Когда прольется кровь - Томаш Колодзейчак

Ответом был радостный крик, вырвавшийся одновременно из множества глоток. В воздух полетели шапки, вознеслись руки. Теперь они готовы были сражаться. Увидев прославленного воина и его страшноватых спутников, они поняли, что стали чем-то большим, нежели куча вооруженных горожан и земледельцев.

В этом гуле никто не обратил внимания на одиночные выкрики тех, кто смотрел не на Когтя, а на Горчем. То и дело кто-нибудь еще поглядывал на крепость, и крики радости угасали на его губах. На лицах появлялись напряжение и ожидание.

Наконец и Белый Коготь обернулся к Горчему, а вместе с ним и все собравшиеся в предместье. На валах что-то происходило, появились фигурки стражников.

Над частоколом высунулись три длинных шеста с насаженными на них головами. Головами посланцев.

Крики, еще минуту назад радостные, обратились в гневные вопли. Бан убил послов, бан отверг просьбу своего народа, бан нарушил со своим народом мир. Ярость и гнев распалили людей, мгновенно забывших о страхе, оставленных домах и семьях.

Человеческие волны зашевелились и покатились на Горчем. К уничтоженному ранее мосту, к причаленным у берега реки баржам и лодкам, на западный мыс.

— Кровь! Кровь!

— Смерть! Смерть!

Толпа ринулась на штурм.

* * *

Неизвестно откуда появились лестницы. Большинство оказалось слишком короткими, однако некоторые коснулись другого берега защитного рва и по ним, как по мосту, бежали к подножию крепости вооруженные мужчины. Они тащили новые лестницы и бревна, затесанные узкими ступеньками, шесты и веревки, оканчивающиеся крючьями.

Другая группа, использовав уцелевшие части моста, атаковала ворота. Дело шло не очень прытко, потому что от кладки остались только торчащие из воды столбы.

Третья группа переправилась через ров на лодках и плотах, обычно стоявших на причале в излучине реки, и тоже мгновенно принялась устанавливать лестницы.

На все это ушло не больше времени, чем требуется собаке, чтобы догнать зайца. Человеческий муравейник прорвался к валу Горчема, облепил его основание и полез к крепости. Однако защитники быстро пришли в себя. Было видно издалека, как густеют их ряды, как из-за частокола выдвигаются луки, как блестят на солнце кремневые острия копий и топоров.

Люди кричали и ругались. Лестницы приходилось устанавливать на узкой полосе неровной крутой скалы, отделяющей вал Горчема от рва. Лестницы, которых к тому же недоставало, раскачивались, многие не доходили до верха. На головы осаждающих сыпались камни и бревна. И уже начали стрелять лучники бана. Лестницы, отталкиваемые защитниками, с треском ломались. Первые тела штурмующих свалились в воду рва.

Не лучше шли дела и у тех, кто был на мосту. Притащив два бревна, они колотили в створки ворот. Но то ли не хватало людей, то ли ворота оказались слишком крепкими — створки даже не дрогнули. Зато на головы атакующих обрушился град камней, пылающих снопов сена, стрел. Даборцы отступили от ворот, оставив множество трупов. Однако тут же вернулись, снова колотя по воротам таранами. Вероятно, у защитников иссяк запас камней, потому что они перестали их кидать, зато вниз еще гуще посыпались черноперые стрелы. Крики и стоны слились с ревом напирающих. Вскоре вновь пришлось отступить, унося раненых. Неподготовленный толком напор толпы натолкнулся на спокойный, уверенный отпор солдат. Хоть даборцы карабкались по стенам, словно пауки, но и падали, словно насекомые, разгоняемые рукой человека. Редкие уже камни били по головам, стрелы прошивали глотки, кости ломались при падении с лестниц, и ров поглощал рухнувших в него бунтовщиков.

Остыл первоначальный запал, кровавая жажда утихла. Атакующие отступили от вала, преследуемые свистом защитников и стрелами, жалящими незащищенные спины. Люди возвращались побитыми и измученными, но взъерошенными, возбужденными первой битвой. Уставшими, но жаждущими отмщения. Почти шестьдесят человек пали в этом первом бою.

— Они не знают могущества Гнезда. — Дорон покачал головой. — Как мало они знают!

— Они видели гвардейцев, слышали рассказы матерей, чувствуют силу засевших в Круге солдат.

— Ничего они не знают! Ничего! Это вы наплели им сказочки для детей и глупцов. Город Ос — сила, власть Черной Владычицы и Матерей, в сравнении с которой и моя сила — ничто. Город Ос — это Ловец Земель, они свозят во Внешний Круг тело Земли Родительницы со всех краев. Во время родов их женщины подсыпают себе под спины эту землю, и их дети получают благословение многих Кругов. Город Ос — это тысячи рабов, верных своим хозяевам до смерти, тысячи пленников из Марке-Диб и шерненцев, добывающих кремень в копях. Ты видел семьдесят гвардейцев. Трижды столько сидят в Круге Мха, в Круге, отнятом у нас несколько веков назад. И этого вполне достаточно, чтобы его охранять. В Гнезде их еще больше, но и это еще не все. Сколько стерегут в заставах на перевалах Марке-Диб, в лесных укреплениях, сколько охраняют границу с Ольтомаром! И все это люди военные, превышающие других силой. Кто может им противостоять? Кто?! Здешнее сборище землепашцев и ремесленников? Страна будет полыхать огнем, реки крови прольются на мох, множество тел сойдет в Родительницу. Ты только взгляни! — Дорон обвел рукой костры, расположенные на берегу реки. — Ты и сам веришь в глупости, которые рассказывал людям? Дескать, Гнездо напало на Лесистые Горы, нарушило мир, застало врасплох ничего не подозревающих людей?

— Так учил Острый.

— Он лгал. Это наши деды напали на Землю Ос. Тогда Черная Владычица еще не была столь сильна, владела только землями Внешнего Круга и Марке-Диб.

— Откуда ты знаешь, господин?

— Деревья сказали мне. Не все — все я узнаю, когда умру, когда мои кости сольются с корнями деревьев, тело — с Землей Родительницей, а глаза превратятся в камни. Я узнал только часть истины, услышал некоторые строки древнейшей повести. Деревья знают много, трудно охватить это разумом.

И Лесистыми Горами некогда владели Матери. Они были равны госпожам Города Ос, олицетворяли Родительницу, заколдованную в Круге Мха. Оба края были союзниками.

Но случилось нечто страшное. Я не сумел понять, что говорят деревья, они сами, словно связанные обетом молчания, не могли или не хотели мне этого пояснить. Важно, что Матери Лесистых Гор разорвали союз. Армии вторглись в глубь Земли Ос. Тогда еще было много бойцов, порожденных Родительницей на обоих Кругах.

Было много кровопролитных боев, по сравнению с которыми теперешний бунт — лишь маленькая стычка. Вначале верх взял Горчем. Наши солдаты, будто стрела, выпущенная из лука, вонзились в глубь Земли Ос. Кажется, передовые отряды даже достигли Гнезда. Тысячи рабов погнали на запад.

А потом судьба отвернулась от нас. Именно этого я не мог понять. Слышал только имя, которое деревья Священного Гая дали другому дереву, могущественному и равному им. Тысячеглазое Древо. Так они его назвали, а я не понимаю, что это имя означает, потому что ничего больше из разговоров моих братьев не сумел понять. Тогда происходило что-то странное, что-то такое, чего деревья боялись, что их беспокоило. Они боялись! Они, всемогущие и древнейшие дети Родительницы!