Время мертвых - Александр Тамоников

— Пусть ждут, я скоро буду.

Сообщать Варваре, видимо, не стоило — снова будет нервничать, грызть мой мозг. Я бросил телефон в карман, переместил ремешок сумки за голову, чтобы не свалилась с плеча, и припустил прочь из зала. Скатился с лестницы, вписался в узкий проход между катафалком и надгробными плитами. Охрана озадаченно смотрела мне вслед. Брать ее с собой, понятно, не стоило. Лариса за стойкой удивленно приоткрыла рот, на всякий случай прикрыла ладонями бумаги, в которых делала пометки. Я сделал ей знак: мол, все штатно (падаем), выскользнул на улицу. В нескольких метрах от крыльца похаживал с мрачным (но выспавшимся) видом Константин Рязанов, исподлобья поглядывал на сфинкса, стерегущего вход в музей погребальной культуры. Рязанов насторожился, заморгал.

— Выспались, Константин? — осведомился я. — Реабилитироваться хотите?

— Я совершил преступление? — проворчал он.

— Формально — да.

— Вы любитель формального подхода к делу?

— Ладно, не цепляйтесь к словам. Хотите помочь — присоединяйтесь. Но придется бежать, на бегу все объясню…

Он размышлял недолго — догнал меня, как только я повернул за изгиб аллеи. Бегать Рязанову приходилось нечасто — он тяжело дышал, грузно топал. Впрочем, говорить ему не пришлось — говорил я. Мы пробежали по короткой пешеходной дорожке до ворот, мимо живописных клумб и постриженного кустарника. Прохожих не было, никому не пришлось шарахаться и удивленно смотреть нам вслед.

К шлагбауму мы подошли уже отдышавшиеся. Навстречу из будки вышел Головин с блестящими глазами, сегодня опять была его смена.

— Не уехали? — спросил я.

— Не уехали, Никита, мы бы заметили. — Головин с удивлением смотрел на Рязанова (которого недавно отслеживал и был свидетелем, как мы с Кривицким утрамбовывали его в машину), но никак не прокомментировал это явление. — Там Шевченко, он прячется, мы с ним на связи… — Алексей неопределенно мотнул головой. — Короче, запоминай, Никита. Напротив проходной завода три ряда припаркованных машин. «Камаро» в среднем ряду, восьмая машина отсюда, ее не видно за фургоном. Там кто-то выехал, и эти типы встали на освободившееся место. Шевченко божится, что из машины никто не выходил. Но он не может все видеть — кто-то выезжает, приезжает.

— Я понял, Алексей. Все, свяжись с Шевченко, пусть отступает, но не светится. Подстрахуйте нас с Константином, но в бучу не лезьте.

— А ты полезешь? — растерялся он.

— Мы с Константином не в штате Якушина, — улыбнулся я. — Какие к нам претензии?

Рязанов в качестве напарника работал неплохо. Было что-то в этом мужике, у которого вторая половина жизни пошла под откос. Мы разделились. Он полез через кусты и брошенные на газоне машины — чтобы обойти парковку с дальней стороны. Я медленно шел с «фронта», сделал знак охраннику, тоскующему за небольшим грузовичком: дескать, большое спасибо, но свали. Жестикулировать дважды не пришлось — работник оперативно удалился.

Я не спешил, попыхивал табачным дымом, сканируя видимую часть парковки. Машины стояли плотно, в три ряда. Все, что находилось за проходной и каменным забором, не имело отношения к крематорию — либо относилось опосредованно. К владениям Якушина с западной стороны примыкали приземистые хозяйственные корпуса, административные здания, склады, завод специальных изделий — он входил в холдинг, занимался изготовлением надгробных памятников, похоронной атрибутики. Там имелись слесарные мастерские, цеха деревообработки. Помимо специализированных производств, там располагались фирмы, торгующие газораспределительным и сантехническим оборудованием, автозапчастями, оптовики продавали канцтовары, мебель.

Особо успешные организации в такой глуши не селились, и «народонаселение» было неплотным. И все же жизнь кипела — прямо по соседству со смиренной обителью Сергея Борисовича. Количество машин это подтверждало. На парковке теснились навороченные джипы и скромные творения тольяттинского завода, подержанные и видные иномарки.

Я насторожился — с обратной стороны парковки объявился Рязанов, отыскал меня глазами, кивнул. Мы одновременно начали движение, стараясь не бросаться в глаза, но и не выглядеть идиотами. Мы шли по среднему ряду, прижимаясь к капотам машин. «Камаро» еще не появился, его прикрывал рослый фургон. Я нащупал в кармане травматический «Удар» — оружие не бог весть, огнестрельному не конкурент, но…

Еще два шага. Я протиснулся между фургоном и серой «Вистой», чтобы зайти к оппонентам сзади, перехватил удивленный взгляд зевающего у проходной сторожа.

Мы объявились у машины с двух сторон, почти одновременно, имея все шансы взять фигурантов тепленькими! Задний капот остроносого «Камаро» покрывали пятна грязи — за машиной не следили. Я первым метнулся к водительской двери, Рязанов за мной. Я распахнул ее, чтобы схватить шофера за шиворот. Но там никого не было! На пассажирском сиденье тоже, Рязанову напрасно пришлось делать суровое лицо. На заднем сиденье тоже пусто! Я перехватил растерянный взгляд Рязанова. Поблизости — ни одной знакомой физиономии.

— Никита, я, конечно, дико извиняюсь, — проворчал Рязанов, — но что мы делаем?

— Дурью маемся, — буркнул я, извлекая телефон. Головин отозвался сразу. — Алексей, в машине никого, ее не ставили на сигнализацию. Припарковались и ушли. Спроси у Шевченко, они точно тут сидели?

— Хорошо, спрошу… — удивленно пробормотал Головин. — Он как раз рядом… Да, Никита, божится мамой и своей опупенной зарплатой, что они там точно были. Вернее, он воочию их не видел, но не сама же машина приехала?

— Все ясно, — бросил я. — Провели, как лохов. Просто пригнулись, выходя из машины. Ладно, оставайтесь на месте.

Я двинулся к проходной, опуская телефон в карман. Рязанов пристроился в «кильватер». Зевающий сторож сообразил, что мы идем по его душу, сразу подобрался.

— Приветствую, уважаемый, — поздоровался я, показывая зачем-то неразвернутую лицензию. — Служба безопасности похоронного холдинга (слегка приукрасил, ну, и бог с ним…).

— Ага, я видел вас как-то с Якушиным, — неуверенно пробормотал страж турникета.

— На него и работаем. Люди на «Шевроле-Камаро» докучают, мутные они, — объяснил я. — Подъехали минут десять назад. Наши люди уверяли, что из машины никто не выходил. Но внутри никого нет.

— Ага, я видел, как вы там рылись, — кивнул сторож. — Хотел полицию известить, потом вижу, вроде лицо знакомое.

— Вы наблюдательный, — похвалил я. — Заметили, как они выходили из машины? Их предположительно двое, один повыше, другой пониже.

— Да хрен ее знает, товарищ майор, — по-простецки протянул сторож. — Я же внутри сидел, а когда покурить вышел, вы уже в чужой машине ковырялись… Но мимо вертушки эти двое точно не проходили, в последние минут двадцать тут вообще никто не проходил. Подождите, я у Ленчика спрошу, он постоянно в окно пялится.

Допрашивать Ленчика, к счастью, не пришлось. Он все вспомнил, рассказал напарнику, а тот уже нам, не поленился снова выйти. Действительно, в окно смотрел, думал о своем — служба такая, и зарплата соответственная. Ушла спортивная машина, на ее место тут же другая задом въехала. Толком он не видел, все же еще ряд машин заслоняет. Сперва из «Камаро» никто не вышел, словно ждали чего-то, потом одна дверь отворилась, за ней вторая, мелькнули две макушки. Но в полный рост они не распрямились, а как-то зависли, потом пропали — словно передумали выходить и двери за собой закрыли. Со стоянки как раз высокий джип с прицепом выезжал — тянулся, как пассажирский поезд. А через минуту-другую, глянь — движение краем глаза: двое пеших справа на парковке образовались и быстро пропали с глаз. Там как раз забор заворачивает, кусты, овраг. Ручаться бы он не стал, что эти двое из «Камаро», но один повыше, другой пониже, у первого усы, у другого темные очки.