Препод - Александр Курзанцев

В помещение вихрем ворвалась проректор по внеучебной, разгоняя профессоров. Кстати, этот нюанс, что если преподаватель, то сразу профессор, меня позабавила. Не было никаких промежуточных ступеней. Впрочем, на Земле, в переводе с латыни, профессор, собственно, и означало, — преподаватель. Так что здесь образовательная система была вполне идентична земной эпохе Позднего Возрождения.

Когда на кафедре мы остались с Рагырдой одни, понтийка подошла ко мне и требовательно заглянув в глаза, спросила:

— Рассказал?

— Рассказал, — кивнул я.

— Зря, — скривилась она, заставив меня усмехнуться.

— Что? — нахмурилась женщина.

— Ты не спросила, что я им рассказал, — ответил я продолжая улыбаться.

Когда она узнала, какую дезу я влил в уши коллегам, то пару минут стояла загрузившись, что-то обдумывая. Затем, продолжая о чём-то размышлять, покосилась на меня и негромко уточнила:

— А ты точно не…

— Не понт полукровка? — поднял я брови, — смешно.

— Я бы не стала смеяться. Ты знал как повязывать субур, ты умел играть на вардраме, причём выдавал такие ритмы и песни на неизвестном языке, что у меня кровь закипала, так хотелось кинуться в бой и крушить врага. Я не понимала слов, но кровь не обманешь, там явно было что-то про великие битвы и сражения, врагов и героев. Скажи честно, в твоём роду точно не было понтов?

“Ух блин, — подумал я, глядя на понтийку, — значит я вслух это пел?”

События той ночи причудливо смешали сон и явь и я не мог сказать точно, что я видел, а что мне привиделось. Но пел я, оказывается, вполне себе в реальности.

“И ведь поняла же, не умом но сердцем, о чём песня”.

— Не было, — ответил я.

Правда, внезапно подумал, что говорить за Вольдемара не совсем корректно. А вдруг у него были? Герцогство Устволса граничило и с Империей и с Понтой. А сам Локарис числился сиротой и чётко сказать, были ли его родители полностью людьми, не говоря уже про бабушек и дедушек, я не мог.

С другой стороны, имейся такой факт в родословной, Воин бы намекнул. Наверное…

В общем, я попрощался с подозрительно смотревшей на меня проректором и поскорее направился в родную аудиторию, где меня уже ждала группа.

На занятии все тоже пялились на меня, но, в основном, почему-то парни, особенно Ботлер, что буквально таки пытался прожечь дырку в моей мантии.

— Бари, у тебя какой-то вопрос? — не выдержав, поинтересовался я.

— Нет у меня вопросов, — буркнул он, пряча глаза.

— Ты не стесняйся, спрашивай, я же тебя не съем, — я по доброму хохотнул.

Правда, кое-кто на первых рядах вздрогнул, и я вновь напомнил себе, быть с шутками аккуратным. Почему-то студенты всё воспринимали слишком буквально.

— Кстати, как мама? — поинтересовался я у него, вспомнив про миссис Ботлер.

Но Бари вдруг так позеленел, что я испугался, что ему стало плохо. Подошел, положив ладонь на плечо, участливо спросил:

— С тобой всё хорошо? Тебе нездоровится? Может отвести тебя к нашим лекарям? Лечат неплохо, студентов может даже и бесплатно.

Но парень только дёрнул плечом, сбрасывая мою руку, почти крикнул:

— Не нужно мне к лекарям, не трогайте меня!

Покачав головой, я вернулся к доске, продолжая занятие и, показав на нарисованную мелом схему, спросил:

— Итак, кто-нибудь может мне ответить, на каком расстоянии сохраняется поражающая способность огненного шара?

И вновь ответом мне была тишина и опущенные к столам головы.

— Не можете, — констатировал я, — и не сможете, потому что вас этому не учили. А между прочим, знать это необходимо. Кто мне скажет, почему?

И вновь тишина.

“Да, это будет трудный семестр”, — подумал я, выбирая кого назначить жертвой.

— Колпакриди, — указал я на парня в среднем ряду, — встань.

— Профессор, п-простите, я не знаю, — побледнев и начав слегка заикаться, ответил тот.

— Не знаешь, — кивнул я ему, — но ответ, на самом деле, лежит на поверхности. Надо лишь чуть-чуть поработать головой. Колпакриди, ты умеешь работать головой?

Тот неуверенно оглянулся, ища поддержки у остальных, но тут послышался сдавленный смешок и чей то голос на всю аудиторию, давясь от смеха, произнёс:

— Он умеет, но только у Анхели между ног!

Девушки тут же покраснели, а среди парней послышались похрюкивания и хохотки, разом сбившие весь рабочий настрой группы.

— Хорошо, Цубаки, — я мгновенно нашел говорившего, — встань, докажи остальным, что ты умеешь головой не только между ног.

Вновь послышалось пару смешков но уже как-то вяло. А названный мною студент, разом растеряв всё ехидство, так же как и Колпакриди, медленно поднявшись, замялся, не зная что сказать.

— Если вы, мистер Цубаки, позволяете себе говорить во время занятия, — холодно произнёс я, после минуты молчаливого разглядывания студента, — то это должны быть ответы на мои вопросы и ничего более, вы поняли меня?

— Д-да, — стуча зубами произнёс тот, мгновенно покрывшись потом, и глядя на меня расширенными глазами.

“Откуда эти нотки? — внезапно подумал я, — этот тягучий, промораживающий до костей голос? Я же так никогда не разговаривал. Неужели это пробивается старая личность Вольдемара?”

Тряхнув головой, я постарался успокоиться, затем по доброму улыбнулся и произнес:

— Присаживайся, Цубаки, но помни, что всегда можешь оказаться на месте твоего одногруппника, и тогда смеяться будешь не ты, а над тобой.

— Я-я, запомню, п-профессор.

Напуганный, казалось, ещё сильнее, тот буквально рухнул на стул, и постарался сделаться как можно незаметней.

— Ладно, вернёмся к моему вопросу, Колпакриди!

Продолжавший стоять парень вздрогнул и затравленно посмотрел на меня.

— Успокойся, — вкрадчивым тоном произнёс я, — дыши ровно, не обращай внимания на остальных, представь что здесь только мы двое, ты и я. Представил?

Студент судорожно кивнул.

— А теперь следи за моей мыслью, я буду давать подсказки и тебе останется только совсем немножко подумать. Готов?

Парень снова кивнул, без особой, впрочем уверенности.

— К примеру ты, Колпакриди, стал боевым магом. Не сейчас, конечно, но когда-нибудь в будущем. Когда-нибудь, — я махнул рукой себе за спину, визуализируя эту гипотетическую темпоральную прямую, что должна была провести его от студента до боевого мага.

По факту, конечно, это была совсем не прямая, потому что последнее, кем мог стать Колпакриди, в своём текущем состоянии, — это боевой маг, но в том и заключалась моя роль преподавателя, чтобы раскрыть в студенте заложенный природой потенциал. Вполне возможно, где-то глубоко, очень глубоко, может даже глубже дна Марианской впадины, но лежало что-то, что могло сделать из него бойца.