Исцеление наших самых глубоких ран. Холотропный сдвиг парадигмы - Станислав Гроф

Крийя включают в себя сильные ощущения энергии и тепла, струящихся вверх по позвоночнику, которые могут сопровождаться напряженной дрожью, судорогами и корчами. Мощнейшие волны, казалось бы, ничем не возбуждаемых чувств, таких как тревога, страх, печаль, радость и исступленный восторг, могут всплывать на поверхность и на время заполонять психику. Это может сопровождаться видениями сияющего света или разнообразных архетипических существ и множеством внутренне воспринимаемых звуков.

У многих вовлеченных в это событие людей происходят также и мощные переживания, которые, по-видимому, являются воспоминаниями из прошлых жизней. Дополняют картину виды непроизвольного и зачастую неуправляемого поведения: говорение на неизвестных языках, пение неведомых песен или священных призываний (мантр), принятие йогических поз (асан) и жестов (мудр) или произнесение и исполнение множества различных свойственных животным звуков и телодвижений.

К.Г. Юнг и его сотрудники посвятили этому явлению ряд особых семинаров (Jung, 1996), причем взгляды Юнга на кундалини оказались за всю его работу, наверное, его самым примечательным заблуждением. Он сделал вывод, что пробуждение кундалини является явлением, присущим исключительно Востоку, и предсказал, что потребуется по крайней мере тысяча лет, перед тем как эта энергия сможет прийти в движение на Западе как плод развития глубинной психологии. Но за последние десятилетия несомненные признаки пробуждения кундалини наблюдались у тысяч представителей Запада. И заслуга в привлечении внимания к этому явлению принадлежит калифорнийскому психиатру и офтальмологу Ли Саннелле, в одиночку изучившему около тысячи таких случаев и подытожившему свои открытия в книге «Переживание кундалини: психоз или превосхождение» (Sannella, 1987).

Американский психолог Абрахам Маслоу обследовал много сотен людей, у которых происходили мистические переживания единения с божественным, и придумал для них название «вершинные переживания» (Maslow, 1964). По отношению к западной психиатрии он высказывал очень резкие критические замечания за ее склонность смешивать такие мистические состояния с душевными заболеваниями. По его представлениям, эти состояния следует рассматривать не как явления ненормальные, а, скорее, как сверхнормальные. Ведь они, коли им не препятствовать и позволить идти своим чередом, ведут зачастую к улучшению качества жизни, к «исполнению себя» или «постижению себя», то есть к способности более полно выразить свои творческие возможности и прожить более стоящую и плодотворную жизнь.

Психиатр и исследователь сознания Уолтер Панке выработал список основных определяющих черт типичного вершинного переживания, основывающийся на работе А. Маслоу и У.Т. Стейс. Для описания этих состояний ума он использовал следующие критерии (Pahnke and Richards, 1966):

Единение (внутреннее и внешнее).

Сильное благодатное чувство.

Превосхождение времени и пространства.

Ощущение святости (чудесности).

Парадоксальная природа.

Объективность и действительность озарений.

Невыразимость.

Как показывает это перечисление, когда с нами случается такое вершинное переживание, у нас возникает чувство преодоления обычного разделения ума и тела и ощущение, что мы достигли состояния полноты и целостности. Мы также превосходим обычное различение между субъектом и объектом и переживаем исступленное единение с человечеством, природой, Вселенной и Богом. Все это связывается с сильным чувством радости, блаженства, отрешенности и внутреннего покоя. В такого рода мистическом переживании у нас возникает ощущение, что обыденную действительность, где у пространства три измерения, а время однолинейно, мы оставили. Мы вырываемся в метафизическое царство превосходящего, к которому уже больше неприложимы подобные категории. В этом состоянии бесконечность и вечность становятся действительностью переживания. И чудесные свойства этого состояния не имеют ничего общего с религиозными верованиями, что прежде были у человека, ибо они выражают непосредственное постижение божественной природы действительности.

Благоприятные последствия.

Hepетушированная фотография, снятая на «Поляроид» в то время, когда Кундалини Кристины была очень активной. Ее чакры выглядят светящимися

Обычно описания вершинных переживаний полны парадоксов. Сами переживания описываются «бессодержательными, и все же всесодержащими», ибо, не имея в себе никакого конкретного содержания, содержат все в виде возможности. У нас возникает ощущение, что одновременно мы все и ничто. И потому, что исчезла наша личная самобытность и наше ограниченное эго, мы чувствуем, что распространились настолько, что наше бытие охватывает всю Вселенную. И точно так же все образы мы можем воспринять пустыми, а пустоту – как обремененную образами. Мы способны достичь состояния, когда видим, что мир в одно и то же мгновение и существует, и не существует.

Вершинное переживание может передавать то, что, по всей видимости, является изначальной мудростью и таким постижением вопросов вселенской значимости, которое Упанишады описывают как «познание Того, знание чего дает знание всего». И узнанное нами в миг подобного переживания невыразимо, ибо словами неописуемо. Поскольку кажется, что сама природа и строй нашего языка не подходят для этой цели. И все же такое переживание производит глубочайшее воздействие на весь порядок наших ценностей и стратегию нашего существования.

Благодаря в общем-то благодатной природе и благоприятным возможностям вершинных переживаний они являются таким разрядом духовных обострений, по поводу которого возникает наименьшее количество затруднений, ибо подобные переживания по своей природе являются преходящими и ограничивающими сами себя. Потому нет вообще никакой причины, почему у них должны быть неблагоприятные последствия. И все же и из-за ложных представлений психиатрического сообщества относительно вопросов духовности множество людей, переживших такие состояния, в конце концов оказываются в лечебницах, заклеймляются патологическими ярлыками и усмиряются средствами психофармакологической обработки.

Другой важный тип трансперсональных кризисов был описан калифорнийским психиатром и психоаналитиком юнгианского направления Джоном Уэйром Перри, назвавшим его «процессом восстановления» (Perry, 1974, 1976, 1998). Из-за глубины и напряженности этого вида духовно-психического кризиса ему, скорее всего, непременно будет поставлен диагноз серьезного психического заболевания, ибо переживания людей, вовлеченных в процесс восстановления, настолько странны, сумасбродны и далеки от обыденной действительности, что кажется очевидным, будто работу их мозга обязательно должен был нарушить какой-то серьезный патологический процесс.