Кофе для олигарха. Месть на десерт - Мария Геррер

- Усов тебе нравится? – задал он прямой вопрос.

- Я не думала об этом. Он приятный мужчина. Интересный. С ним весело.

- А со мной?

- С тобой все по-другому… И Максим не женат…

- У нас с Анжелой все сложно. Тебя смущает, что она твоя подруга?

- Нет, не это. Мы не подруги, просто знакомые. Но то, что у тебя есть жена многое меняет. Для меня это важно.

- Ты так консервативна?

- Не знаю. Я ничего не знаю… У меня была непростая жизнь. Тебе не понять.

- Почему? Попробуй объяснить.

- Зачем?

- Ты мне очень нравишься, - он наклонился к моему уху. - Меня влечет к тебе как магнитом… - дыхание обжигало, туманило разум.

Меня тоже влечет к Кириллу. Если бы он только знал, как сильно. И я ничего не могу с собой поделать. Я должна его ненавидеть, а продолжаю любить.

Ничего ему не ответила.

- Хорошо, я не буду тебя торопить, - сказал он и вышел из кабинета.

Видимо, мне надо радоваться, что он попался на крючок. Но что-то идет не так, я не могу справиться с нахлынувшими на меня чувствами. Все намного сложнее.

Я не простила Кирилла. Просто поняла, что снова очарована им. И с этим надо что-то делать.

После ухода Суровцева я долго пыталась успокоиться. Если так пойдет дальше, я снова потеряю от него голову. Нет, этого никогда не будет. Слишком много я пережила за эти годы. Быть несвободной, подчинить волю другому – это ли не повод отомстить?

Неужели я прощу Кирилла только потому, что он снова увлекся мной? Ну уж нет! Я знаю цену его любви. И знаю, как легко он расстается с надоевшими женщинами.

Позвонила секретарь Суровцева и сообщила, что сегодня у босса встреча с мэром. И он велел мне сопровождать его.

В половине третьего спустилась в холл. Поплотнее запахнула шубку. Порывистый ветер трепал верхушки деревьев.

Суровцев вышел из лифта и стремительно пересек холл. За ним торопились Усов и еще двое замов. Я присоединилась к ним. У автомобилей в нерешительности остановилась. Не знала, с кем поеду.

- Литвинова, вы со мной, - коротко приказал Кирилл Романович.

Николай открыл дверцу автомобиля, я села на заднее сиденье, Суровцев рядом. Около водителя расположился телохранитель.

За окном мелькал серый город. Начался дождь со снегом. Он падал на лобовое стекло, и дворники со скрипом сметали его липкие хлопья.

- Отвратительная погода, - заметил Кирилл Романович.

- Да, - коротко кивнула в ответ.

- Обиделась? – тихо спросил он, положив свою ладонь на мою руку. Приятное тепло разлилось по тело.

- Нет, - так же тихо ответила я и не отняла руку.

- Ну, извини.

- Я не обиделась, правда, - я подняла на него глаза и улыбнулась.

Он улыбнулся в ответ. Поверил. Да, сейчас я на него не обиделась. Это произошло намного раньше, десять лет назад. И это была далеко не обида…

У мэра обсуждалось открытие «Дома малютки» после ремонта. Мы стояли вокруг макета современного здания. Грандиозный проект полностью воплощен в жизнь. На открытии будет пресса и много шумихи. Суровцев оказался одним из основных благотворителей и жертвователей на это благое дело.

Надо же, какой Кирилл Романович благородный и бескорыстный! Как он любит детей и заботиться о них! Праведное возмущение клокотало в моей груди.

Интересно, о чем думал Кирилл, когда отправлял меня на аборт? О моем благе? Или о том, что лучше ребенку без отца вообще на свет не появляться? А может, его мучает угрызение совести? Так поздно уже, теперь ничего не изменишь, мой милый!

- Что у тебя с лицом? – прошептал мне Усов. – Такое выражение, словно ты готова убить мэра.

Я очнулась и натянула дежурную улыбку.

- Ногу натерла, - виновато призналась я. – Сапоги новые…

* * *

Открытие обновленного «Дома малютки» приурочили к началу весны. Сегодня погода порадовала. Солнечно, тихо. На небе ни облачка. Сосульки на кромке крыши горят расплавленным золотом. Звенит веселая капель. Счастье витает в воздухе.

Длинные прочувственные речи, бурные аплодисменты. Мэр перерезал красную ленточку. Заиграл оркестр городской филармонии. В небо взмыли сотни разноцветных шаров. Щелкали затворы фотоаппаратов, суетились репортеры.

Потом приглашенным показывали удобные и светлые спальни, современную кухню и уютные игровые комнаты. Директор «Дома малютки» - розовощекая улыбчивая женщина лет под пятьдесят подробно рассказывала об истории заведения, о том, что сейчас все меньше отказничков и это радует. Она не срывала радости - ее подопечным теперь созданы просто идеальные условия для жизни.

В одной из игровых комнат организовали фотосессию. Всем присутствующим вручили по ребенку. Дети радостно смеялись и верещали на все лады. Им нравилось сидеть на руках у взрослых. Мне досталась девчушка с большим бантом. Я прижала ее к себе. Как-то сложится жизнь этой крохи?

Кирилл Романович держал на руках мальчишек-близняшек. Суета, вспышки фотокамер, улыбки.

Нянечки вернули детей в их комнаты, а гостей пригласили в столовую. У малышей питание строго по расписанию. А у взрослых приурочено к запланированному мероприятию.

Мэр не пожалел денег на организацию чаепития для персонала «Дома малютки». Стол ломился от фруктов и сладостей. Огромный торт, конфеты в золотых обертках, пирожные в вазах. Янтарные гроздья винограда и румяные яблоки.

Суровцев сделал мне знак и подошла к нему.

- Хороший дом получился, - заметил он.

- Да. Надеюсь, детей возьмут в семьи.

- Я тоже. Персонал работает над этим постоянно. Тут очень хороший директор. Сердечная женщина. Носится с каждым малышом как с родным. Печально, когда у ребенка нет родителей.

Меня удивляло, что Суровцев так трепетно относится к детям. Может, все-таки понял, что наделал по молодости много глупостей и так пытается замолить грехи прошлого?

- У нас с Анжелой нет детей, она все надеется, что сможет восстановить здоровье. Но увы, врачи не обнадеживают, - Кирилл Романович протянул мне чашку чая.

- Сейчас медицина творит невозможное, - заметила я.

- Да, но у моей жены все слишком серьезно. Даже суррогатное материнство не поможет, не говоря уже об ЭКО, - разоткровенничался он.

- Мне очень жаль…

- Я хочу взять ребенка отсюда, но Анжела пока не готова. Все надеется, что сможет родить сама. Не могу убедить ее, что и двое детей не будут обузой. Пусть один родной, один приемный. Тем более что шансов родить у нее нет. Она об этом знает, но верит в чудо. Дети – это дети, это прекрасно. И не важно, родной ребенок по крови или нет.