Аверс - Широков

запреты, которые постоянно сдерживали его натуру в обычной жизни, сказал Лев.

Терновский позволял ей привыкнуть, бестрепетно приблизиться к нему, убедиться, что бояться нечего, научиться ему доверять. Пришло время посмотреть, чего они смогли достигнуть за полтора месяца совместных вечеров, разговоров, ласк и безудержного секса.

Ника отреагировала на приказ моментально, словно давно его ждала, так и было. Опустилась на ониксовые черно-белые плиты прихожей, скромно сдвинув колени вплотную и запрокидывая голову, стараясь сохранить зрительный контакт, убедиться, что делает правильно.

— Милая, — мужчина погладил ее по щеке, поощрительно улыбаясь. — Немного дисциплины сегодня вечером. Ты не против?

Ника молча согласно закивала.

— Нет, сладкая, открой ротик и скажи вслух, чтобы я тебя слышал, — не удовлетворился молчаливым потворством доминант.

— Я не против, все, что захочешь, пожалуйста, — послушалась и скороговоркой выпалила девушка.

Честно признаться, она не совсем понимала, что такое тематическая дисциплина, но выполнять всякие распоряжения ей в радость. В сущности, именно практиками дисциплины, основанными на поручениях, редких наградах за них и гораздо более частой ругани, она занималась с домовладелицами, чьи дома содержала в порядке. Женщины были не в курсе, но им нравилось. Ника пришла к этому виду взаимодействия совершенно интуитивно, не вполне понимая, что делает. Терновский на недостаток опыта пожаловаться не мог, он прекрасно знает, чем занимается.

— Какое стоп-слово будем использовать? — вполне обыденно соблюдая элементарные правила безопасности, спросил Терновский, прикрывая глаза, выравнивая дыхание, настраиваясь.

Зачем оно вообще нужно? Ника полностью уверена, что выдержит все и так, не имея возможности его остановить. Пришло в голову, что стоит озвучить ему свои мысли, он немедленно прекратит. Следующий раз наступит не раньше, чем она заучит наизусть принципы добровольности, безопасности и разумности. Не просто будет повторять их на автомате, а полностью примет, проникнется. Рисковать и упустить момент Ника не могла. Слово выбирала принимающая, считалось легче запомнить и не растеряться. Ника вспомнила, как ездила к нему на старенькой электричке, до станции сначала добиралась на маршрутке, тряслась в вагоне. Через станцию проходил знаменитый электропоезд «Ласточка», но она покупала билеты на транспорт попроще, у нее слишком большой номер, откинула последнюю цифру.

— Шестьсот тридцать? — произнесла с вопросительной интонацией, словно интересуясь у Льва подходит или нет.

— Длинновато, — отреагировал Терновский. — Хотя нормально, оставляем.

Выбор нижних обычно не отличался индивидуальностью, всех устраивал общепринятый светофор, для случайных сессий он подходил как нельзя лучше. Занятому сверх меры верхнему, трудящемуся в поте лица своего и размахивающему плеткой налево и направо, бывает тяжело запомнить несколько слов и какое у кого. Лев никогда не коллекционировал нижних, ему вполне достаточно одной, постоянной. Собеседования не в счет, ничего серьезного, требующего стоп-слов на них никогда не происходило. И он их не устраивал, находясь в более-менее стабильных отношениях. Другое дело, когда временно оставался в одиночестве, чего не сделаешь, чтобы накормить зверя. Когда же девочки проявляли серьезное отношение и не соглашались пользоваться обезличенными словами, их выбор удивлял. Лев не переспрашивал, почему именно такое, не заставлял сомневаться в себе, но ему порой любопытно, как они его совершали. Он много размышлял на эту тему, понимая, что скорее всего остается бесконечно далеким от истины, но ничего, помогало затвердить стоп-слово на уровне подкорки, пока мысленно вертел так и сяк. Исполнив свои обязанности и защитив ее от себя самого, решил продолжать.

— Поможешь мне разуться, — утвердительно заявил мужчина.

Ника снова молча кивнула, наклонилась и обхватила левый ботинок за задник, готовясь потянуть вниз.

— Что ты делаешь? — притворно удивился Лев.

— Ты сказал: снять ботинки, — растеряно убрала руки, сложив их на коленях, как примерная девочка, пролепетала девушка в свое оправдание.

— Неправда, я сообщил, чем мы будем заниматься, но ничего тебе делать не велел. Ты плохо слушала, — прищелкнув языком и покачав головой в таком же притворном сожалении, Терновский раскрыл края принесенного пакета и достал оттуда необъемный и продолговатый предмет, завернутый в бумагу.

Он даром времени не терял, просмотрел возращенный Никой короткий список в машине по дороге на работу. Позвонил в свой клуб управляющей и быстро накидал ей наименования девайсов, необходимых ему в первую очередь. Довольно внушительный запас совершенно новых вещиц хранился в его элитном клубе постоянно. Клуб «Приоритет» принимал только вип-персон и обслуживал их по высшему разряду, ежегодное членство в клубе стоило баснословных денег и лишаясь их, взамен гости приобретали заботу о самых мелких и незначительных своих потребностях. Поэтому Лев перечислял характеристики игрушек, не стесняясь даже цветом и совершенно игнорируя водителя. Работник трудился на него давно и привык к закидонам Терновского, одностороннюю инструкцию по поводу секс-игрушек пережить не трудно, видал он сцены пожёстче. К обеду посылку доставили и Лев обзавелся набором садиста на первый случай, довольно скудным, но уже можно справиться, если подойти с выдумкой.

В руках у Льва стек, очень тонкий, упругий и оттого особенно хлесткий, крупная рукоять, как раз по руке, и пухлая, похожая на подушечку петелька шлепка сильно выступали за основной прут, выглядевший обманчиво хлипким, ударь — и переломится. Затянут не в классически-черную кожу, темно-серый, матовый. Не слишком длинный, в спорте его бы назвали собачьим. Он полностью готов к употреблению, оказался у него в руках сразу после мастера-изготовителя, обработан и тщательно проверен.

Доверяй, но проверяй. Лев осмотрел игрушку еще раз, махнул на пробу у Ники над головой, аж свистнуло. Хорошая игрушка. Мастер стоит своих денег, не зря они пользуются его услугами четвертый год, отыскать его было удачей.

Наивная саба смотрела на прут безотрывно, дыхание задерживала, проглатывая воздух чаще и более мелкими порциями, упуская куда более важные вещи. Терновский опустил руку, прикасаясь петелькой к ее щеке, привлекая внимание, призывая сосредоточиться на себе. Ника перестала дышать вовсе и уставилась на него широко раскрытыми глазами. Лев не торопился отдавать распоряжения, ему нравилось предельное внимание девушки, и он медленно повел шлепок ниже к подбородку, спустился до ключиц, помог одной лямке совсем упасть до локтя, поддел и сдернул на тот же уровень вторую.

Как такового выреза у платья не было, оно сильно открытое, широкие бретельки ниже расширялись еще и заканчивались на уровне пояса. Теперь ткань держалась буквально на вставших, возбужденных сосках, полностью обнажив грудь сверху. С позиции Льва открывался потрясающий вид, вдобавок она так мило сложила руки, ладонями вниз на бедрах, пальцы расправлены, кончики почти касаются коленей. Отличница.

— Начнем с левой, Ника. Развяжи шнурки.

Девушка моргнула, глубоко вздохнула и опустила голову, полностью поглощенная заданием. Она поняла условия, но как же тяжело ограничиться порученным, не продолжать, последовательность привычна и понятна, она бы справилась