Круче некуда - Дэн Симмонс

– Я еду. Перезвоню позже.

– Послушай, Курц, это для меня очень важно…

Курц нажал кнопку на телефоне, прервав разговор и свернув в деловой квартал Буффало.

Проехав меньше мили по Делавэр-авеню в сторону Чипьюа, он увидел в зеркале заднего вида мигающий красный свет. За ним ехала машина скрытого патрулирования.

Вот дерьмо, подумал Курц. Я и скорость-то не превышал. Но револьвер в кобуре лежал под сиденьем. За такое нарушение режима досрочного освобождения его упрячут обратно в Аттику, где для него всегда готова куча ножей. Вот дерьмо.

Он остановился у тротуара. За рулем машины сидел Кемпер. Риджби Кинг вышла из машины и подошла к Курцу. Она была в солнцезащитных очках.

– Ваши права и документы на машину.

– Имел я тебя.

– Возможно, позже, – сказала Риджби. – Если будешь хорошим мальчиком.

Она обошла машину спереди, открыла левую дверь и уселась рядом. Кемпер крутанул руль и поехал вперед.

– Иисусе Христе, – сказал Курц Риджби. – От тебя пахнет, как от самой Смерти.

– Ты всегда был горазд на комплименты, – откликнулась Риджби. – И всегда знал, как завести разговор с девочкой, – добавила она, жестом показывая ему, чтобы он ехал по Делавэр на север.

– Я арестован?

– Пока нет, – ответила Риджби Кинг, сняв с пояса наручники и пустив ими солнечный зайчик. – Но ведь день только начался. Поехали.

– В три часа ночи меня вызвали на место преступления, и я только что оттуда, – сказала Риджби. – Два любовника-гея совершили самоубийство, убив друг друга. Это произошло почти неделю назад в приятном маленьком домике в Аллентауне. И тела обнаружили только сегодня ночью. Пошли, что-нибудь выпьем, – добавила она, махнув рукой на идущую на север Делавэр-авеню.

– Ты шутишь, – сказал Курц. – Еще и одиннадцати часов нет.

– Я никогда не шучу по поводу выпивки, – возразил она. – Я сейчас не на работе.

– Я не знаю, где… – начал было Курц.

– Знаешь, Джо.

"Блюз Франклин" был еще закрыт, но Курц припарковал свой "Пинто" позади здания. Риджби выпрыгнула из машины и постучала в заднюю дверь. Руби, старшая внучка Папаши Брюса, открыла дверь и впустила их внутрь.

Риджби сразу пошла на любимое место Курца, за столик у задней стены. На неосвещенной сцене сидел белокожий пианист по имени Кой Пирс, что-то наигрывая на рояле. Он приветственно махнул Курцу правой рукой, продолжая вести ритм левой.

Папаша Брюс вышел из подвала. На нем была белая рубашка с кружевным воротником и белые хлопчатобумажные брюки.

– Риджби, ты что, черт подери, не знаешь, когда открывается это заведение? Не в обиду, лапочка, но от тебя пахнет падалью.

Курц посмотрел на сидящую рядом с ним женщину. За тот год, что он провел на свободе, выйдя из Аттики, он не раз приходил в "Блюз Франклин" и не думал, что когда-нибудь увидит здесь Риджби Кинг. По крайней мере, в первые два визита в этот джаз-клуб. Правда, он и не думал, что Риджби находится ближе, чем в тысяче миль от Буффало.

– Я знаю, когда оно открывается, – сказала Риджби Папаше Брюсу. – И знаю, что ты никогда не отказывал мне в выпивке, даже когда мне было семнадцать.

Старый негр вздохнул.

– Что будете пить?

– Стопку текилы и стакан пива на закуску, – ответила Риджби. – А ты, Джо? – спросила она, глядя на Курца.

– Кофе. У вас же здесь нет никакой еды, так?

– Могу предложить тебе древний бисквит, в который я собственноручно воткну сосиску или вареное яйцо, если найду.

– И то и другое, если можно, – сказал Курц.

Папаша Брюс пошел к двери и вдруг остановился.

– Очки Рэя Чарльза в целости и сохранности? – спросил он, обернувшись.

Курц похлопал по карману куртки.

– Никакой выпивки? Кофе и сосиска? Стареешь, Джо? – спросила Риджби, когда они остались одни.

– Чего ты хочешь, Риджби? – спросил Курц, с трудом подавив желание сказать, что она, как минимум, на пару лет старше его.

– Я хочу сделать тебе интересное предложение, – ответила она. – Возможно, такое, от которого ты не сможешь отказаться.

Курц не стал закатывать глаза, хотя очень хотелось. Не в первый раз он подумал, что создателям фильма "Крестный отец" следовало бы ответить за многое. Вряд ли предложение Риджби превзойдет то, которое выдал ему Тома Гонзага. "Сделай, что я говорю, или умрешь". Курц сосредоточился на игре Коя Пирса. Тот исполнял "Осенние листья" в варианте соло для фортепиано.

– И что за предложение? – спросил он.

– Минуточку, – ответила она. Папаша Брюс принес ей выпивку и кружку черного кофе Курцу. Риджби опрокинула в рот текилу, золотом светившуюся в рюмке, запила пивом и жестом попросила еще одну.

Папаша вздохнул и пошел к бару. Через минуту он вернулся с бутылкой, налил ей порцию и поставил рядом еще одну стопку, а потом долил пива в ее стакан. Еще он принес тарелку, на которой лежала яичница с обжаренными сосисками, тосты и хорошо прожаренный хаш. Рядом с тарелкой Папаша положил салфетку и серебряный столовый прибор.

– Не ждите, что я каждую субботу буду вас так обслуживать, – заявил он. – Это лишь потому, что ты всегда давал чаевые Руби и изо всех сил глушил дешевый скотч.

– Спасибо, – сказал Курц и набросился на еду. Несмотря на пульсирующую боль в голове, он вдруг понял, насколько проголодался.

Риджби опрокинула вторую стопку текилы, запила пивом и посмотрела на него.

– Что, черт подери, с тобой случилось, Джо?

– О чем ты? – спросил Курц. Его рот был набит яичницей. – Я просто очень голоден.

– Нет, задница ты такая. Я спрашиваю, что с тобой произошло?

Курц съел немного хаша и ожидал продолжения. Он не сомневался в том, что оно будет.

– Я имею в виду, что ты вляпался в дерьмо, – пояснила Риджби, вертя в руках рюмку с текилой.

– Я всегда вляпываюсь, – ответил Курц, продолжая жевать тост.

Она не обратила внимания на его ответ.

– Ты всегда был груб, и снаружи, и изнутри, но обычно ты заботился не только о собственной заднице. Когда ты был натуральным панком в приюте, ты всегда старался решить проблему, если считал что-то бесчестным или если с кем-нибудь дерьмово обращались.

– В приюте Отца Бейкера со всеми обращались дерьмово, – напомнил Курц. Яичница отличная, в его вкусе.

Даже не глянув на него, Риджби опрокинула третью стопку с текилой и позвала Папашу Брюса, заказывая еще одну.

– Хватит, Риджби, – раздался голос из задней комнаты. – Ты и так уже нажралась.