Всем сестрам по мужьям - Арина Ларина

– Мне плевать, на кого вы собираетесь спихнуть эту курицу, – отрезала Татьяна. – Главное, чтобы вы ее забрали себе. Не просто платили алименты, а вообще забрали! И не надейтесь, что я уйду просто так, а вы тут потом забаррикадируетесь, сдружитесь на почве общей беды и будете держать оборону. Я хочу решить вопрос сейчас.

– Что за шум, а драки нету? – весело пробасил смутно знакомый голос. – И почему у нас дверь не закрыта? Воров ждем?

Таня резко обернулась и тихо охнула:

– Ты?!

По монитору компьютера ползали бесформенные кривулины, навевая тоску. Андрей крутился в кресле, прижав трубку к уху и терпеливо пререкался с мамой.

– Андрюша, – осенней мухой гудела Евгения Борисовна, – мне кажется, ты торопишься. А если девушка мне не понравится?

– Тогда она съедет через некоторое время. Но она тебе понравится.

– Ну почему надо сразу тащить ее сюда с вещами? Почему нельзя устроить смотрины?

– Мам, мне так удобнее. И вообще, это была твоя идея с женитьбой. Ты передумала?

– То есть потом, если у вас не получится, ты обвинишь меня? Потому что это была моя идея? – возмутилась Евгения Борисовна. – В отличие от тебя я разбираюсь в женщинах. И я сразу сказала бы, подходит она тебе или нет. Но одно дело сказать это, когда девушка после совместного ужина уедет восвояси, и совершенно другое – ставить тебя перед этим прискорбным фактом, если она остается жить. Как ты собираешься ее выдворять?

– Я пока не планирую выдворять ее, – поморщился Андрей. – Она мне подходит. Она меня устраивает. Идеальный вариант жены. В конце концов, спать с ней и делать детей буду я, а не ты. Готовить еду и гладить рубашки она умеет, я узнавал. Так что твои требования к претендентке на престол соблюдены.

На самом деле он тоже волновался. Раньше женщины к нему домой не приходили. И то, что он впускал Татьяну в святая святых, его смущало. Как девственницу смущает первое интимное свидание.

Она разложит вещи в его шкафу. Поставит щетку в его стаканчик. Повесит свое полотенце. Рассует везде свои баночки, скляночки или что там у женщин…

Вторжение. Ему пришло на ум именно это слово.

– Надо решать с ее квартирой, – бухтела в трубке Евгения Борисовна. – И разобраться, что у нее за родня, какая там наследственность?

– Мам, мне работать надо, – свернул разговор почтительный сын. – Все решим, все выясним. – И он положил трубку.

Перед внутренним взором зависла мучительная картина: чужая, стертая и разлохмаченная зубная щетка в его стакане…

– Аркадий? А ты здесь откуда? – изумленно воскликнула Татьяна. – Что это значит?

– Нет, мне определенно нравится женская логика. Я прихожу к себе домой, вижу барышню, которая упорно клеила меня на отдыхе, а она спрашивает, что это значит! – расхохотался Аркадий.

– Я тебя не клеила!

– Неужели? Таня, я все понимаю, но ты найдешь себе другого мужчину. Поверь, нас много, мы не вымираем, а размножаемся.

– Да уж! – рявкнула она. – Вы размножаетесь. Только почему-то на моей территории. И не льсти себе!

– Да я тебе льщу, – схамил Аркадий.

– Аркаша, девушка беременна, – робко встрял в перепалку Юлий. – Нам ее обещали сегодня привезти с вещами.

– Пап, все решим. Кто беременный? А я тут при чем? Таня, шантаж – не лучший метод. Это унизительно. Оля мне все рассказала. То, что ты завидуешь ее таланту, еще не дает тебе права встревать между нами и устраивать тут митинги и демонстрации. Она и так боится тебя, как огня. Ты сделала ее жизнь невыносимой. Она творческий человек, а ты не сумела реализоваться. Ну так что? Живи своей жизнью! Ты ее унижаешь и уничтожаешь морально. И при этом еще норовишь помешать ее счастью. Мы вынуждены прятаться, чтобы ты не расстроилась. Но я же не виноват, что мне нравится она, а не ты. Неужели сложно это принять и понять? Что за детский эгоизм? Мы третий месяц встречаемся, как революционеры-конспираторы. Лишь бы ты не начала третировать Олю.

– Обалдеть, – пробормотала Таня. – Какая изумительная версия. Ты, случайно, мелодрамы не смотришь по вечерам? Бедная Оля. Да уж. Поздравляю: твоя будущая жена не такая дура, какой прикидывается. Кстати, надеюсь, ты сейчас свободен?

– Я только что со смены и собираюсь отдохнуть. Так что я – занят!

– Ну что ты, отдыхай, – усмехнулась Татьяна. – Я про свободу в глобальном смысле. Не женат ли ты, добрый молодец?

– Не женат. Но это временно, – буркнул Аркадий, стаскивая ботинки.

– О, ты даже не представляешь, насколько это временно!

– Даже не думай, – предостерег ее Аркадий. – Я тебя могу уважать, даже готов дружить, но…

– Не переживай! – Таня похлопала его по плечу. – Мне уважения хватит за глаза и за уши! А это, я так понимаю, мои будущие родственники? – Она радостно улыбнулась застывшим родителям и даже сделала некое подобие книксена: – Скоро у вас появится внук. Прошу прощения за недоразумение. Но на пятьдесят процентов я оказалась права: будущую мать с пузом я вам доставлю сегодня вечером. Заодно и познакомимся, так сказать, семьями.

– Что ты затеяла? – мрачно поинтересовался Аркадий.

– Праздник в семейном кругу. Кстати, как ты относишься к подросткам?

– Я к ним уже давно не отношусь – вырос. – Он смотрел на нее, как обед на людоеда – в ожидании глобальной пакости.

– Ну-ну, – многообещающе хихикнула Таня.

– Чего ты радуешься?

– Жизнь прекрасна. Расслабься. Все не так плохо. Хотя – кому как. Все относительно! Кстати, а почему Ольга называет тебя Люликом?

– Потому что я Юльевич, отчество у меня такое.

– Классное отчество. – Татьяна боком выскользнула на лестницу и воскликнула: – Накрывайте стол! Вечером будут гости!

Уже на улице она сообразила, что на вечер намечено другое мероприятие. Но сбыть Ольгу было важнее.

– Андрюш, – она виновато засопела в трубку, – сегодня я не смогу к тебе приехать. У нас возникли проблемы.

– Ничего страшного, перенесем, – отозвался Андрей. – Перезвони, когда все решишь.

Татьяна озадаченно убрала телефон в карман. В голосе любимого ей послышалось облегчение.

– Какая семья-то? – допытывался у Татьяны папенька, с сомнением разглядывая допотопный галстук. Последний раз этот раритет болтался на его шее лет двадцать назад. – И что за парень?

– Пап, тебе не все равно?

Таня села на чемодан, пытаясь утрамбовать Лелькины вещи. Конечно, можно было взять только самое необходимое, но ей просто не терпелось вывезти сестрицу, чтобы обезопасить себя от ее возвращения. Поэтому под определение «самого необходимого» попало множество вещей, которые можно было забрать позже. Сама Лелька безучастно сидела на кровати и улыбалась, глядя с умилением на возившуюся родню, как смотрит мать на малыша, пытающегося сложить кубики.