Поднимается буря - Руслан Бирюшев

– Скажите, лейтенант… – Дронов подобрался наконец к главному вопросу. – А такую торпеду можно запустить с земли? Чтобы она пролетела по дуге, как артиллерийский снаряд, и поразила наземную цель?

– Нет, что вы. – Кажется, молодой офицер с трудом сдержал смешок. – Сама по себе она даже на метр не взлетит. Нужен хороший разгон в воздухе. Без помощи аэроплана ее разве что с горки на врага скатить можно.

– Понятно… – повторил Николай. В раздумьях он вернулся к зданию штаба, где повстречал Анастасию, чем-то весьма довольную.

– Что, уже поймала кого-то? – приподнял майор брови.

– Пока нет. – Девушка заложила руки за спину и качнулась с каблука на носок, широко улыбаясь. Вдруг ткнула пальцем в висящий над летным полем старый броненосец. – Мне разрешили его сломать.

– Что? – не понял Дронов.

– Пошли, пошли! – Анастасия ухватила мужчину за руку и потащила куда-то. – Самолеты уже разводят пары. Собирались завтра, но я упросила… И мне разрешат нажать кнопку!

Эскадрилья поднялась в воздух с того же травяного поля, но тут же легла на крыло, уходя дальше к востоку. Перед атакой на «Баварию» ей предстояло разорвать дистанцию и набрать скорость. Крылатых машин было девять – восемь обычных бипланов, каждый из которых нес по простой торпеде, и один массивный двухмоторник, вооруженный сразу двумя снарядами с ракетным ускорителем. Именно в его задней кабине разместились Анастасия и Николай. Хрупкость сыщицы несколько компенсировала широкие плечи майора, однако им все равно было тесновато там вдвоем. Они сидели бок о бок, тесно прижавшись друг к другу, так что Дронову даже не приходилось наклоняться, чтобы шептать девушке в ухо:

– Скажи мне, ради бога, что ты уломала их на досрочные стрельбы ради важного следственного эксперимента, а не потому что тебе захотелось лично взорвать дредноут.

– А почему бы и нет? – так же вполголоса отвечала сыщица – за шелестом винтов пилот не мог их слышать. – Часто, по-твоему, человеку выпадает такой шанс в жизни? Я много чего делала за свои двадцать девять лет – убивала, воровала, обманывала. Корабль один раз сожгла, но не военный и не торпедой. И не совсем сама. Вообще я тогда не хотела его сжигать, просто думала тревогу поднять…

– Ты же это не серьезно?

– Конечно, серьезно. – Настя злодейски ухмыльнулась, а в глазах ее заплясали веселые малахитовые чертики. – Ну и еще посмотрю на торпеды в полете заодно. Те снаряды, что попали в Рейхстаг, я тоже успела увидеть, хоть и мельком, в темноте… Для чистоты эксперимента этот пуск тоже стоило бы провести ночью, только мы тут так долго не задержимся. Да и не летает никто ночью…

Эскадрилья удалилась от полигона на несколько километров, вновь легла на крыло и пошла обратно, меняя строй на атакующий. Бипланы выстроились клином, двухмоторник чуть отстал и снизился на десяток метров. Пилот обернулся к пассажирам, сказал:

– Англичане цепляют на свои одномоторные аэропланы такие же торпеды, какие мы ставим на двухмоторные. Это потому что у них машины палубные, стартуют прямо в воздухе, с авианосцев. Нашим еще нужно подняться с таким грузом – приходится делать снаряды полегче. Зато они ставят на торпеды подрывные заряды, у нас же – зажигательные. Сами посмотрите сейчас, насколько лучше они работают по броне.

– А что мы с… с Анной должны будем делать? – спросил Дронов.

– Ничего сложного. Прицеливаться тут надо всем самолетом, это моя задача. Вы оба просто дернете рычаги по моему сигналу – каждый со своей стороны. Точно когда я скажу.

– А я надеялась на кнопку, – вздохнула сыщица. – Но рычаг – тоже неплохо.

– Что? – не расслышал пилот.

– Нет, ничего, – улыбнулась ему Настя «мирной» улыбкой, не вызывающей оторопи.

– А запальные шнуры? – продолжил Дронов. – Для ускорителей?

– Сейчас не нужны, – мотнул головой пилот. – в старых моделях так было. Теперь там терочный запал, как у ручной гранаты. Шнур прикреплен к корпусу аэроплана. Когда торпеда отделится, шнур выдернется и подпалит трением замедлитель. Не так надежно, зато удобно.

Пока они вели беседу, эскадрилья успела выйти на рубеж атаки. Далеко внизу промелькнули вмиг крыши ангаров и хранилищ, макушки причальных мачт. Головной биплан на «острие» клина наклонил нос, резко пошел вниз. Остальные машины последовали его примеру. Дронов поежился от странных ощущений в груди и животе, глянул на Анастасию. Девушка улыбалась до ушей. Майор, сглотнув, отвел взгляд.

– Приготовились! – воскликнул пилот. – Рычаги! Залп!

Дронов и Настя потянули на себя медные рукоятки. Самолет вздрогнул, освобождаясь от груза, тут же пошел ввысь. Выглянув за край кабины, майор успел разглядеть, как две серые сигары исчезают за хвостом, отставая от аэроплана. Еще несколько мгновений воздух беспокоил лишь шепот винтов – а затем раздался оглушительный рев. Очень знакомый, точно такой же, как ночью. Расправив перепончатые крылья, обе торпеды пронеслись под двухмоторником, обогнали его – и умчались к цели на длинных струях золотого пламени. Секундами позже свои снаряды запустили и бипланы – бесшумно и синхронно. Тяжелые торпеды ударили в «Баварию» первыми, расплескав пылающие озера в центре верхней палубы. Два или три легких снаряда попали в нос, еще два – в корму, остальные поразили надстройки. Эскадрилья вновь перестроилась и сделала круг над пылающим кораблем. За считаные секунды полосатый дредноут утонул в дыму. Из пламенной завесы едва виднелись башни главного калибра и самые кончики решетчатых мачт.

– Будь там экипаж, они бы развернули пожарные шланги, – заметил пилот, не оглядываясь на пассажиров. Зрелище погибающего броненосца заворожило даже его. – Но вода им не помогла бы. Эту смесь не погасить водой. Она затечет в стыки бронеплит, прожжет легкий корпус, доберется до баллонов с гелием и снарядных погребов… Погреба сейчас пусты, правда, но и без того хватит. Кораблю конец…

…Однако вопреки словам летчика старый дредноут цеплялся за жизнь отчаянно. Когда самолеты эскадрильи уже были на земле и техники катили их к ангарам, он все еще оставался в воздухе, объятый пожаром от мачт до нижних казематов, с дифферентом на нос, но и не думающий падать.

– Что скажешь, Коля? – тихо поинтересовалась Анастасия, когда они с майором стояли плечом к плечу на летном поле и смотрели на умирающую «Баварию».

– Страшное оружие, – так же негромко проговорил Николай. – Куда страшнее зажигательных снарядов для артиллерии. А я ведь помню, как горели наши корабли тогда…

– Прости, – перебила сыщица. – Но я про другое.

– Да, я понял, – сжал губы Дронов. Выдохнул. – Да, звук был тот же, что и ночью в Тиргартене. И огоньки ускорителей похожие. Наверняка они и использовались. Только… специалисты здесь говорят, что с земли торпеду запустить невозможно.

– Я тоже это слышала, – кивнула девушка. – Мы еще проверим отдельно, но не думаю, что нам врут.

– И что это может значить?