Орден Харона - Жюльен Эрвьё

улицы и, тяжело дыша, ждал ответа Элизабет. Та подняла руки, чтобы его успокоить.

– Дункан, я понятия не имею, как Бернард Гамильтон узнал о Хэнке. Но я уверяю тебя, это не по моей вине. Я ничего не говорила Джеймсу.

– Джеймс, Джеймс… Всё это ради сопляка, который даже дуэль проиграл!

Элизабет наклонила голову и прищурилась. Она с любопытством смотрела на Тёрнера.

– Дункан… а ты, случайно, не ревнуешь?

– Ничуть! – бросил он, отвернувшись.

– Черт побери, Дункан! Думаешь, сейчас самое время? Чего ты добиваешься?

– Надо спасать Хэнка! – ответил Тёрнер, взяв себя в руки.

– Именно! Так что давай не будем делать поспешных выводов и ссориться. Мне тоже интересно, как Гамильтон узнал о Хэнке. Надо успокоиться и вернуться к Изольде. Она придет в ярость, но скажет, что делать.

Возвращенные бок о бок отправились в путь и свернули на перекрестке.

– И я не ревную к Джеймсу, – неловко буркнул Тёрнер, ускоряя шаг.

Глава двадцать седьмая

Лондон должен выстоять

Прозвучала такая звонкая пощечина, что она эхом отозвалась во всех уголках темного музыкального зала.

Взобравшись на табурет, Изольда только что ударила Тёрнера. Она посмотрела на Элизабет, собираясь подвергнуть ее той же участи, но одумалась. Ее ярость сменилась глубоким разочарованием.

– За всё свое долгое, очень долгое существование я никогда не была так разочарована. Вам всего-то следовало отвести Хэнка, чтобы тот раскрыл личность нашей цели. А что в итоге? Вы возвращаетесь без Хэнка, без цели, да еще и наши враги, похоже, узнали слишком много об Ордене!

– Изольда, я могу кое-что сказать? – спросил Тёрнер, потирая щеку, которая покраснела от удара нечеловеческой силы.

– Подумайте, прежде чем говорить, Тёрнер, – пробурчала девочка.

– Вы старше меня на много веков. Бывали ли такие ситуации?

Изольда заложила руки за спину и принялась кругами ходить по комнате. Она мельком взглянула в угол, где обычно ждал ее приказов дрожащий Хэнк. Элизабет спрашивала себя, скучала ли девочка по своему слуге.

– Да, нашим службам уже приходилось иметь дело со смертными, узнавшими о существовании Ордена. Думаю, не стоит объяснять, что больше те люди ничего не расскажут. Единственный наш козырь в том, что обыватели чаще всего не верят в подобные вещи. Но если лорд Бернард Гамильтон начнет болтать о нас в кругах, где люди ищут бессмертие, его слова будут встречены с большим пониманием.

– Но нельзя утверждать, что Гамильтон владеет сведениями об Ордене, – начала Элизабет. – Он просто знал о Хэнке.

– Если ему известно о Хэнке, значит, кто-то отлично осведомлен о нас. Наша тайна под угрозой.

Изольда села за секретер, достала лист бумаги, чернильницу и перо, зажгла свечу и принялась писать.

– Я вынуждена сообщить о сложившейся ситуации в Венецию на случай, если наше подразделение будет уничтожено. Если Гамильтон расскажет о нас знакомым лордам, у него появится достаточно богатых и влиятельных сообщников, чтобы избавиться от нас. Если он убьет всех Возвращенных Лондона, то получит полную свободу действий. И в истории останется тот факт, что именно с Лондона началось истребление всего Ордена.

Элизабет громко сглотнула, подумав о других Возвращенных, вроде Беатрикс, на которых толпа хорошо организованных вооруженных людей объявит охоту и безжалостно истребит одного за другим.

– Что прикажете делать? – спросил Тёрнер.

Изольда ответила усталым голосом, не отрываясь от письма:

– В вашем возрасте пора научиться самому исправлять свои ошибки. Пусть Гамильтон и опасен, но он слишком уверен в себе. Раз лорд заперся с Хэнком в особняке, то вряд ли для того, чтобы убить мальчишку. Если кто-то рассказал Гамильтону об оболах или Возвращенных, он наверняка будет пытать Хэнка, чтобы получить как можно больше информации об Ордене. А когда покончит с допросом, то расчленит его, чтобы понять, как мы устроены. – Она повернулась с пером в руке. – Поэтому вы отправитесь к Гамильтону, вытащите оттуда Хэнка и избавитесь от хозяина особняка.

– Это очень опасно, – вмешался Тёрнер.

– Или же мы можем просто дождаться, что он получит всё необходимое, нападет первым и начнет истребление Ордена, – саркастично ответила Изольда.

– В таком случае…

Элизабет осмелилась заговорить:

– А вы, Изольда? И Беатрикс?

– Вместе с Беатрикс мы отправимся в надежное место, где сможем продолжить борьбу.

– Куда это? – спросил Тёрнер.

– Чем меньше вам известно, тем лучше, – ответила девочка. – Я предпочитаю, чтобы вы не знали, где мы, если вас поймают.

– Понимаю, Изольда, но как нам с вами связаться, если всё получится? – спросила Элизабет.

– Мисс Блэк, если лорд Бернард Гамильтон умрет, об этом напишут во всех газетах. Тогда мы вернемся сюда, как только опасность минует.

Изольда вновь обратилась к письму, без церемоний выпроводив своих агентов:

– Теперь ступайте. И не возвращайтесь… Или возвращайтесь, если сможете.

Тёрнер и Элизабет покинули апартаменты, сосредоточившись на доверенной им миссии. Элизабет осторожно прошла вперед, чтобы осмотреться в тени козырька парадного подъезда. В свете недавно зажженных уличных фонарей она не заметила никого подозрительного.

Перед роскошным зданием привычной вереницей проезжали кареты и экипажи, а над Темзой раздавался звон корабельных колоколов. Тёрнер тоже осмотрелся. Они добрались до резиденции Изольды на трамвае. Воспользовавшись уже примелькавшимся экипажем Тёрнера, они привели бы врагов прямо к девочке домой.

Дункан вздохнул и поднял глаза к небу.

– Я выполнил больше заданий, чем любой другой Возвращенный. Но вот мне подвернулось дельце, в котором даже нет контракта на Обманщика Смерти… – воззвал он к пустоте.

– Мы нужны Хэнку, Дункан, – напомнила Элизабет. – И даже больше: если мы провалим дело, погибнет весь Орден.

– И что с того? – возмущенно ответил Тёрнер. – Там крепость, и нас ждут. Кроме того, кажется, у Гамильтона есть доступ к первоисточникам и он знает о том, кто мы и чем занимаемся. Этот человек решителен, опасен, а еще у него достаточно средств, чтобы избавиться от Возвращенных. А нас всего двое, что еще хуже. Даже если Венеция и отправит кого-нибудь на помощь, придется ждать неделями. Будет слишком поздно.

– Дункан, что происходит? – спросила Элизабет, удивившись, что он опустил руки.

– Обычно я ангел-каратель! – театрально воскликнул Тёрнер. – Я прихожу, зачитываю имена в контракте и даты, когда людям нужно было умереть, а потом отправляю их к нашей славной хозяйке Смерти. И вдруг меня, Дункана Тёрнера, преследуют какие-то людишки… Кажется, роли поменялись.

Элизабет подошла к нему, взяла за руку, посмотрела в глаза и улыбнулась.

– Мы вместе уладим это дело, Дункан. Вытащим оттуда Хэнка, покончим с лордом Бернардом Гамильтоном и теми, кто за ним стоит. В этот раз мы не отправляем людей к Смерти, нет. Сегодня мы спасаем нашего товарища. А может быть, и всех Возвращенных. Разве тебе не хочется помочь кому-то вместо того, чтобы подчиняться контрактам и поддерживать равновесие?

Тёрнер посмотрел себе под ноги. Перед ними разъезжали кареты с пассажирами, которые даже не подозревали о тяжести сложившейся ситуации. Элизабет наблюдала за ними: эти люди проходили мимо, не замечая их. Вот она, участь Возвращенных. Они не должны привлекать внимание. Они не могут позвать на помощь. Они были одни. А сегодня их осталось только двое, чтобы спасти всех.

– Ты права, Элизабет. Идем, – сказал Тёрнер, и в его взгляде промелькнула решительность.

Рыжая девушка сжала сильнее его руки.

– Вот Дункан, которого я знаю, который пришел за мной, когда я лежала в могиле. Рада, что ты вернулся, Тёрнер!

Глава двадцать восьмая

Последний праздник

Особняк лорда Бернарда Гамильтона погрузился в необыкновенный мрак. Он был похож на каменную глыбу посреди лондонской улицы. Единственный вход преграждала внушительная деревянная дверь, освещенная одним-единственным тяжелым фонарем. Даже окна скрывались за широкими ставнями, не добавлявшими особняку изящества. С каждой стороны входа стояло по человеку, и эти люди даже не прятали оружие. Гамильтон позаботился о своей защите, а Элизабет оставалось только догадываться, сколько людей поджидало их внутри особняка.

– Наша сильная сторона – разведка, – прошептал Тёрнер. – Признаюсь, я