Призраки прошлого - Питер Джеймс

— Ну и как там Лора, дорогой? У нее все в порядке? Я хочу сказать, что она выглядела сегодня ну просто отлично. Но это было в пять часов, и она так торопилась домой, чтобы приготовиться к званому обеду, что даже отклонила мое приглашение сходить куда-нибудь выпить.

Бен вилял хвостом. Бросив грызть кость, он выжидающе смотрел на Чарли.

— Нет, малыш, это не для тебя, — сказала она, разглядывая здоровенные бифштексы, лежащие на доске для разделки мяса.

Успокойся. Ничего не было. Ты сама все придумала.

Со стороны Тома было так мило заехать ко мне после работы. Только представь: возвращаюсь я сегодня домой, а там меня ждет совершенно омерзительное письмо от Боба. А почему, черт подери, Лора и вправду не могла получить письмо от бывшего мужа? Боб всегда доставлял Лоре неприятности. Вполне разумное объяснение. Да-да-да. Том заехал, потому что…

Она что, лучше меня трахается, эта сучка?

Эта мысль гремела у Чарли в мозгу, как будто бы кто-то другой произносил эти слова, шептал их ей в ухо. Они повторялись все громче и настойчивее. Чарли потрясла головой, пытаясь избавиться от наваждения. Нет! Только не Лора. Возможно, кто-нибудь другой, но только не Лора. Это просто немыслимо.

В принципе невозможно.

Друзья никогда такого не делают. Тем более что они с Лорой дружат вот уже двадцать лет.

Закипел чайник, и Чарли налила в кружку с растворимым кофе немного воды, а потом размешала содержимое. Бифштекс Тома был плотным, красным, огромным, она специально попросила женщину в лавке нарубить мясо потолще. Этакий массивный кусок от филейной части, с косточкой в форме буквы «Т». Проткнув его, Чарли вдруг почувствовала, как от прикосновения к мягкой плоти внутри у нее поднимается тошнота.

Темно-синий носок бесшумно спланировал на бифштекс. Чарли посмотрела вверх на сушилку, но та висела неподвижно. Другой носок свешивался с одной из деревянных перекладин. Послышалось низкое, угрожающее рычание Бена. Сердце Чарли тревожно забилось. Убрав носок с бифштекса, она увидела несколько хлопковых волокон, прилипших к мясу.

Тошнота прошла. Мясо выглядело хорошим, продавщица не обманула ее. Плоть. Красное мясо. Бифштекс с кровью. Ей вдруг захотелось затолкать его в рот и прямо так и сжевать, съесть сырым, словно она зверь. Ей смутно припомнилась какая-то книга, героиня которой сходила с ума по сырому мясу.

Взяв другой бифштекс, потоньше, который она приготовила для себя, Чарли откусила большой кусок. Глаза ее прищурились, и в желудке забурлила желчь. Выплюнув непрожеванное мясо в раковину, она прополоскала рот водой.

Вот тебе и раз! Какого лешего она проделала это? Вкус крови, плоти, горечи, чего-то еще словно бы застрял во рту. Чарли отхлебнула кофе, но выплюнула и его. Испытывая тошноту, она побежала наверх, через спальню в ванную, и принялась чистить зубы.

Зеркало над раковиной отразило красные и опухшие от слез глаза. Чарли плакала, потому что знала… знала, что Том отправился к Лоре вовсе не для того, чтобы взглянуть на какое-то там письмо от Боба. Отвратительный привкус во рту исчез. Пройдя в спальню, она уселась у туалетного столика и легкими касаниями припудрила лицо и вытерла влажной салфеткой размазавшуюся тушь. Гнев вновь забурлил в ней.

Хлопнула парадная дверь, и Чарли удивилась, не услышав лая Бена. Все еще занимается костью, предположила она и попыталась слегка оживить свою прическу. Ступеньки заскрипели, Том поднимался медленно: устал небось, ублажая эту шлюху.

Спокойно. Надо держать себя в руках. Чарли вскинула голову и попыталась сосредоточиться на прическе, чтобы не обращать внимания на мужа. Однако она слышала, как Том открывает дверь спальни, как идет по покатому полу… Она почувствовала, что он стоит у нее за спиной.

Внезапно в комнате резко похолодало. Чарли посмотрела в зеркало.

И никого там не увидела.

Она ощутила, как чье-то ледяное дыхание, пахнущее мускусными духами, спускается вниз по ее шее. Чарли резко обернулась.

В комнате было пусто.

И тем не менее запах духов висел в воздухе. Чарли отчетливо чувствовала его. По телу пробежала дрожь. Эти самые духи она определенно уже вдыхала раньше. Но где и когда? В спальне просто воняло этими духами, словно здесь находился некто, пропитанный ими насквозь. Женщина растерянно оглянулась.

— Том? — позвала она. — Том?

Она прошла в ванную комнату, внимательно осмотрела ванну, занавеску для душа, вернулась в спальню и постояла, прислушиваясь. Затем вышла на лестничную площадку. Холодный воздух, казалось, преследовал ее.

— Том? — Она потянула носом, но здесь ничем таким не пахло. Чарли вся покрылась мурашками. — Том? Это ты?

Она медленно спустилась и нервно повторила:

— Том?

Чарли прошла по тускло освещенному коридору, мимо двери в погреб и заглянула в кухню. Бен деловито глодал кость. Она снова прислушалась. Дверь… Она была уверена, что слышала, как открывается парадная дверь, слышала шаги по лестнице, чувствовала запах духов. Чарли уставилась на сушилку и, потянув шнур, медленно, со скрипом опустила ее и повесила на место упавший носок.

Яркий свет фар отразился на оконном стекле. По гравию снаружи прошуршал автомобиль. Вернулся Том.

Так вот и получилось, что, идя по коридору, чтобы встретить неверного мужа, Чарли вместо гнева испытывала только облегчение.

* * *

За лишенным занавесок окном стояла ночь, черная и беззвездная. Тяжело дыша, рядом спал Том. От него исходил запах свежести, довольно противной свежести, смешанный со слабым ароматом хвойного шампуня.

Чарли приготовила бифштекс, как он любил, и, сидя за кухонным столом напротив жены, Том молча, механически вгрызался в мясо: не ел его, а просто поглощал.

Много раз за время их брака они принимали пищу в молчании, когда Том бывал не в настроении, иногда это затягивалось на целые дни. Но сегодня вечером дело было не в его дурном настроении, хотя Чарли хотелось, чтобы причина заключалась именно в этом, ведь тогда стоило только подождать — и все бы снова наладилось.

Но сегодня вечером в них обоих что-то изменилось.

Вот бы снова оказаться в Лондоне, думала Чарли, засыпая, в их маленьком домике на оживленной улице, с хорошо знакомыми соседями, в том самом доме, где они начинали семейную жизнь, где устроили свой очаг. Где были счастливы…

Бен шлепал по комнате, неугомонно позвякивая жетоном на ошейнике.

Снаружи донесся плач, будто рыдала от горя женщина. Бен залаял, и Том насторожился. Заскулив, пес принялся скрестись в дверь.

— Лисицы, — проворчал Том. — До чего надоели…

Сквозь дремоту в сознании Чарли вспыхивали какие-то видения, и она не засыпала, прислушиваясь к реву воды; ей чудились в нем шипение чайника и жалобный вой несчастного Перегрина. Завывания. Визг. Вопли…