Мой милый Гаспаро - Татьяна Ренсинк

уже не мог больше выносить доносившиеся из подвала крики мученицы.

Давид последовал за ним, оглянувшись несколько раз на выход. Всё казалось подозрительно и странно, но дороги назад будто не было… С ужасом видели скоро оба, как за прутьями нескольких камер лежали бессильные девушки: то ли в бессознании…. то ли мертвы…

Истощённые девушки, кто-то без руки, кто-то перевязанная, кто-то лицом к полу, будто кто туда бросил, — навевали ужас. Гаспаро льнул к каждой камере, зовя любимую, но не узнавал её ни в одной из девушек… Страх рос…

Доносившиеся вновь крики из-за показавшейся в стороне двери, из-под которой лился слабый свет, заставили Гаспаро и Давида скорее направиться туда… С большой осторожностью Гаспаро стал приоткрывать дверь. Сразу подглядывая в появившуюся щель, и он, и Давид видели небольшой кабинет, посреди которого стоял стол для пыток.

К ним спиной стояла женщина в роскошном тёмном платье и крутила колесо у стола, чтобы всё больше и больше растягивать привязанную к столу девушку. Та в истошных криках мучилась сей пыткой, а женщина еле слышно молвила:

— Скоро, моя хорошая…. скоро всё закончится…

Ворвавшись в кабинет, Гаспаро было накинулся на кровожадную графиню, как она, словно руководимая самим дьяволом, резко повернулась. В одной из рук у неё был нож, которым она с душераздирающим криком хотела Гаспаро убить. Только тут же сориентировавшийся Давид выхватил свой пистоль и выстрелил. Графиня так и пала замертво на пол, а кровь тонкой струйкой полилась из её лба на пол…

— Мертва, — тихо сказал Давид. — Что ж её раньше не убили вот так?

Гаспаро же с ужасом смотрел на застывшую на столе измученную девушку. Давид понимал его оцепенение и поспешил скорее отвязать натянутую по рукам и ногам пленницу…

— Это не она, — сглотнул Гаспаро. — Но… они все…

— Мы их освободим теперь, — сказал Давид успокаивающим голосом. — Раз никто не знал о проделках графини, скоро все в этом убедятся, девушек осмотрят врачи и вернут домой.

— Откуда такая уверенность? — смотрел с сомнением Гаспаро, а Давид верил, что именно так и будет.

Одну пленницу за другой Гаспаро и Давид выносили из подвала и располагали в спальнях замка, куда помог пройти ожидавший в коридоре садовник. Услышав из уст Давида о том, что графиню убили, садовник промолчал… Ни радости, ни скорби не было в нём видно. Только тишина и будто покой…

Глава 47

С визгом вскрикнула молодая служанка, когда столкнулась с выходящим из подвала Гаспаро. Он ещё некоторое время успокаивал её, впавшую в панику от того, что прозвучавшие для неё недавно слова садовника об убитой графине оказываются правдой.

Заикаясь, служанка поведала, что некий Давид послал садовника за помощью, а её сюда. Еле-еле понимал Гаспаро, что хочет она сообщить, но вскоре услышал, что в одной из комнат была обнаружена спящая девушка, которую какой-то молодой человек, находящийся подле, называл Юлия.

Гаспаро тут же заставил служанку проводить его именно туда. Торопился он, но, заметив по пути стоящие на одном из столиков розы в вазе, схватил одну из них. Казалось, судьба сжалилась, не была столь жестокой, как в последние дни.

Войдя в спальню, где у кровати со спящей Юлией стоял Фабио, Гаспаро сделал несмелый шаг…

— Жива, — молвил с улыбкой друг.

Будто кто снял с души тяжёлый камень опасения. Гаспаро с трепетной радостью подошёл к любимой и нежно провёл по её щеке бархатным бутоном розы. Юлия невольно вздрогнула и вдохнула аромат цветка:

— Мой милый Гаспаро…

— Мил по-прежнему? — ласково вопросил тот, и любимая открыла прослезившиеся от счастья глаза:

— Мил навсегда… Ты пришёл… Ты пришёл, как в моих снах!

В крепкие и в то же время бережные объятия попала она, ослабевшая, терпевшая боль, но теперь… счастливая… Сползшее одеяло тут же показало её изодранное платье и израненное от ударов плетями тело…

— Забери меня отсюда, — задрожала Юлия, заметив тревожную реакцию любимого, и он тут же снял плащ, надев ей на плечи:

— Уйдём немедленно…

— Вы русские? — несмело вопросила на английском прибывшая служанка, и тут же рассказала, что одна из девушек, которую вынесли из подвала, тоже русская.

— Стоит проверить, — переглянулся Давид с Фабио и поспешили следом за служанкой.

Оставшись наедине с любимым, Юлия сразу стала пытаться встать с постели.

— Ты сможешь? — поддерживал милый, но Юлия казалась сильнее, чем думалось.

Желание покинуть эти стены было сильнее той боли, что ощущало тело. Выйдя в коридор при поддержке любимого, Юлия вновь встретилась с ним взглядами. Они вновь улыбались, а губы снова одарили друг друга нежным поцелуем…

— И на войне остаёшься романтиком, — улыбнулся ожидавший в стороне Давид, но та радость резко переросла в тревогу.

Послышавшийся где-то на первом этаже выстрел заставил всех прибежать к кабинету, где другая служанка уже кричала от ужаса. Гаспаро только и успел увидеть произошедшее: мужчина, сидевший за столом, лежал головою на одной руке, а из его виска лилась струя крови, тогда как другая рука свисала под столом с пистолем в руке.

Не желая, чтобы милая лицезрела всё это, Гаспаро скорее развернулся с нею и направился к выходу.

— Что там? — волновалась Юлия, оглядываясь вокруг и плохо понимая английскую речь собравшихся слуг.

— Граф…. как прибыл…. ему донесли о происходящем, — вышел за ними на свежий воздух Фабио.

Выдержав паузу, он снова оглянулся на оставшуюся открытой дверь:

— Застрелился за своим столом… Ужасное зрелище.

— Если бы мы знали, что он так скоро вернётся, я бы ему всё постарался объяснить, — вышел из дома Давид.

Он направил шаг к подъехавшим двум чёрным каретам, из которых вышли некие люди. Пообщавшись с ними в стороне и показав какие-то имеющиеся при себе бумаги, Давид вернулся:

— Что ж, дальше вы отправляетесь без меня. Я должен остаться здесь помочь во всём разобраться.

— Куда нам отправляться? — хотел более точно знать Гаспаро, и Давид улыбнулся:

— Ваша миссия окончена. Вернётесь, как можно скорее, в Россию. Ждите в гостинице, утром я прибуду или пришлю человека с сообщением. Кстати…. обождите пока…

Он вернулся к уже вошедшим в дом людям в чёрном. Долгое ожидание затянулось, но, сидя на скамье у входа, каждый чувствовал себя более свободными теперь наконец-то вернуться к привычной жизни. Вернувшийся к ним Давид только усилил радость, что теперь перед ними лежит дорога домой:

— Ту русскую девушку, некую Августу, разрешено забрать обратно в Россию. Может удастся найти её родных. Утром в гостиницу придёт врач, я пришлю. Пусть осмотрит её и Вас, Юлия Павловна.

На том расставание было