Ренди. Жизнь вне времени - Марина Викторова

– Моя тетя Лора, – вспомнил я, – и работает, и внуками занимается, ходит в бассейн, в тренажерный, на аэробику, а болезней у нее все равно как у ежика иголок.

– А ты? Разве ты в этом плане далеко ушел от нее? Найти баланс между долгом и развлечениями, между работой и отдыхом, между альтруизмом и эгоизмом – сложная задача. Ты уже нашел его?

– Я в процессе. Знать бы какой он, этот баланс.

– Индивидуальный для каждого человека. Его нельзя сформулировать, но можно прочувствовать. Внутренние ресурсы – как деньги: существует огромное количество способов их заработать и столько же потратить. Какие тебе ближе, решай сам, главное, без противоречий Уголовному кодексу.

– А как же мотив жить ради других?

– Кладя всего себя на алтарь жизни другого, жертва неизбежно потом потребует соответствующей платы и выпьет из объекта своей любви все силы, пока тот не загнется. Если не научишься восполнять потерянные внутренние ресурсы сам, автоматически станешь тянуть их из близких.

– А если они восполнены, будет что отдать, – согласился я.

Ренди в ответ лишь слегка улыбнулся.

По графику мой отпуск приходился на середину сентября. Я специально берег последнюю неделю из полагающихся 28 дней на свой день рождения, но в итоге не выдержал. Случалось ли вам читать рассказ Шукшина, в котором человек сбежал из тюрьмы за три дня до освобождения? Он вернулся домой, к семье, где по такому случаю устроили торжество, а на следующий день беглеца забрали в милицию. Офицер спросил его: «Зачем ты сбежал? Теперь придется сидеть еще три года». Главный герой ответил: «Больше не мог терпеть».

Вот так и я, вспомнив, что день рождения и так приходится на выходные, решил перенести отпуск на август. Не последнюю роль сыграл инстинкт самосохранения: после деревни Боря задумал делать репортаж с рок-фестиваля, куда нужно было бы ехать с палатками на несколько дней. Еще одной «веселой» поездочки я бы не выдержал, поэтому предусмотрительно сбежал в отпуск. Выехать за границу я хотел зимой, а летом мне и в Москве было хорошо, так как жары и духоты я не чувствую.

Как оказалось, не только я думал о проблеме организации отпуска. Мой двоюродный брат Валера и его жена Люба рассчитывали поехать в августе в Турцию вместе с сыном, а старшую дочь Киру отправить в летний лагерь. Не поверите, но такая дискриминация была вызвана доставшейся Валере на халяву детской путевкой в лагерь. Однако, когда родители объявили дочери о своих планах, произошло неожиданное – безропотная Кира уперлась рогом. Ни крики, ни обещания страшных наказаний не смогли заставить ее дать свое согласие. Кузен и его жена были вынуждены смириться с тем, что путевка пропала. В Турцию они Киру, естественно, не взяли.

Сначала непокорную девочку хотели отправить к тете Лоре, но у той уже были свои планы на неделю, потом попросили мою маму, но она в последний момент слегла с отравлением. Обратились к дяде Коле, но он с семьей на две недели улетал в Италию. Постепенно очередь дошла до меня. Обычно я от сидения с детьми всячески открещивался, но на этот раз несправедливость была столь очевидной, что мое сердце дрогнуло. Я сам вызвался посидеть с Кирой на время, пока ее семья будет в Турции.

В понедельник, который по счастливой случайности пришелся на первый день моего отпуска, Люба привезла ко мне дочь.

– Привет! – Я открыл дверь и пригласил дам войти.

– Здравствуй. – Люба улыбнулась мне во весь рот.

На вид это была довольно грузная женщина среднего роста с круглым лицом и пышной копной крашеных светлых волос. Ее настроение менялось так же часто, как модные тренды. В споре она могла перекричать любого, ничего не боялась, но в то же время, если ей что-то было нужно, Люба старалась излучать очарование. По словам двоюродного брата, до свадьбы беременная невеста казалась ему очень доброй и милой. Свою ошибку Валера понял спустя полгода, но, как говорится, поздно пить «Боржоми». Кира, конечно, не была виновата в легкомыслии родителей, но, как всякий нежеланный ребенок, часто испытывала на себе их гнев.

– Заходи, что встала! – Люба прикрикнула на дочь. – Да куда ты?! Ботинки снимай! Осторожнее! Что ты у меня такая кривоногая и неуклюжая?!

– Люб, иди, мы разберемся, – предложил я, видя опухшие глаза девочки: похоже, в последние дни она много плакала.

– У этой семь пятниц на неделе! – снова возмутилась Люба. – То она хочет, то не хочет! Ладно, мне пора. У нас сегодня самолет. Если что, телефон знаешь.

– Не волнуйся, – бодро ответил я, – все будет хорошо. Должна же и от меня быть польза для разнообразия.

– Вот это точно, – хмыкнула моя двоюродная невестка, прежде чем закрыть дверь.

Кира молча стояла в коридоре. Низенькая, худая, с тонкими темными волосами и проницательными светло-серыми глазами, она была совсем не похожа на свою буйную, активную маму.

– Проходи, – мягко сказал я. – Есть хочешь?

– Нет. – Кира мотнула головой.

– И правильно. Все равно у меня холодильник пустой, – откликнулся я, поднимая ее небольшой чемоданчик.

Несмотря на начало подросткового возраста (12 лет), Кира вела себя очень спокойно, чем больше походила на меня, а не на своих родителей. Она любила оставаться одна, могла подолгу играть в одну и ту же игру, хорошо училась, пусть и без удовольствия. Хотя, когда за каждую тройку с тебя дома снимают шкуру живьем, по-другому и быть не может.

– Мои высочайшие комплименты! – честно сказал я. – Ты молодец, что настояла на своем!

– Я заслужила нормальное лето! – объяснила Кира, немного повеселев. – Закончить год на пятерки и четверки было сложно. Надоело все время драться и ругаться! Лагерь – это та же школа, только хуже, потому что вечером не уходишь домой. Я такое не выдержу!

– Понимаю. Я в твоем возрасте тоже без конца воевал.

– Почему? – Девочка оживилась.

– Самому бы знать хотелось. То нас пытались заставить носить форму, то группе идиотов пришла в голову светлая мысль перестать делать домашние задания, а я отказался участвовать.

– У нас в классе тоже такие придурки есть. Им-то от родителей ничего не бывает, а у меня мама, знаешь, как ругается.

– Уровень громкости ее криков такой, что знают даже кенгуру в Австралии, – подтвердил я.

– А еще такие методы улучшения успеваемости, как шпаргалки и списывание мне не подходят. Если на родительском собрании учителя расскажут маме, что я прибегала к нечестным способам учебы, мне грозит еще более страшное наказание, чем за плохие оценки, так как честность мама ставит на первое место.

– Разглагольствовать о строгих принципах вообще легко, когда устанавливаешь их ты, а за последствия отвечают другие.

– Не хочу такое еще и летом. – Кира наконец улыбнулась. – И рано вставать мне тоже надоело.