Драконы Хаоса - Дон Перрин

И тут я увидел Мару.

Одно из щупалец отродья обвилось вокруг ее тела, а одна рука покоилась на горле. Голова моей жены была замотана грязным, окровавленным шарфом, но Мара казалась скорее сердитой, чем испуганной.

Отродье Хаоса протянуло когтистую руку.

— Отдай мне Глаз Дракона!

— Сначала освободи мою жену!

— Ты не в том положении, чтобы торговаться. Отдай мне камень, или я перерву ей горло!

Оно вдавило когти в плоть Мары, подчеркивая сказанное. Та судорожно вздохнула от боли. Я увидел, как проступила кровь.

— Остановись! Ты победил! — закричал я, вынимая Глаз Дракона из мешка и протягивая его существу рукой, затянутой в перчатку.

Отродье Хаоса схватило алмаз и подняло к свету.

— Камень ничего не стоит, — сказал я, надеясь отвлечь его. — Магическая сила пропала.

Тварь ужасающе рассмеялась:

— Это тебе так кажется! Глупе…

Оно схватилось за горло, алмаз выпал из обмякшей лапы. С тихим стоном отродье Хаоса повалилось на пол и осталось беспомощно лежать.

— Обернись! — отскочила от существа Мара.

Эльфийка обнажила длинный меч и напала на меня. Выхватив свой клинок, я встретил ее. Людоед, спасший меня от овражных гномов, пришел мне на помощь, обрушивая сокрушительный удар на шею второго людоеда. Мара дралась с тейваром голыми руками.

Мы с темной эльфийкой кружили друг перед другом, и каждый пытался оценить навыки другого. Она заметила мою усталость, замедленность моих реакций и решила воспользоваться преимуществом, так усердно нанося мощные удары, что у меня рука начала неметь. Людоеды сцепились друг с другом — из этого угла помощи ждать не стоило. Тейвар изо всех сил удерживал Мару.

Меч эльфийки пробил мою защиту, повторно открыв рану на груди. Темная, сверкая глазами, триумфально взвыла и продолжила атаковать, вкладывая в удары все меньше изящества и все больше грубой силы. Моя голова закружилась, зрение стало подводить. Еще один удар — и меч выпал из обессилевших пальцев. Я упал на колени. Эльфийка подняла клинок для смертельного удара. А потом неожиданно вскрикнула и повалилась вперед. «Моя жена» выдернул кинжал тейвара из ее спины. И снял шарф с головы.

— Где ты был? — требовательно спросил он.

Тейвар валялся без сознания в другом конце комнаты.

Я был весь в крови… и большей частью в собственной. Ребра были сломаны. Меня все еще мутило от яда.

— Остановился в таверне, чтобы пропустить пару стаканчиков, — усмехнулся я напарнику. — А что? Ты куда-то торопилась, моя дорогая женушка?

Мара посмотрел на платье, в которое был одет, и скорчил гримасу:

— Ты никому про это не расскажешь! Ты обещал!

— Но я не обещал! — рассмеялся и покачал головой людоед, на самом деле являвшийся членом команды Губителей Драконов, которому было приказано наняться на службу к отродью Хаоса.

Мы собрались вокруг твари.

— Что ты ему подсунул? — спросил Мара.

— Я покрыл Глаз самым мощным парализующим ядом, какой только мог найти. Этим можно отключить целый отряд драконидов. Надеюсь, я не убил его.

— Это вряд ли, — успокоил людоед. — Остальная команда на местах?

— Произошли небольшие изменения в планах. Мне пришлось повозиться, чтобы попасть сюда. По улицам шныряет стража. Надо добраться до пристаней. Тарл ждет нас в лодке. Ты знаешь путь через коллекторы?

— Ты сможешь так далеко протащить эту тварь? — поинтересовался Мара.

Людоед кивнул и склонился над отродьем Хаоса. Я осторожно высвободил Глаз из руки существа. Людоед вскинул тварь на плечи, и мы пошли обратно по коллекторам. А когда сочли, что уже близки к цели, поднялись наверх. Пристани были пусты. Высматривавший нас Тарл жестами показал, что все безопасно.

Людоед отнес существо к пирсу. Убедившись, что оно все еще без сознания, он дал ему сонное зелье, чтобы быть уверенным, что тварь проспит всю поездку, увязал в кожаный мешок и бросил в огромный ящик. Мы опустили свой груз на дно ожидавшего судна.

Я залез в кошель, вытащив оттуда серьгу Мары, и указал на ту, которую он забыл снять.

— Криво выглядит.

Парень сорвал с себя побрякушку и выбросил обе в море.

— Что дальше? — спросил он.

— Они доставят отродье Хаоса к башне. Мудрецы исследуют его, и тогда мы будем знать, чего ожидать в следующий раз, когда столкнемся с подобным.

— Нет. Я имею в виду, что ты собираешься делать дальше?

Я посмотрел на Глаз Дракона, который все еще сжимал перчаткой, и вздохнул:

— Мы Губители Драконов, а не воры. Теперь я должен вернуть его обратно.

— Иди сюда, повесь этот ключ обратно на шею! И перестань слоняться без дела, лучше принеси мне чистую тряпку, Карлана, — едва слышно ворчал Френзиль, закрывая книгу с рецептами, запирая дверь и поднимаясь из пивного погреба. — И счастливый взгляд, девочка. Сколько раз сегодня ты падала на это лицо, а?

— Но, отец… — возразила Карлана, торопливо прокладывая путь среди бочонков и кружек, чтобы добраться до тряпки, лежавшей всего в нескольких дюймах от самого Френзиля. Она устало поставила переполненный поднос и сдула прядь медно-рыжих волос с бледного лица. — Я работала весь день и ни секунды еще не отдыхала.

— Счастливый взгляд, я сказал, — резко прошипел Френзиль. — А теперь подними поднос и возвращайся обратно.

Карлана наградила отца долгим тяжелым взглядом и вытерла непролитые слезы безысходности, до краев переполнявшие ее огромные синие глаза. Она надела на шею тяжелую цепь, на который висел еще более тяжелый ключ от пивного погреба, и устало подняла поднос, хотя улыбаться отказалась.

Френзиль хмуро посмотрел ей в спину и начал полировать ту же самую кружку уже в пятый раз с начала времени ланча, энергично преследуя пятнышко грязи, размазавшееся в сальную полосу, когда он потер его. Опять зола? Снова сажа? Он вздохнул, уставившись на черное пятно, появившееся на куске белой ткани.

— Эдак ты в ней дырку протрешь, — улыбнулся Гисиб со своего старательно надраенного табурета. — А эта девочка когда-нить оставит тебя так быстро, что ты успеешь услышать тока, как дверь хлопнет.

— Только не моя Карлана. Она не посмеет. Когда-нибудь все это будет принадлежать ей, — пробормотал Френзиль, швыряя тряпку в сонную муху над головой Гисиба. Его прицел оказался вернее, чем он ожидал, и насекомое обреченно спикировало долговязому фермеру прямо в пенную шапку эля. Гисиб покачал головой, посмотрел слезящимися от золы глазами на озабоченного трактирщика и жестом попросил другую порцию. Френзиль отодвинул в сторону почти полную кружку и неохотно протянул Гисибу новую. Его последний бочонок почти опустел, а Фестиваль Середины Года начинался уже завтра. Для фестиваля всегда требовалось много эля, но в этом году вареву понадобилось больше времени, чтобы в должной мере вызреть. Френзиль знал, что к следующему дню все будет готово. Он протянул к Гисибу руку за платой.