Мой бывший муж - Оливия Лейк

– Пап, поздно уже: если ехать в «Остров мечты» – мало покатаюсь, туда нужно с утра и на целый день. Давай завтра, как только проснемся поедем, а сегодня к бабе Нине: там дед, баб Маша, я им купальник покажу, обруч побросаю. Давай?

– Похвастаться хочешь? – скупо улыбнулся я.

– Ну немножечко, – захихикала она. – Папа, а ты у мамы про Чупу спросил? – осторожно так поинтересовалась.

– Спросил. – Я выехал с парковки и повернул на запад. – Она согласна. Почти.

К бабе Нине, так к бабе Нине… Я родителей Кати не видел с конца февраля, как ушел из дома. Я не то чтобы боялся встречи, но стыдно пиздец как было. Ну и прабабушка Кати немного пугала, если честно.

Припарковался прямо напротив окон квартиры Румянцевых, вышел вместе с дочерью, вспомнил кусты шиповника, в которые Катя прыгала, от меня убегая. Такая ностальгия… Код домофона набрал – удивительно, насколько точна мышечная память, я ведь не помню его, если спросить, а пальцы на автомате по кнопкам пробежались. В дверь позвонили и ждать принялись. Ворчание бабы Маши сразу услышали, потом и сама появилась.

– О, явился, кобелина!

Вероничка прыснула от смеха. Я обреченно голову опустил.

– И вам здрасьте, баба Маша.

– Привет, солнышко мое, – это она Нике, естественно, – ты беги, раздевайся, а я папе твоему пару ласковых скажу.

Дочь, конечно же, не осталась отца родного защищать, а тут же скрылась в глубине квартиры, а я приготовился люлей огребать.

– И не стыдно тебе, Вадик?

Бабе Маши можно было называть меня как угодно, я не спорил. Вадик, Додик, Шмодик – ради бога, вообще! Она вроде в возрасте уже, небольшого роста, приятно полненькая, но грозная, ух! Правда, отходчивая и жалостливая, особенно к молодым мужчинам.

– Поматросил и бросил, – продолжала она. – Дитя сделал и в другую койку прыгнул, донжуан хренов.

Я только голову ниже опустил: против бабы Маши контрнаступление не работает, лучше сразу сдаться и повиниться.

– Есть будешь?

Я же сказал отходчивая.

– А что есть? – реально голодный, да и соскучился по домашнему.

– Суп, котлеты, пюре. Тебя, дрыща, есть чем покормить. Пошли.

Я разулся и на кухню пошел, считая себя наполовину прощенным.

– Нина Михайловна и Алексей Викторович дома? – поинтересовался я. Поздороваться нужно и в глаза посмотреть. Они люди хорошие и меня сразу приняли, даже когда Мальвина моя отталкивала раз за разом.

– В «Ашан» поехали, скоро приедут. Вероника, ты кушать будешь? – громко спросила она.

– Сначала номер покажу! – крикнула в ответ Ника. – Я репетирую.

– Егоза, – махнула рукой баб Маша. – Ты хоть позови, как готова будешь.

– Угу, пока не заходите.

– Суп?

– Обязательно, – кивнул я и через десять минут наворачивал рассольник с соленым салом и горячим хлебом. Так только у тещи кормят, ну серьезно! – Баб Маша, вы теперь бизнес-леди у нас.

– А-то! – приосанилась она. – Катька рецепты выманить хотела, но я своих секретов не выдаю. У меня прямо второе дыхание открылось. Хоть работай, хоть замуж выходи.

– Баб Маш, если бы я был чуть поопытней…

– Да нахер ты мне нужен! – воскликнула, прервав мой комплимент. – С красивыми мужиками морока одна. Блядуны все до единого, – и руки на столе сложила, приблизив ко мне лицо. – Ну, что у вас там с Катериной вышло, а? – спросила так, будто не прошло больше полгода с нашего расставания.

– А она что говорит? – мне правда было интересно. Хуями, наверное, кроет. Хотя нет, Мальвина моя другая. Она молча презрением обольет.

– Да ничего! – в сердцах ответила баб Маша. – Мол, не подходите друг другу.

– Столько лет подходили, а тут прямо несовместимые, – я тоже возмущен был.

– Ну и что блядствовать начал, – добавила она.

Я ложку до рта не донес, чуть не подавился, закашлялся жуть. Это уже ближе к делу. И стыдно так стало.

– Мам, отстань от Вадима, – в кухне появилась Нина Михайловна, а за ней папа Кати с пакетами.

– Давайте помогу, – вскочил я.

– Сиди, кушай, – ответил Алексей Викторович. Но я все равно поднялся: руку крепко тестю пожал, тещу обнял. Перед ней было невыносимо стыдно. Она настолько мудрая женщина: советом помогала мне лично не раз.

– Нина Михайловна, простите, что не заезжал, – сказал, когда вдвоем на кухне остались. Деда Ника быстро ангажировала, как и прабабушку свою. – Неудобно было.

– Да ладно, – мягко улыбнулась она. – Что уж вспоминать. И на бабу Машу не обижайся, она резкая порой в выражениях.

– Она честная, – ответил я.

– Вышло как вышло, – развела руками теща, заполняя холодильник. – Что же вам через силу вместе жить? Если не любите, то не любите. Пойду руки помою и второе тебе разогрею.

Она ушла, а я прихерел. Не любите?! То есть Катя не любит меня? Сейчас или давно? Если сейчас – оно и понятно. А если давно? Может, остыла ко мне Мальвина еще раньше? Может, заинтересовалась кем?

Нет. Катя никогда бы не предала меня. Она все в лицо говорила. Смелая, гордая, резкая такая. Очень искренняя, все на лице написано. Жаль, что сегодня почти не смотрела в глаза мне, ничего я прочитать в них не смог.

– Пап, иди смотреть шоу! – позвала Ника.

Мы очень хорошо проводили время, тем более что на этот раз в шпагат пытались усадить не меня – тесть отдувался. Но Веронике срочно понадобились булавы.

– Ник, а их нет в рюкзаке, – сказал я, проверив все.

– Ну вот, – она повесила нос. – А я хотела новый элемент показать. Лада Юрьевна научила.

Я выдохнул и собрался было объяснить, что их нет, и если канючить, то они не появятся. Вероничка ребенок достаточно легкий в общении, но понудеть любила.

– Ладно, я привезу.

– Давай, па, они у меня в комнате, наверное, в шкафу лежат, на нижней полке с инвентарем.

Уходя, поблагодарил за обед:

– Баб Маш, спасибо за рассольник. Он у вас самый вкусный!

– Одним рассольником вас, кобелей, не удержишь, – отозвалась она.

– Мама! – тут же вмешалась теща и глазами на Нику показала.

Баба Маша встала, меня проводить, но бухтеть не перестала, не простила, видимо, до конца:

– Катьку учила-учила, а ты все равно на сторону побежал, – и впечатала в меня живой, острый и очень понимающий взгляд: – Ну, сейчас нормально тебя кормят, а?

– С хлеба на воду, баб Маш, – и ушел. Руки золотые только у Кати. Это я уже хорошо понял.

Я сел в машину, практически на сто процентов уверенный, что когда приеду, булавы будут уже не нужны, но… Вероника сегодня чемпионка, а я обещал выполнять все ее желания. Ключи у меня были, но не уверен, что могу вот так запросто зайти в свой дом. Или бывший дом.