Последняя теория Эйнштейна - Марк Альперт

— Доктор Гупта, вы меня помните? — прошептал он. — Я Дэвид Свифт, я приезжал брать у вас интервью о работе с доктором Эйнштейном. Помните?

Живые глаза — белые шарики с темно-карей серединой на секунду глянули на Дэвида неуверенно, потом расширились — Гупта его узнал. Губы старика шевельнулись:

— Что вы здесь…

— Тише! — прошипел Дэвид. — Только шепотом, прошу вас.

— Ради вашей же безопасности, — добавила Моника, перегибаясь через плечо Дэвида. — Здание под наблюдением, здесь могут быть микрофоны.

Гупта посмотрел на Монику, на Дэвида, снова на Монику. Он явно был перепуган, но пытался осмыслить ситуацию. Через несколько секунд он кивнул, соглашаясь, и Дэвид убрал руку от его рта. Гупта нервно облизал губы.

— Микрофоны? — спросил он шепотом. — А кто слушает?

— ФБР — точно, — ответил Дэвид. — А может быть, не только ФБР. Вас ищут очень опасные люди, профессор. Мы должны увести вас.

Он ошеломленно замотал головой, непослушная седая шевелюра упала на лоб.

— Это что, шутка такая? Дэвид, я вас много лет не видел, и вдруг вы появляетесь здесь вместе с… — Он посмотрел на фартук Моники: — Кто вы такая? Вы работаете в отделе обслуживания зданий этого университета?

— Нет, я Моника Рейнольдс, — прошептала она. — Из института фундаментальных исследований.

Он всмотрелся внимательно, будто определяя, кто она.

— Моника Рейнольдс? Теоретик, специалист по струнам?

— Именно так. Прошу прощения, если мы…

— Да-да, я вас знаю. — Он слегка улыбнулся. — Мой фонд финансирует кое-какие эксперименты с частицами в лаборатории Ферми, так что я знаком с вашей работой. Но почему вы так оделись?

Дэвид почувствовал нетерпение. Приход агентов ФБР для проверки, что за тревога здесь сработала — только вопрос времени.

— Профессор, нам надо идти. Я сейчас помогу вам залезть в мусорный бак…

— В мусорный бак?

— Прошу вас, идемте с нами. Объяснять нет времени.

Дэвид схватил профессора за руку и хотел поднять, но старик не поддался, а с неожиданной силой вырвался из хватки Дэвида.

— Боюсь, вам все же придется потратить время на объяснения. Я никуда с вами не пойду, пока вы мне не скажете, что здесь происходит.

— Послушайте, агенты здесь будут с минуты на…

— Тогда я рекомендовал бы вам излагать побыстрее.

«Черт побери, — подумал Дэвид, — в том и проблема с блестящими учеными — слишком они рациональны». Он уставился на потолок, пытаясь подавить страх и прояснить мысли.

Потом посмотрел Гупте прямо в глаза.

— Einheitliche Feldtheorie, — прошептал он. — Они охотятся за ней.

Немецкие слова подействовали не сразу. Сперва Гупта только поднял брови в легком удивлении и недоумении, но через несколько секунд у него отвисла челюсть. Он прислонился к стене спиной, невидящим взглядом уставясь на полки с моющими средствами.

Дэвид наклонился над ним, продолжая шептать:

— Кто-то пытается собрать теорию из кусочков. Может быть, это террористы, или шпионы, не знаю. Сперва они пришли к Мак-Дональду, потом к Буше и Кляйнману. — Он замолчал, боясь вымолвить следующие слова. Гупта с этими физиками работал много лет. Особенно близки они были с Кляйнманом. — Мне очень жаль, профессор, но все трое убиты. Остались только вы.

Гупта посмотрел на него, над правым глазом задергалась коричневая кожа.

— Кляйнман? Убит?

— Я его видел вчера в больнице, — кивнул Дэвид. — Его пытали.

— Нет, нет, нет! — застонал Гупта, схватившись за живот. Он зажмурился, открыл рот — казалось, его сейчас вырвет.

Моника присела рядом и обняла его за плечи.

— Ш-ш, — прошептала она, поглаживая его по спине. — Все хорошо, все хорошо.

Дэвид подождал несколько секунд, пока Моника успокаивала старика. Но долго ждать было нельзя — он уже мысленно видел, как мчатся по лестницам Холла Ньюэлла — Саймона агенты ФБР.

— Правительство догадалось, что происходит, — сказан он. — И теперь они тоже охотятся за теорией. Вот почему ФБР поставило вас под наблюдение, и вот почему оно последние шестнадцать часов гоняется за мной.

Гупта вздрогнул и открыл глаза:

— Откуда вы все это знаете?

— Кляйнман перед смертью дал мне код — последовательность чисел. Оказалось, что это ваши географические координаты. Я думаю, Кляйнман хотел, чтобы я как-то сумел защитить тайну от раскрытия, уберечь теорию и от правительства, и от террористов.

Профессор, глядя в пол, медленно покачал головой.

— Его самый страшный кошмар, — сказал он тихо. — То, чего больше всего боялся Herr Doktor.

Дэвид почувствовал всплеск адреналина, пульс забился у него на шее.

— Чего он боялся? Это было оружие?

Гупта продолжал качать головой:

— Он мне не сказал. Он сказал другим, но не мне.

— Что именно? О чем вы?

Гупта тяжело вздохнул, с видимым усилием вытащил из кармана платок.

— Эйнштейн был человеком высокой этики, Дэвид. Он очень тщательно выбирал тех, кто будет нести это бремя. — Профессор поднял платок, стер пот со лба. — В тысяча девятьсот пятьдесят четвертом году я был женат, и моя жена носила нашего первого ребенка. Менее всего Herr Doktor желал бы подвергать меня опасности. И потому он распределил эти уравнения между другими: Кляйнманом, Буше и Мак-Дональдом. Из них, видите ли, никто не был женат.

Моника, присевшая рядом с Гуптой, посмотрела на Дэвида обеспокоенно. Он, встревоженный не менее, наклонился чуть ближе к старику.

— Секунду, секунду, — прошептал он. — Вы хотите сказать, что не знаете единой теории? Даже частично?

Гупта покачал головой.

— Я знаю, что Эйнштейну удалось построить теорию и что он решил хранить ее втайне. Но я не знаю ни уравнений, ни принципов, лежащих в ее основе. Мои коллеги поклялись ему, что ни одной живой душе не скажут, и они всю жизнь соблюдали эту клятву.

Отчаяние Дэвида было так велико, что все поплыло у него перед глазами, и пришлось схватиться за стенку, сохраняя равновесие.

— Постойте, постойте! — лихорадочно заговорил он. — Так не получается. Шифр Кляйнмана указывал на вас. Зачем было меня к вам посылать, если вы не знаете этой теории?

— Быть может, вы неправильно поняли шифр. — Гупта взял себя в руки и сейчас говорил с Дэвидом как со студентом. — Вы сказали, это была числовая последовательность?

— Да, шестнадцать цифр. Первые двенадцать — широта и долгота Холла Ньюэлла — Саймона. Последние четыре цифры — номер вашего телефона…

Дэвид осекся. У двери что-то металлически щелкнуло, тихо, но узнаваемо. Кто-то пытался повернуть ручку.