Двойник императора - Алекс Орлов

— Ага, я их вижу, это «эскортеры», — раздался голос рыжебородого стрелка, башня которого была врезана в потолок самой большой комнаты.

— Сколько их? — безжизненным голосом спросил Ремингтон, который не успел покинуть станцию и теперь ожидал неминуемой смерти.

— За сеткой плохо видно, но больше пяти — это точно.

Страшный удар потряс станцию. Сразу сработал датчик давления — он отчаянно пищал, сообщая о разгерметизации. Искать место утечки воздуха не пришлось, от удара взрывной волны разошелся сварной шов. Райх тотчас подскочил к пробоине и открыл баллон с аварийной пеной. Датчик замолчал, и на несколько секунд внутри станции воцарилась тишина. Затем, словно мощная барабанная дробь, в стены станции ударили снаряды.

Рыжебородый стрелок поморщился и скомандовал своему механику:

— Марк, масло!

Его башня открыла огонь. Грохот был такой, что стоящий возле двери Шиллер зажал уши. Комната наполнилась едким дымом. Механик начал обильно лить масло в наполовину опустевший патронный короб.

— Давай! — крикнул он, и стрелок выпустил еще одну длинную очередь. Короб опустел. В него тут же заправили следующую ленту. Механик полил ее маслом и снова крикнул:

— Давай!

Башня опять открыла огонь.

Шиллер с интересом наблюдал за действиями стрелкового расчета, не обращая внимание на то, что снаряды «эскортеров» жестко били по стенам станции. Кое-где появлялись протечки, и Райх бегал по всем помещениям, заливая аварийной пеной пробитые участки.

Неизвестно, сколько машин атаковали станцию, но им отвечали сразу восемь орудийных башен.

Иногда они стреляли одновременно, и тогда стены станции дрожали от вибрации.

Неожиданно все прекратилось, и на этажах станции воцарилась тишина.

— Кажется, отбились, — сказал рыжебородый. — Марк, дай мне водички.

Механик достал из сумки бутылку с минеральной водой и передал стрелку. Тот запрокинул голову и сделал несколько глотков. Затем вернул бутылку механику и, отерев рукавом закопченное лицо, сказал:

— Все, хозяин, отбились.

В этот момент в комнату вбежал Лео. Сверкая стеклами очков, он поделился радостной вестью:

— Они ушли!

— Ты, как всегда, вовремя, — заметил Бонус.

— Сколько?

— Два. Два ушли, а приходили семь — я на записи посмотрел.

— Что ж — это хороший результат, — кивнул механик Марк.

Гилли Кнацель, мечтая о скором отпуске, в прекрасном настроении поедал доставленный в офис обед. В это время приоткрылась дверь, и появилась голова секретарши:

— Прошу прощения, мистер Кнацель, но с вами срочно желает переговорить какой-то Голландец.

— Хорошо, переключите, — кивнул Кнацель и промокнул губы салфеткой.

— Что такого могло случиться, Ник, что ты отрываешь меня от обеда? — недовольно спросил Кнацель,

— А то, господин директор, что вы подставили меня и моих людей! — не слишком почтительно объяснил Голландец.

— Что значит «подставил»?

— А то, что на недостроенной станции, как вы изволили мне сообщить, моих ребят встретила укрепленная зенитная точка — сплошные стволы. Из семи машин до дому доковыляли только две.

— Постой-постой, это какая-то ошибка, не могли же они за неделю… Стоп, наверное, ты прав. Они действительно успели подготовиться. Вот что, Ник, все, что мы тебе должны — за твои самолеты, за людей, за работу, мы, конечно, отдадим, да еще добавим тридцать процентов премии, только ты, пожалуйста, избавь нас от этого осиного гнезда. Договорились?

— Сорок процентов премии, — потребовал Голландец.

— Окей, Ник, сорок процентов. И побыстрее, пожалуйста.

— Договорились, сэр, — уже веселей ответил Голландец и положил трубку.

В приемную премьер-министра пропустили только Агасси и Брумса, а Шелли и Мак-Интайру пришлось возвращаться в порт.

Поначалу на Шевроне с Агасси говорить не желали, и он, привыкший к такого рода маневрам, согласился немедленно покинуть планету. Тогда правительство Ученого Дома дало обратный ход, и теперь Тото Агасси сидел в приемной и ожидал аудиенции у премьер-министра. Не успел он толком рассмотреть богатое убранство приемной, как секретарь пригласил его к премьеру.

Едва Тото перешагнул порог кабинета министра, как его тут же взяли под руки два мощных телохранителя. Третий, шустрый субъект с крысиной мордочкой, моментально подскочил к чемоданчику и хитрой отмычкой сумел расстегнуть замок цепочки.

Как драгоценный дар он поднес чемодан премьер-министру и положил его на письменный стол.

— Вот и все, — хитро улыбнулся премьер-министр, поглаживая чемодан. — Информация у меня, и совершенно бесплатно.

— И что вы намереваетесь там найти, Ваше Превосходительство? — поинтересовался Агасси.

— То, что вы собирались нам продать, — еще шире улыбнулся премьер.

— В бесплатных чемоданах, Ваше Превосходительство, бывают только бомбы.

Премьер-министр резко выпрямился и строго посмотрел на крысоподобного субъекта.

— Калер, вы проверили чемодан?

— Уверяю вас, сэр, он блефует, — поклонился Калер, однако достал какой-то прибор и поводил им возле чемодана. — Определенно блефует, — еще раз сказал он и, достав другой прибор, легко разгадал шифр замка Крышка открылась, и в чемодане ничего не оказалось

— Что это значит? — обратился к Тото премьер-министр, брезгливо указав на пустой чемодан — Вы что, жулик?

— И это говорите мне вы, Ваше Превосходительство? — удивился Агасси.

— Прошу без намеков, а то я скажу своим людям, и они из тебя душу выбьют, — пригрозил премьер, и двое державших Агасси телохранителей еще крепче стиснули его локти. — Не забывай, кто ты и кто я. То, что делает премьер-министр, это всегда политика, а что обычный гражданин — всегда преступление, и пока ты в руках моих людей.

Агасси дернулся вперед и легко вышел из захватов. Последовал один удар, затем другой, и оба охранника повалились на пол: один — держась за пах, а другой — за лицо.

— Прошу прошения, что прервал вас, Ваше Превосходительство, — вежливо извинился Тото и скромно присел на ближайший стул.

Премьер-министр уже собирался нажать кнопку тревоги, когда Тото произнес:

— Подождите секундочку, а то пожалеете. Я привез вам ценную информацию. Некий противник собирается атаковать вас. Если вы хотите узнать, кто и когда, ведите себя более гостеприимно, Ваше Превосходительство

Премьер убрал руку с кнопки и задумался: