Цена рока - Катерина Траум

class="p1">— Два года после Патлатого… Я вообще не был трезвым, — тихо признался Кейд, хотя достаточно долго отрицал очевидное. Пусть не всегда вдрызг, но постоянно с путающимися ногами. И полный туман. Туман, шум и боль в области сердца — которую заливал, чтобы не ощущать эту вину, сейчас так пекущую грудь. И эта боль в итоге чуть не отправила его прямо в ад. Даже сейчас во рту сухо. Всегда теперь будет с ним, его проклятье, зависимость, маленький зелёный демон.

Данди открыл рот, намереваясь что-то сказать, но тут же его захлопнул. Снова уставившись на диски — куда угодно, кроме Кейда — он небрежно пролистал несколько пластиковых коробочек в стопке.

— Срань. Какая же это была срань… О, а это же Раммы. Из Вашингтона, лично подписанный Тилем. Я помню, — тоскливо усмехнувшись, он провернул в пальцах старый диск и просипел едва слышно: — Так ты спился. Тупо спился, а я думал… Неважно. Думал, ты сколотил состояние на всём том порошке.

— Я ещё и должен остался. Всем кругом. Думаешь, почему мне оказалось проще сдохнуть, чем отдавать долги? — Кей похолодел, вспомнив последний разговор с его поставщиком в Эл Эй. — Я проебал всё. Квартиры, счета, даже похороны отца я проебал. Остались барабаны, — он нервно хохотнул, скорее сам над собой. Ладони вспотели, и его слегка потряхивало.

Данди наконец-то посмотрел на него в упор. Задумчиво склонив голову, словно не знал, верить или нет. Покряхтев, он похлопал себя по карманам жилетки, ища сигареты — забыл, что отдал их Кею ещё в баре. Неуклюже кашлянув, решительно расправил плечи и криво улыбнулся самым уголком губ:

— Всё, кончай нытьё. Ты с каких пор такой сопливой сучкой стал? — он подошёл ближе и мимолётно хлопнул Кейда по плечу. — Сгребаемся. Отвезём эти сраные барабаны туда, где им самое место. И дерьмо всё прихвати… Ну разве что диски можно оставить. Для Милли.

***

В ночной час было темно и тихо, слабо светила корявая неполная луна. Естественно, въезд на свалку был уже давно заперт гнутыми решётчатыми воротами, но Кейд просто посильней рванул хлипкий замок, на ботинки осыпалась ржавчина. Он знал, что всё это надо было сделать очень давно, но в одиночку не смог бы никогда.

С Данди оказалось легче перетаскать барабаны и большой мусорный мешок с пыльным барахлом «Сынов». Только вот отправлять всё это в груды дерьма одним махом почему-то не хотелось, и вместо того, чтобы кидать установку в утиль, Кей механически её собрал.

— Что задумал? — хмуро поинтересовался Данди, пыхтя сигаретой, когда вернулся от фургона с палочками и тарелками хэтов и увидел, что Кейд устанавливает барабаны в рабочее положение.

— Ты хочешь просто их выбросить? — горло сжималось, становилось всё суше и всё отчётливей проступала горечь, от каждого нового касания к инструменту. Барабаны не были его коньком, но элементарное чувство ритма и некоторые навыки имелись.

Кей не знал, что будет делать дальше. Облить их бензином и устроить на свалке пожар? Всё равно металл не сгорит. Приняв у Данди пыльные хэты, он нерешительно покусывал губы. Чувство вины и враждебность братьев двенадцать лет назад не пустили его на кладбище. Прощение. То, что уже никогда не заслужит. Но можно хотя бы попытаться.

— Ты прав, — Данди со скепсисом наблюдал, как Кей заканчивает собирать установку. — Он достоин большего. Знаешь, я иногда так рад, что у меня есть Милли. У Патлатого был только брат… Кажется, большой шишкой стал где-то в Чикаго, — сплюнув на землю, он вдохнул побольше дыма и протянул Кейду палочки.

Тот неловко сомкнул на них пальцы, чётко ощущая холодок. Правильно ли это — что он не имел возможности даже попрощаться с Грегом? Что никогда не видел его могилы, боясь разрыдаться от стыда за случившееся, как малолетняя девчонка.

— Как… как это было? Где его похоронили? — глухо спросил Кейд, невидящим взглядом смотря на потрескавшийся от времени логотип.

— «Грейсленд», миленькое такое местечко в Чикаго. Если ты уже труп, конечно, — прохрипел Данди и выбросил под ноги окурок. — Его брат играл на скрипке, все пускали сопли. Я был под кайфом в последний раз в тот день. А наутро мы с Дином рванули в «Гайтвей», как ошпаренные. Тоже милое местечко. Если ты торчок.

— Блять, его брат вообще знал Грега? — Кейд невольно поморщился. Патлатый в жизни не признавал ничего легче рока и металла, и если в песне не было его любимого боя — это и песней не считалось. Недаром его называли таким же чокнутым, как сам Данди. Он то набил себе на шею татушку в виде белой змеи, которая на чёрной коже смотрелась кричащей, то выходил на выступление с голым торсом, разрисованным краской. И тянул довольную лыбу, если удавалось перебить бас-гитару своими ударами. Словно вся жизнь — соревнование.

Скрипка. Грег бы её обоссал.

— Похоже, что не очень, — хмыкнул Данди. — Я их предупреждал, что это бред. Но говорю ж, обдолбан был…

— А кто будет всерьёз слушать парня с вытаращенными зрачками, — легко закончил Кей. Ему это было до боли знакомо. Никто в здравом уме не доверяет зависимым. Даже спустя полтора года. Ну, это касается именно здравых людей — в адекватности Сьюзен, зачем-то продолжающей с ним возиться, Кей сильно сомневался.

Нет, Грега проводили из рук вон плохо. Мысль пришла сама собой, и оглянувшись на кучу довольно сильно пованивающего мусора справа от себя, Кейд выцепил взглядом ножку деревянного табурета. Подойдя ближе, резким движением выдернул его: хлипкая конструкция выглядела не очень надёжно, но должна выдержать. Пристроив табурет к барабанам, Кей уселся и провернул в руках палочки. Холода больше не было, только мурашки по коже.

— Хочешь сыграть? — Данди одобрительно кивнул. — А сможешь его партию из наших «Воинов»?

— Не так хорошо, как он сам, но попробую.

Кейд выдохнул, уставившись на сероватые от времени ударные поверхности. Нащупал ногами педали. Ночной воздух должен был быть свежим, но точно не на свалке в нижнем городе. Сглотнув комок, он на пробу ударил по малому том-тому, подняв облачко пыли. Гулкий звук ушёл в землю и в центр груди, распространяясь колючками по венам. Что ж, эти барабаны заслужили свою последнюю игру.

Удар, удар, ещё удар. Ритм выходил рваным, слабо похожим на партию Грега. То идеально выстроенное звучание исполнялось Патлатым играючи, качая дредами, кайфуя. Кей же не кайфовал сейчас совсем — он просто хотел выстучать этот ритм из себя. Тот ритм, что годами следовал за ним, прокрадывался в сны и смотрел на него укоризненными карими глазами. Выстучать, выстучать это из себя.

Сильней! По бочке, набирая