгнан из учебного рая в нашу доблестную дивизию, где и служу по сей день. Но это, как ты говоришь, лирика, сейчас надо действовать.

— Кого возьмешь с собой?

— Никого, — отрезал Константин, но, сообразив, что заявление необоснованное, тут же пояснил: — Одному сподручнее, а то возись с этими пионэрами.

— А если там отделение окажется или даже больше? — вопрос был не праздный, слишком много было поставлено на карту.

— Вряд ли больше экипажа и одного-двух часовых. Итого, человек пять-шесть… управлюсь. У меня удар правой сто десять килограмм, — похвастался старшина, продемонстрировав непропорционально длинную руку, увенчанную кулаком, размером с большой пивной бокал. Насчет удара тоже была правда, на прошлогодних соревнованиях Константин взял кубок Тихоокеанского флота по боксу среди супертяжей.

— Ладно, сверим часы, — Давыдову ничего не оставалось, как согласиться…

Разведчики разделились на пары и, рассеявшись, стали подбираться к лагерю «повстанцев».

Сливаясь с пожухлой травой, они в своем полосатом камуфляже походили на стаю тигров, крадущихся к мирно пасущемуся стаду травоядных. «Сепаратисты», несмотря на значительное численное и техническое превосходство над морпехами, тем не менее, были жертвами. Они были обречены…

Левый фланг, с которого подбирались разведчики, охраняли двое часовых. Одетые в черные комбинезоны, вооруженные допотопными, но от этого не менее опасными «АК-47», «боевики» ходили на расстоянии друг от друга в сто метров. То двигались по одной траектории, то останавливались, перебрасываясь парой-тройкой слов. Полагая, что находятся в полной безопасности, вели себя безалаберно. За что и поплатились. Совершив небольшой обход, часовые вновь остановились, но поговорить им не удалось. На них коршунами бросились морпехи. Две пары разведчиков действовали как единое целое, буквально сливаясь со своей тенью. Один матрос падал в ноги часовому, сбивая стража на землю, второй тут же набрасывал ему на голову плащ-палатку, не давая бедняге закричать, и следом наносил оглушающий удар в основание затылка. Через минуту бесчувственные и связанные тела оттащили в ближайшие кусты.