Лунные танцы - Наталья Воронцова

— Счастливо! Берегите себя, — прозвучало ей вслед из «шестерки».

Ирене подумалось, что во время финальной репетиции показа она волновалась гораздо меньше. Но хватит, не время распускать сопли! Она умела в напряженные моменты брать себя в руки, мобилизовываться. В конце концов, в жизни бывало уже и не такое… Ирена глубоко вздохнула и, взяв свой огромный чемодан, решительно зашагала к подъезду. Вот сейчас она войдет в квартиру и увидит привычный легкий беспорядок, стакан с недопитым виски на прикроватной тумбочке, свою фотографию на журнальном столике в гостиной — и ее охватит прежнее странное ощущение, что в этой квартире уже давно никто не живет… А она присядет на диван и заплачет — как девочка, совершившая глупый поступок, а потом позвонит Стасику и признается ему в этой своей глупости и в любви, и они вместе улетят куда-нибудь на Мальдивы или Сейшелы, потому что давным-давно не были нигде вместе… И вообще, только этим утром Свенцицкая вдруг поняла, как много значат для нее эти ненавязчивые вроде бы отношения с Вознесенским.

У входной двери Ирену снова охватила непривычная дрожь, и она долго не могла попасть ключом в замочную скважину. Странно, раньше Стас всегда запирал дверь на оба замка, а сейчас закрыт только верхний… Свенцицкая медленно переступила порог, все еще отчаянно надеясь на чудо. Но его не произошло. В квартире пахло кофе, едой и женскими духами. У зеркала в прихожей стояла маленькая дамская сумочка. Из не слишком дорогих. Ирена бросила у порога чемодан, схватила сумочку и что есть силы запустила ею в зеркало. Оно треснуло в левом верхнем уголке. Возмущение и злость с новой силой накатили на Свенцицкую. Подонок, он еще и привел эту шлюшку в дом!

На столе на кухне лежали конфеты и булочки. Раньше Вознесенский терпеть их не мог! В спальне на трюмо — чужая косметика: пудреница, тушь, помада. Эта девчонка даже не знает, что Стасик терпеть не может дешевую косметику! Чужие вещи, книги, вытащенные из шкафа в кабинете… Предметы как будто набрасывались на Ирену, больно раня ее, задевая за живое. В этой квартире явно кипела бурная жизнь!

В гостиной Свенцицкая устало плюхнулась на диван и сжала ладонями виски. Боже, а это что такое? На журнальном столике, там, где много лет стояла ее любимая фотография, чуть увядшие, но все еще превосходные розы. «Черная магия», ее любимый сорт! Тут Ирена разрыдалась. Она задыхалась в этом доме, среди чужих запахов и вещей. Казалось, что она участница какого-то кошмара, на который должна была бы равнодушно смотреть со стороны. И кошмар этот никак не кончается, а медленно душит ее своими черными, мохнатыми лапами. Ни минуты дольше нельзя оставаться в этом доме, иначе случится что-то непоправимое! Ирена застонала как от боли, вскочила, подхватила чемодан и понеслась вниз по лестнице, забыв про лифт. Входная дверь так и осталась незакрытой…

Как фурия вылетела она из подъезда и тут же остановилась. Куда теперь?

— Мадам такая стремительная, — из-за спины раздался знакомый хрипловатый голос, — куда едем дальше?

Ирена вздрогнула и обернулась. Перед ней, улыбаясь щербатым ртом, стоял водитель Вася.

— Я же говорил, что мы с вами еще встретимся! Жизнь такая штука — все время кого-то с кем-то сводит. Давайте сюда ваш чемодан! — Он лихо закинул его в багажник и спросил: — Ну что? Назад в аэропорт?

С минуту Ирена стояла в замешательстве, по щекам ее текли слезы, в горле стоял ком. Она злилась на Станислава за нанесенную ей обиду, злилась на себя за свою беспомощность и за дурацкое положение, в котором она оказалась. Но больше всего она злилась на неизвестную соперницу, которая вот так спокойно и нагло поселилась в квартире у Вознесенского. Конечно, назад в аэропорт! Надо немедленно прекратить этот кошмар! Тушь растекалась, оставляя под глазами темные полосы.

— Ну что вы, мадам, не надо! — Вася галантно, хотя и с видимым усилием, распахнул перед Иреной дверцу машины: — Присядьте, успокойтесь. Здесь ничего не стоит вашего расстройства. Все скоро закончится. Кстати, у меня есть водка. И стаканчик одноразовый. Хотите? — Водитель, покряхтев, извлек из багажника початую бутылку «Столичной» и не слишком чистый пластиковый стакан. — Помогает, сам знаю!

Свенцицкую едва не стошнило от омерзения. Бесспорно, единственное, чего ей сейчас не хватало, — это только теплой водки сомнительного качества. Обязательно в грязном пластиковом стакане. Да когда же закончится этот бред! Нет! Надо ехать не в аэропорт, а прямо в офис к Вознесенскому и все выяснять. Хватит позволять над собой издеваться!

— Слушай, как тебя там…

— Вася! — бодро отозвался шофер.

— Слушай, Вася! Можешь отвезти меня на Смоленскую, к бизнес-центру?

— Вы решили не ехать в аэропорт? Подумайте, мадам!..

— Ты меня не слышал, что ли? — взвизгнула Ирена.

— Ну если вы так хотите, то конечно. Не смею возражать. Все сделаем в лучшем виде!

Свенцицкая достала из сумочки зеркальце и салфеткой вытерла размазавшуюся тушь.

— А сигареты у тебя найдутся? — обратилась она к водителю.

— Для такой женщины все найдется! — Он, порывшись в карманах, протянул Ирене полусмятую пачку «Примы».

— О боже!

Свенцицкая поморщилась, но взяла папиросу — уж очень хотелось курить. Она даже осторожно сделала глоток из стакана. Действительно, стало легче. А вот «Прима» была просто убойная. Сколько лет она не курила папирос? Целую вечность… Именно сейчас их терпкий, отвратительный запах почему-то показался Ирене очень уместным в этой разбитой машине, рядом с грязноватым шофером, у которого в багажнике плещется в полупустой бутылке теплая водка. Вася между тем явно пытался отвлечь пассажирку от грустных мыслей. Что-то в нем было, в этом Васе…

— Эй, Вася! А ты женат?

— Никак нет, мадам! Холост и свободен как ветер! Уже много лет, как разведен. И не жалею!

— А почему?

Вася развел руками, оставив на мгновение руль без присмотра.

— Так жена от меня ушла! Случается такое. Ну не станешь же держать, она свободный человек. Вот и вся история. Работаю водилой — мне в кайф, а денег на жизнь вполне хватает. Не жалуюсь.

— Неужели вернуть жену не хотелось или отомстить ей?

— Нет, совершенно! Раз она ушла, значит, ей со мной плохо было, а сейчас лучше. Ну и мне хорошо… Баба с возу опять же. А мстить? Все же возвращается — и хорошее, и плохое. Нельзя никому мешать.

— А что, Вася, я правда красивая? — Ирена оставила без комментария последние слова водителя и осторожно припудрилась.

Водитель вздохнул восхищенно и мечтательно всплеснул руками. На пальце у него красовался массивный золотой перстень с монограммой.

— Конечно! Вы шикарная женщина. Я таких только по телевизору видел! На вас же написано, что вы, мадам, из высшего света, не то что мы, дворняжки… У вас совсем другая судьба. И что вы здесь делаете, не понимаю.

— Не твое дело!

Ирена сначала нахмурилась, потом улыбнулась. Силы к ней постепенно вернулись, голова снова была ясная.