Вещий Олег. Князь - Варяг - Наталья Павлищева

– Ты останешься здесь с Ингорем, пока тот не подрастет. Здесь, понял? В Хольмгарде. Аскольд хочет Киев? Пусть берет, его не трогай, хватит Трувора. – Глаза князя стали жесткими, горели, как черные уголья в глубине печи. – Для своего сына ты постараешься, правда? Не гляди на меня так, других обманывай, меня не смей! Думаешь, не знаю, что ты своего сына за моего выдаешь?

Рольф растерянно протянул почему-то по-славянски: «Кня-же…» Геррауд дернулся как от удара:

– Не смей меня князем звать! Я конунг!

Устало опустился на лавку, вытянул ноги. Стало тихо, только слышно, как бьется попавшая в паутину муха. Рольф почему-то подумал, что и он вот так. Но Рюрик не собирался его уничтожать, он снова насмешливо поглядел на всезнающего зятя:

– Кого обмануть хотел?

Тот почуял, что гроза миновала, растерянно протянул-спросил:

– Давно догадался?

Рюрик фыркнул, точно лошадь, которой мальчишки под нос сунули что-то противное.

– С самого начала знал.

– От кого?

– Ни от кого. У тебя метка есть на бедре? Ну, скажи, есть? – Теперь Геррауд приступом шел на Хельги. Огромный варяг отступал под натиском невысокого щуплого Рюрика, растерянно бормоча:

– Есть… ну, есть…

– И у Ингоря есть. А у меня и у Ефанды нет. Откуда ей взяться? Твое счастье, что узнал, когда уж всем объявил, что сын родился. – Рюрик снова будто обессилел, присел. – Только метка эта страшная, хоть про то знаешь?

– Нет, – насторожился Хельги.

Конунг усмехнулся, теперь уже довольно:

– То-то и оно. Знающий человек сказал в Скирингссале, что ты не погибнешь от руки сына Вотана, помрешь нехорошей смертью, не в бою, не попадешь в Валгаллу.

Мгновенно понял Рольф, почему Рюрик не приказал его убить, верил, что должен умереть позорной смертью, недостойной сына Вотана.

– Но у Ингоря такая же.

– Да, твое наследство. Береги сына, он тоже тяжкую смерть примет. Живи, пока сможешь, я прикажу тебя не трогать.

Немного позже он еще добавил Рольфу:

– Когда-нибудь и ты почувствуешь, как хочется увидеть родину и на ней умереть, а не на чужбине…

Хельги показались эти слова слабостью стареющего конунга. Мысленно он презирал Рюрика, столько лет хранившего его тайну, а заодно и себя, столько лет мучимого этой тайной зря.

Разговор оставил тяжелый след, Рюрик твердо решил вернуться в дорогую сердцу Фрисландию. Рольфа-Хельги оставлял в Хольмгарде с остальными членами семьи. Но Рольф не нужен никому из них, кроме разве Ингоря. Получалось, добился Хельги того, чего хотел. Только как-то не так, в сердце словно стрела засела, а в мозгу мысль. Понял немного погодя о чем – запало пророчество, Рюриком высказанное, про смерть, недостойную сына Вотана. Как ни гнал от себя, а прогнать не мог. Да и он, гадая на рунах, каждый раз видел недобрую свою смерть. Решил к волхвам сходить, здесь тоже есть умельцы.

Не поглядел, что другой веры, что язычники, рассказал о своих сомнениях, волхв ответил, что примет смерть от коня своего. А про сына сказал, что пусть побережется лишнего брать.

Хотел было Хельги в первое мгновение усмехнуться по привычке, да только вспомнил о силе слов этих людей и затаился. Решил судьбу обмануть. Словно услышал его мысли волхв, покачал вдруг головой:

– Не дано, княже, свою Недолю никому обмануть. Будет и тебе и сыну, что на роду написано. Смирись. Долго проживешь и покняжишь тоже. И сын твой.

Ушел Хельги в задумчивости, а все же решил сделать то, что еще у волхвов задумал. Велел коня своего любимого Фарси забить, но только не на мясо, а погребение устроить, как боевому коню. Такое распоряжение вызвало удивление, ведь Хельги объяснять ничего не стал. Узнал, что в Ладоге все сделали, как приказал, вроде успокоился, но сколько жил после этого, столько мучило воспоминание о пророчестве Рюрика. Даже злился иногда, может, специально конунг так, отомстить хотел? Того, кто ждет несчастье, оно обязательно посетит. А ведь ничего не предвещало…

Старый волхв нахмурился, седые брови сошлись на переносице.

– Не все могу открыть тебе, княже…

Увидев сверкнувшие глаза Олега, чуть мягче добавил:

– Не все сразу, всему свое время… Многое тебе дано, много и спросится. Мудростью, а не только доблестию прославишься. А про смерть? Того людям знать не надобно. Живи… Долго еще…

И, отвернувшись, пошел, словно и не было рядом князя. Олег вздохнул, волхвы не боятся владык, они дружны с богами и знают их волю.

Что ж, вестник богов прав, незачем знать час своей смерти, надо жить, как живется. Но как-то само собой вырвалось вслед согбенной спине:

– А поможешь ли советом, старче?

Тот обернулся, блеснули из-под седых бровей острые глаза.

– Помочь? Приходи, коли трудно станет, помогу…

Олег не мог бы сказать, почему вдруг спокойно стало на сердце, точно шел во тьме без дороги, а тот согбенный старец, не касаясь, взял за руку и повел за собой. Князь вдруг живо вспомнил далекое детство, когда совсем маленьким почему-то оказался один в глухой темноте и чуть не заплакал от страха. И тут чья-то сильная рука крепко стиснула его ладошку и потянула за собой на свет. Потом спаситель оказался рабом, и его обвинили в том, что Рольф едва не погиб, но мальчик того не знал, он помнил крепкие пальцы и ощущение помощи во тьме.

Ушел Рюрик в Скирингссал, все думали, что, как всегда, поторгует и вернется по весне, только один Ольг знал, что насовсем. Получил за роскошные дары Рюрик от Карла Лысого новый лен, теперь не вернется. Да и не нужен он тут, Ольг лучше конунгу туда дань отправлять будет, пусть тешится. Ему и десятой доли собранного хватит, чтоб богатым слыть.

Странно получилось, внуком Гостомыслу Рюрик приходится, славянские корни у него, а вырос викингом, для которого, кроме моря и разбоя, ничего не нужно. Только бы вольно плавать по волнам, налетая то на одно поселение, то на другое, наводя страх… Точно ободритской крови в нем и нет. А Рольф – наоборот, в нем славянской ни капли, с детства в странствиях, в море, а здесь ему все по сердцу пришлось, и он славянам также. Видно, чтобы русичем стать, не обязательно от славянки родиться, духом нужно пропитаться. Только дух этот не всем подходит, Аскольд вон хоть и в море не рвется, а на славян смотрит свысока, не любят его в Киеве, про это князь от Раголда хорошо знает. Олег тоже свысока, но как князь, без того нельзя, слушать перестанут. Для Рюрика славянский язык почти родной, мать на нем говорила, но он не приемлет, а для Олега чужой был, пока сюда не пришел. Сейчас даже думает на славянском. А еще волхвы… Им Олег поверил сразу и безоговорочно, и богам славянским тоже. Может, дело в том, что Рюрик крещеный?

Олег отмахнулся, нет, не в том, просто ему русский дух подошел, а конунгу, какого звали, нет. И все равно, вроде сидит он, Олег, на этой земле не по праву, не его звали. Может, сказать славянам правду про Ингоря, если захотят князем его, то оставят и так?..