Двойник с лунной дамбы - Содзи Симада

Я пришел в себя, огляделся по сторонам. Что происходит? Солнце уже начало клониться к горизонту. Я посмотрел на часы. Чудеса, да и только! Уже пятый час. Я просидел на скамейке четыре с лишним часа. И даже не заметил.

– Нет-нет. Со мной всё в порядке. Извините.

– Может, что случилось?

Я живо поднялся.

– Да ничего такого. Просто немного заболела голова. Уже все хорошо, не беспокойтесь.

Отвернувшись от полицейского, я быстрым шагом направился на станцию, к билетным автоматам. Голова действительно слегка побаливала. Стоило сказать это – и сразу почувствовал…

Затолкав в щель автомата несколько монет, я вслепую ткнул кнопку и взял выскочивший билет. Куда теперь ехать? Не имея ответа на этот вопрос, я тем не менее прошел через турникет.

Спустился, пошатываясь, по лестнице, и тут же подошла электричка. Линия Яманотэ, поезд следовал в Уэно и Акихабару.

В электричке я снова думал. Узнав о судьбе жены и ребенка, я испугался, что причина их смерти во мне. А вдруг все не так просто? Вдруг я виноват совсем по-другому, не так, как думаю? Есть вариант еще более страшный. Что, если это я убил их, подстроив так, будто все сделала жена?

Душа моя содрогнулась, пришла в смятение от этой мысли. Вот от чего я скрывался в забвении. Бегство в забвение… Какие неприятные слова; от них невольно цепенеешь, впадаешь в ступор. Найдутся ли среди людей, потерявших память, такие, кого они не пугают? Эти слова для лишившегося памяти человека, чувствующего себя одиноким и беспомощным, все равно что меч, которым можно отрубить то, чего больше всего не хочется касаться.

Обшарпанное убежище Митараи в Цунасиме казалось теперь райским садом, удаленным от меня на несколько световых лет. Вернусь ли я туда когда-нибудь?

Я очень завидовал Митараи. Как уверенно и комфортно он себя чувствует, позволяя себе в открытую насмехаться над людьми и всем видом показывая, что без него Японии не выжить. Что же в нем есть такое, что позволяет ему так себя вести?

Я стоял в вагоне у дверей и смотрел в пол, охваченный отчаянием и ничего не чувствуя. Надежды как-то разрешить проблему до возвращения Рёко рухнули. Мне и в голову не приходил такой расклад. Что мне теперь со всем этим делать? Да и что, собственно, я мог в такой ситуации?

Я сунул руку в карман, там что-то брякнуло. Ключи. От машины один, от квартиры другой. Рука коснулась клочка бумаги с адресом: район Сумида, Кухиро, 5-10-4.

Значит, из четвертого номера «Сакура хаус» я перекочевал туда? Тогда ключом, что лежит в кармане, можно отпереть квартиру в Кухиро?

Но если я перебрался в другое жилье, кто за него платил все это время? Ведь, должно быть, я уже изрядно задолжал. И домовладелец наверняка злится. Хотя, может, туда уже пустили другого жильца…

А что, если съездить туда, по новому адресу? Хотя, может статься, это всего лишь координаты транспортной компании. Глупо получится. Только время потеряю.

За окном, как световые импульсы стробоскопа, мелькали городские виды. Время опять полетело скачками.

Я вдруг сообразил, что электричка стоит. Двери открыты, звучит сигнал отправления. Поддавшись секундному порыву, я вышел на платформу.

Электричка уехала; передо мной висела табличка с названием станции. «Акихабара». Пошатываясь, я спустился по лестнице, миновал турникеты и оказался в «электрическом городе»[44]. Мне нужен был книжный магазин.

Отыскав его, я вошел внутрь и остановился у полки с картами Токио. Своей карты у меня с собой не было. Сумида, Кухиро… Это недалеко от станции «Аракава». Если добираться от «Акихабары» – до «Хираи» по линии Собу, и там еще надо пройти прилично. Другой вариант – по той же линии доехать до «Асакусабаси», там пересесть на метро, линия Асакуса, и до «Осиагэ». Там еще одна пересадка – на линию Кэйсэй Осиагэ и до станции «Аракава». А от нее уже близко.

Я свернул карту и вернул на полку. Так все-таки ехать или не ехать? Странно как-то все сошлось, если подумать… Еще там, на «Табате», я решил, что надо бы съездить по тому адресу, который мне дала женщина. И сошел с электрички на «Акихабаре», хотя еще не знал, как туда ехать. А ведь именно на «Акихабаре» есть пересадка на линию Собу. Как так получилось, что я оказался именно на «Акихабаре»? Выходит, не просто так. Это знак, что ли, мне такой: поезжай, мол?

Когда я добрался до «Аракавы», солнце уже клонилось к дамбе, возведенной вдоль реки. Выйдя из станции, я спустился с дамбы и, вспоминая карту, зашагал в ту сторону, где в моем представлении должен был находиться жилой район. Дома там оказались небогатые, такие же я видел в Кавасаки. С той разницей, что оцинкованное железо не так бросалось в глаза. Больше походило на то, что я видел в Нисиогу.

Решив пробираться закоулками, я натыкался все время на детей, в большом количестве собиравшихся стайками в переулках. Обычная картина, подумал я, глядя на погружавшиеся в сумерки дома, и остановился, вдруг почувствовав, что это все мне знакомо. Я уже видел эту картину!

Простояв на месте довольно долго, борясь с охватившим меня страхом, я наконец быстро направился дальше. Проходя мимо детей, думал, что знаю их – игравших в «классики», сидевших на краю дороги, – помню их лица.

Минут через десять передо мной открылось большое поле. Звенели цикады. Поле пересекала узкая дорожка; я двинулся по ней, ища глазами хоть какую-нибудь табличку с адресом.

Я отыскал ее на покосившемся телеграфном столбе на краю поля. «Кухиро, 5-11». А мне нужно 5-10. Значит, где-то рядом.

Пошел дальше. По полю были разбросаны маленькие домишки, окруженные деревьями. Впереди на столбе висела табличка – «5–9». Я как-то пропустил, что искал.

Как так получилось? Значит, нужный мне адрес там, в поле, среди этих домишек… А я искал что-то посолиднее, потому и прошел мимо.

Не зная толком, куда идти дальше, я повернул назад. Участок 5-10, судя по всему, очень большой – в него входило все поле. Запаришься, пока найдешь нужный дом. Да и все дома здесь – крестьянские дворы. Не очень подходящее жилье для такого типа, как я.

Дорожка, на которую я ступил, больше напоминала тропинку на меже. Вокруг ни души. Сумерки сгущались, но жара не спадала, окна во всех домах были закрыты. Хозяйства хоть и не богатые, но везде кондиционеры.

Почти возле каждой постройки были высажены маленькие рощицы, которые облюбовали стрекочущие цикады. Было тихо, как на кладбище в самый полдень. Какой резкий контраст с переулками, где играли дети. Люди куда-то исчезли; остались лишь трещавшие на всю округу цикады да струившийся по лицу пот, от которого волосы липли ко лбу. Я чувствовал, как меня охватывает непонятная тревога. Лоб, покрытый потом, похолодел, все тело, казалось, онемело.