Мантикора и Дракон. Эпизод 1 - Юлия Созонова

Но когда рядом с тобой мелкая пакость, способная найти грязь даже в самую засушливую погоду, эти самые практически занятия становятся единственным способом содержать в чистоте себя и одежду.

Улыбнувшись собственным мыслям, прикусила палец и, добавив в вырисовываемые символы несколько своих штрихов, выела на краю бортика формулу заклинания, приправляя её желаниями и намерениями.

Вода наполнила бадью почти до краёв. Горячая, но не обжигающая, она ластилась к руке, как кошка, давно не видевшая своего хозяина. Улыбка стала шире. Стихии чувствительны к тем, кого назвать обычным язык не повернётся. А ещё они восприимчивы к тому, что у тебя на душе. И если не умеешь контролировать свои чувства, то вместо хорошей ванны можно получить потоп, сметающий всё на своём пути.

Не оглядываясь, позвала, тихо, но твёрдо:

— Иди сюда.

Робкие шаги, раздавшиеся спустя пару секунд, показали, что меня поняли правильно. Одним движением поднявшись с пола, повернулась к своему найдёнышу. Вытащив из-за пояса короткий стилет, сняла с девочки плащ, после чего одним движением, едва ощутимо касаясь металлом её кожи, разрезала бретели ночнушки. Изодранная ткань грязным пятном осела на пол. Отпихнув её ногой в сторону, развернула подопечную лицом к бадье и легонько подтолкнула в спину.

Девчонка с трудом смогла перелезть через бортик. Цепляясь дрожащими пальцами за мою руку, она опустилась в воду, подтянув колени к лицу и обхватив их.

Удовлетворёно кивнув головой, взяла несколько холщовых мешочков и принялась за помывочные процедуры, используя зелье на основе мыльного корня и невесомую пыль, при намокании превращающуюся в мягкий ил, хорошо очищающий кожу и оставляющий на ней слабый запах лаванды.

Для начала тщательно отскребла тело ребёнка, игнорируя смущение, страх и попытку избежать этого. За одним оценила степень повреждений и пришла к выводу, что она легко отделалась. Всё могло быть гораздо хуже.

Когда вода стала почти чёрной от грязи, добавила ещё один символ к слабо светившемуся на дереве заклинанию. Грязная вода тут же исчезла, сменившись свежей, отливающей лёгкой голубизной. Теперь можно было заняться волосами.

Осторожно пересадила девочку подальше от края, тем самым освободив себе место для работы с длинной косой. Опустив давно нечесаные пряди в воду, осторожно распутала их, невольно радуясь тому, что в хозяйстве всегда держала одной из косметических зелий, для непослушных и жёстких волос. Полив оным голову найдёныша, взбила пену, стараясь избегать попадания в глаза.

Промыть волосы оказалось куда сложнее, чем отдраить тело. Однако, кто хочет, тот добьётся, так что где-то часа через два-три я уже помогала выбраться из бадьи хрупкой девочке, завернув её в большое мягкое полотенце и аккуратно вытирая тёмный, тяжёлый шёлк влажных волос.

— Как тебя зовут? — поинтересовалась, усадив её на кровать и вытаскивая домашние штаны с рубашкой. Не знаю, зачем захватила их с собой, но так почему-то казалось, что спокойная жизнь с сыном не такая уж призрачная надежда.

— А… Аэрис, — тихо проговорила девушка, не поднимая на меня взгляд. С этим тоже придётся работать и очень долго.

— Можешь звать меня Кора, — протянув её вещи и бельё. Аэрис несмело взяла их, смотря на меня широко открытыми глазами. В тёмной зелени сквозил страх и робкая надежда на то, что всё плохое уже позади. Я не могу ей пообещать этого…

Зато могу кое-что другое.

Сев перед ней на корточки, взяла хрупкие ладошки в свои руки и спокойно, уверенно сказала, твёрдо смотря в глаза Аэрис:

— Запомни. Я не буду обещать тебе, что дальше всё будет хорошо и гладко. Но я могу дать слово. Пока я рядом, с тобой ничего не случится. А если всё же кто-то обидит, то он дорого заплатит за свой поступок. И скорее всего — жизнью. Ты мне веришь?

В воздухе повисло напряжённое молчание. Взгляд не отводила, стараясь как можно сильнее приоткрыть щиты и позволить почувствовать напуганному ребёнку свою уверенность, теплоту и нежность.

Постепенно Аэрис расслабилась и закрыла глаза, попытавшись улыбнуться:

— Хо… Хорошо. Я… Я… Я верю…

— Умница, — ласково сжав дрожащие пальцы, выпрямилась. Охнула, от небольшой тянущей боли, нахмурилась, потирая поясницу. Всё же, иногда старые травмы дают о себе знать, да и рождение ребёнка нельзя было назвать… Безболезненным.

Аэрис вопросительно на меня посмотрела, видимо, почувствовав перемену в моём настроении. Успокаивающе погладила её по голове и кивком головы указала на кровать:

— Ложись. У меня ещё есть кое-какие дела. А тебе нужно отдыхать и набираться сил.

Девочка согласно кивнула головой и громким шёпотом спросила:

— Почему вы меня спасли? Зачем?

— Потому что ты ребёнок, — задумчиво поглаживая подбородок, смотрела в окно, пытаясь для самой себя определить, зачем это сделала.

— И что?

— Дети не должны страдать, они невинны… Они не отвечают за грехи своих родителей, — печально улыбнулась. — Хотя именно их и винят во всём…

Аэрис забралась с ногами на постель, быстро оделась и юркнула под одеяла, сжимая в руках мой плащ. Уткнувшись в него носом, она несколько секунд лежала молча, после чего прошептала:

— Спасибо…

Промолчала, качая головой. Странный ребёнок. Но, если уж думать с этой точки зрения, кто в этом мире вообще может считаться нормальным?

Фыркнув в ответ на собственные мысли, вытащила из кармана сумки чернильницу и чёрное воронье перо, заготовленное для особых случаев и определённого подвида печатей. Бросив последний внимательный взгляд на уже засыпающую девочку, вернулась в комнату с бадьёй, с лёгкостью отодвинув её в сторону, к окну, чтобы не мешала работать.

Расчистив небольшой кусок пола перед стеной, села, скрестив ноги, и размяла мышцы шеи. Встряхнув кисти рук, открыла склянку с чернилами. Для рисования печатей подходит, в общем-то, любая жидкость либо даже отсутствие таковой, основную работу проделывает магическая сила исполнителя и мысленный посыл. Однако, в определённых ритуалах нужны особые чернила, состав которых так же варьируется в зависимости от цели.

В те, что сейчас стояли передо мной, в самом конце процесса приготовления добавили несколько капель крови: моей и ещё трёх лиц. Так легче было открывать мгновенные порталы или совершать призыв.

Прикусив кончик языка, закрыла глаза, восстанавливая перед мысленным взором порядок печатей и их узор, после чего обмакнула металлический кончик пера в чернильницу и принялась выводить линии на досках, складывая их в повторяющийся, но всё же неуловимо отличающийся узор.

Закончив с полом, одним движением поднялась, шагнув к стене. Здесь печатей было значительно больше. Костяк основывался на количестве от трёх до семи, а вот арка состояла из тридцати трёх и ни одна из них не должна была быть прорисована с отрывом руки от поверхности или соприкасаясь с соседней. Расстояние же, для правильного функционирования, между рисунками должно быть менее нескольких миллиметров.