Святослав (Железная заря) - Игорь Генералов

Колот будто даже обрадовался, что у Блуда такой не совсем боевой поход получился, и на радостях вытащил братину мёда.

— Чего там в Царьграде снова случилось? А то я краем уха слышал, война у них там? — спросил Блуд, наливая себе мёд.

— Как Пеша Попов рассказывал, после того как Роман прошлой весной помер у них, стол занял какой-то воевода Нефир... нет, Нефивр, кажись. И как сел он в Царьграде, так смуты у них и закончились.

В стае протяжно промычала корова. Блуд, будто вспомнив, сменил разговор,

— На меня родичи возмущались, кто, мол, пахать, сеять, боронить да убирать вместо тебя будет? Семья большая, да мужиков мало: батя, я да Делян, но ещё мал он и помощи от него — чуть. Как с прибытком вернулся, малость успокоились, переживём как-нито, говорят, теперь и наймита взять можно. Тем паче весною похода не будет, а осенью помогут ещё и родовичи.

— Да уж, — согласился Колот. У него была своя печаль. Мать Услады, старшая в своей семье, так как не было мужа — болыпуха, через дочерь передала Лапе, чтобы не думал до похода сватов засылать. Честь выдать дочь за воина, но что было на уме у болыпухи, ведают одни боги, то ли за другого хочет выдать, то ли с прибытком ждёт будущего зятя. Колотовы родные, наоборот, были рады отправить сына с князем Святославом. У брата Отени уже два парня и девка, и все — жена, родители и сам Колот в тесной избе ютятся. Особенно тяжко зимой, когда скотину из холодной стаи домой забирать приходится. Под свою семью дом свой нужен. Колот оглядел тёмные брёвна жила, земляной пол у печи и сказал:

— Избу новую нать да клеть срубить, да стаю утеплить, да переходами соединить, э-эх!

— Висячими. Как у князей! — усмехнулся Блуд.

— А что? Пора в вятшие выбиваться. Заможем?

— Отстань. Штаны бы удержать, да на рати дуром не сгинуть.

Помолчали. Блуда начало клонить в сон.

— Слышь, друг сердечный, — спросил он, глядя кровяными глазами, — я лягу у тебя до завтра?

Блуд пробрался в угол, куда не доходил свет лучины, нащупал лавку и завалился на неё, подсунув под голову шапку.

Сошёл паводок, подсохла земля, наступила пора полевой страды. Веси стояли пустые, оставались старики, дети и жёнки — те, кто не мог ратовать в поле. Трудились все по-разному: Колотова семья деловито и немногословно, Усладины братья — споро и весело, у Блуда выходили вообще все, кто мог — сам Блуд, отец, мать, одиннадцатилетний Делян и старый дед Блуда. Работали не покладая рук, почти не отдыхая. Даже когда приносили обед, торопливо ели, спешили снять с морды работяги коня торбу с овсом, Блуд или отец брались за рукояти сохи — и снова тёмным комкастым следом тянулась борозда. К Блуду даже во время обеда нельзя было подойти и поговорить, поворачивая почерневшее от усталости лицо с запавшими глазами, он отвечал кратко: «да», «нет», а то и вообще «отстань», «уйди». И думалось: как на грядущий год Блудова семья потянет пашню? Занять кун на наймита — не отдать, а потом и в закупы попасть. Когда там Блуд вернётся, ведь за тридевять земель та Хазария. Надежда на родственников да односельчан.

Боронили, сеяли, справляли Рожаницы.. Женщины жгли костры, щедро угощая богинь Рожаниц молоком, сыром и творогом, дабы заботились о плодородье. Пошли первые всходы, зазеленели политые потом поля. И вот наконец русальная неделя. Нарядные девки в цветных увяслах, венчиках и очельях водили хороводы, наряжали берёзку, которую озорные парни потом топили в озере. А там и Ярилин день совсем рядом.

Священный огонь жгли на Ярилиной горе, что близ Древичей. Для огня подготовлены колоды со вставленными в них древками, перевязанные пеньковыми верёвками. Волхвы тянут за верёвки, добывают трением огонь. Вот задымилась колода — и робкий алый язычок лизнул подложенную сухую бересту. Собравшийся народ радовался. Наступала волшебная ночь, когда Ярило[48]спускается на землю и в обличии молодого парня милуется с девушками. Девки с парнями, крепко держась за руки, прыгают через горящий «до небес» костёр и никого не обжигает святой огонь. Говорят, известная ведьма из Древичей по имени Сторожея обожгла понёву и опалила косу, когда в девичестве прыгала через огонь, тем самым боги отметили её. Лето отдаёт свою силу земле: знахари собирают целебные травы. А после ночи день начнёт идти на убыль.

Работящее лето дало уборку и жатву. В разгар жатвы от старосты стало известно, что сбор ратей назначен на начало листопада в Киеве.

Весть о смерти императора Романа застала Киев врасплох. Ещё ничего не было толком известно о том, кто занял его место и тем более не знали о смуте. От Калокира также не было ни вести ни навести. Что делать и думать — догадайся сам, а на носу рать с хазарами. На свой страх и риск летом отправили посольство в Царьград на подтверждение старых договоров.

Зато с печенегами было яснее ясного. Среди них было восемь больших колен, некоторые из которых не только враждовали друг с другом, но и говорили на разных языках. Нужно было не ошибиться здесь в выборе друзей, ибо, заключая договор с одним коленом, можно было приобрести врага в другом. С родом Иртим было всё понятно — они кочевали на полуночи Тавриды, частью — на херсонских землях и недалеко от Тмутараканя, то же самое и с Харавоями, обитавшими вблизи южной границы русских земель, потому к ним первыми поскакали вестоноши. Но теперь врагами становились Гилы, наследники князя Куркутэ, самые сильные и многочисленные, кочевавшие в устье Дуная и враждовавшие с родами Иртима и Харавои. Через это могли осложниться отношения с уграми, хотя те и обещали прислать ратных. Колено Хопон осталось в стороне от войны, ибо не хотело портить отношения ни с русскими, ни со своими соседями булгарами, с которыми у них мир и через которые пойдёт Святославова рать. Остальные колена: Цур, Талмат, Кулпеи и Топон, иногда ратившиеся меж собой, имели общего врага — хазар и посему обещали прислать воинов.

Искали переветников[49]в булгарских и буртасских землях. Из Булгарии прислали тайную грамоту от местного опального князька Асана, обещавшего помочь при вторжении русских. Договорились со славянским племенем вятичей, единственных из славян, плативших дань хазарам за проход через их земли.

Впрочем, не дремали и хазары. Заключили ряд с касогами и ясами о военной дружбе против Тмутараканского княжества, и лишь одно из крупнейших ясских колен, называвшихся овсами, осмелилось отказать. В отместку за русскую помощь Византии в Хазарию на подмогу шли арабские рати. Нет, не те времена были, когда за неповиновение своей воле хазары проходили огнём и мечом по землям противника, заставляя его склонить голову.

Коловшаяся на две части дунайская Болгария тоже не осталась в стороне: царь Пётр открыто поддерживал хазарского кагана, а его противники — комитопулы во главе с комитом[50]Николой Мокри, управлявшие Западной Болгарией, спешили также найти себе друзей и прислали в Киев сына Николы, Аарона, для налаживания отношений.