Выйти замуж за олигарха - Мария Жукова-Гладкова

Самые худшие предположения (и мои, и супруги нотариуса) подтвердились. Сам нотариус, секретарша, две другие сотрудницы и какой-то незнакомый нам всем мужчина лет сорока пяти, представительного вида, сидевший в кабинете хозяина на стуле для клиентов, были мертвы. Никаких внешних повреждений при беглом осмотре мы не заметили.

Потом началась обычная суматоха. Приехала следственная бригада, супруга нотариуса, представители охранной фирмы и мы с Пашкой дали показания.

Неизвестный нам всем мертвый мужчина представительного вида оказался еще одним сотрудником юридического отдела компании «IT-Инвест».

– Там юристы-то вообще остались? – спросил дежурный следователь, приехавший на вызов. – Сколько их было?

Этого я не знала, но собиралась выяснить на следующий день. Уже погибли трое сотрудников этого юридического отдела и адвокат Фисташкова, который, насколько я помнила, в юридическом отделе компании не числился, а занимался личными делами олигарха. Или наиболее конфиденциальными.

Но на кого нацеливались убийцы в этот раз? На сотрудника юридического отдела или на нотариуса, или, так сказать, хотели убить двух зайцев одним выстрелом? Кстати, способ умерщвления представитель судмедэкспертизы сразу определить не смог, однако похвалил нас за то, что, обнаружив тела, мы с Пашкой и супругой нотариуса, а также представители охранной фирмы, тут же снова вышли на улицу, но оставили дверь открытой. Иначе внутрь заходить было бы опасно.

– У вас нет никаких неприятных ощущений? – спрашивал он нас всех.

У меня были – но совсем другого рода. Я отметила, что, войдя в помещение, не почувствовала никаких странных запахов. Сотрудники охранного агентства, Пашка и супруга нотариуса кивнули. Кондиционер в помещении не работал.

Оставалось ждать результатов судмедэкспертизы. Маловероятно, что все пятеро усопших ели или пили что-то одно. С какой стати? Тем более остатков трапезы или даже чаепития нигде не видно. Не могли все впятером даже пить чай. Кто-то в следственной бригаде вспомнил про давний случай в Москве, когда босса с секретаршей отравили редким ядом, оказавшимся в телефонной трубке. Но не могли пятеро пользоваться одной трубкой.

Судмедэксперт склонялся к версии ядовитого, быстродействующего газа.

– Но неужели они все не отреагировали бы, если бы кто-то ворвался с баллоном газа?! – воскликнула супруга, то есть теперь уже вдова нотариуса. – Ведь человек должен был бы надеть противогаз, чтобы не отравиться самому! А они все сидят в естественных позах. Они умерли, занимаясь своими обычными делами! Вы что, этого не видели?

Все собравшиеся глубоко задумались. Это в самом деле так. На лицах не было испуга, тем более ужаса, гримасы смерти. Люди словно заснули на месте, но это оказался вечный сон…

– А здесь нет никакого источника яда? – спросила я, не обращаясь ни к кому конкретно и ко всем одновременно. – Может, он испаряется из какой-то емкости? Кто-то из сегодняшних посетителей перед самым уходом оставил, например, какой-то сувенир. Или цветок. Вон горшки стоят. Кстати, а с цветами-то все нормально.

– Они искусственные, – пояснила вдова нотариуса. – Я сама покупала. Смотрятся как живые.

Я подошла к горшкам и убедилась, что это в самом деле так. Поразительно! Члены следственной бригады и вдова нотариуса тем временем очень внимательно осматривали все предметы во всех помещениях конторы, которых, к счастью, было немного. Женщина, сегодня ставшая вдовой, заявила, что не видит ничего нового.

Я же вспомнила про дядю олигарха, тоже усопшего, но при жизни занимавшегося ядами и отравляющими веществами в одной известной организации. Надо подкинуть эту мысль Андрюше, а также попросить выяснить, что происходило в жизни Фисташкова пять лет назад. На что он потратил деньги, которые ему срочно потребовались?

На следующий день приятель позвонил мне сам и сказал, что получен ордер на обыск квартиры дяди олигарха, бывшего сотрудника КГБ и ФСБ.

– Олигарха известили?

Андрюша пояснил, что олигарх к квартире дяди не имеет никакого отношения, она отошла дядиной жене, несмотря на то, что она оттуда съехала еще при жизни мужа. Но они не были разведены, квартира изначально приватизировалась на двоих, а после смерти супруга вторая часть должна отойти супруге.

– Но ведь еще не прошло полгода! – воскликнула я. – Она вообще могла еще не появляться у нотариуса!

Появлялась, как выяснили ребята из Управления. Оказалось, дядей и тетей Фисташкова они занимались уже какое-то время – ведь для получения ордера нужно было представлять веские аргументы.

– Андрей, я чего-то не поняла, – сказала я. – Вы что, решили, что это тетя олигарха отравила народ в нотариальной конторе?! И газ в охранников пустила в его особняке? А потом потащила их топить?! С какой стати?!

Приятель признался, что они вообще не знают, что думать. Конечно, маловероятно, что женщина шестидесяти двух лет вдруг решила выйти на тропу войны и провела все эти акции. Это нереально. Но если у нее есть помощники…

Я помнила, что у дяди Фисташкова детей не было. Я спросила Андрея, были ли дети у тети – например, от первого брака. Ребятам из Управления удалось выяснить, что у Владимира Петровича с супругой первый ребенок родился мертвым, потом у женщины было два выкидыша, и детей она больше иметь не могла. Оба обожали Артема Фисташкова. Однако олигарх заявлял, что не простил тете уход от любимого дяди, да ведь тетя его кровной родственницей и не являлась.

– Вы выяснили, где она сейчас живет?

– Нет. Мы выяснили, что пенсия ей переводится на счет в Сбербанке, но она ее уже давно не получала. Районному нотариусу, занимающемуся гражданами на букву С (у Владимира Петровича была фамилия Сидоров, как и у его супруги), она представила все необходимые документы – и удостоверяющие личность, и подтверждающие родство с Владимиром Петровичем (свидетельство о браке), и на квартиру. Но в права наследства она вступит только через полгода после смерти Владимира Петровича. Пока появлялась всего один раз. Ее даже толком не запомнили. Там же народу много проходит. Папку соответствующую подняли. Это говорит, что она приходила и приходила сама. С нашей бумажной волокитой ей, конечно, не один раз придется туда наведаться, и в следующий раз нам позвонят, но когда это будет? Она собрала документы, главное – подать их в течение полугода после смерти, теперь может не торопиться с оформлением.

Я вспомнила, как одна женщина с моей лестничной площадки после смерти мужа ходила в нотариальную контору семь раз – притом что не было никаких спорных вопросов! Просто там каждый раз говорили, что нужно донести еще один документ, потом еще и еще. Мы тогда все возмущались. Это нотариус таким образом показывает, что работает? Однако теперь подобная «деятельность» пришлась бы очень кстати.

Андрюша тем временем рассказывал, что супругу Владимира Петровича соседи не видели очень давно. Дом у них «сталинский», многие живут там с самого начала, теперь, конечно, часть людей умерла, но в квартирах продолжают жить дети и внуки. Все знали, где работал Владимир Петрович (соседи каким-то образом такие вещи почти всегда узнавали, а за Сидоровым по утрам еще и машина приезжала). К Конторе отношение нашего народа всегда было вполне определенным. Соседи с ним и супругой вежливо здоровались, но дружеских отношений не поддерживали. Да и Сидоровы к этому не стремились. У них были свои друзья.