Бриллианты в шоколаде - Дарья Калинина

— И какого же?

Борис помолчал. Он задумчиво смотрел на подруг, но, казалось, не видел их. И сыщицы решили, что нужно немного подтолкнуть Бориса к откровенности.

— Это как-то связано со смертью в августе месяце Федора Захаровича — деда Амелии?

На лице Бориса промелькнуло удивление.

— А вы не так уж просты, уважаемые сыщицы, — произнес он. — Что ж, раз вы и сами знаете основное, не вижу смысла скрывать от вас детали. Да, я должен был произвести оценку ювелирных изделий, доставшихся Амелии после смерти ее деда — Федора Захаровича Лугового. Амелия хотела, чтобы я сказал ей, сколько примерно может стоить коллекция ее деда, потому что хотя драгоценности и находились у нее, но вся остальная родня напирала на нее, требуя своей доли.

Бинго! Теперь подруги поняли все, ну, или почти все! Вот почему погибла Амелия. Подруги так с самого начала и подумали, не иначе как дело снова в чьей-то жажде наживы. Жажде настолько сильной, что она оказалась даже способной довести человека до убийства.

История знает немало примеров, когда наследники начинали кровопролитную войну за право обладания наследством. Зачастую вражда между ними длилась не один год, переходя даже из поколения в поколение. Конечно, это очень обидно и быть такого не должно, но сущность человеческая от века к веку остается неизменно греховной. И лишь немногим родственникам удается преодолеть искушение и не впасть в ссору при дележе наследства.

Если Амелии достался солидный куш, то кто-то мог этому очень позавидовать. И насколько понимали подруги, этот кто-то должен был быть из числа претендентов на наследство старого господина Лугового. А значит, число подозреваемых в причастности к смерти Амелии, помимо Насти и ее мужа, увеличивалось теперь еще на несколько человек. И это было хорошо как для Насти, так и для Егора, ведь в большой компании веселей. И к тому же при таком раскладе появляется вероятность того, что за решетку попадет не безвинная жертва, а настоящий виновник убийства.

Но пока что подруги хотели обсудить с Борисом ситуацию без упоминания о Егоре и о том, что Настиного мужа нужно спасать.

— Мы видели список претендентов на наследство старика, — произнесла Кира. — Он довольно длинен.

— Ну, я списка конкурентов моей клиентки не видел, но знаю, что она жаловалась мне и своим друзьям на постоянное чувство опасности, которое возникло у нее с момента смерти деда. Как я понял, родня устроила ей скандал прямо на кладбище.

— Требовали дележки коллекции?

— Амелия сказала, что ей пришлось убегать с кладбища, словно какой-то преступнице.

— А как получилось, что старик оставил коллекцию именно ей?

— Ну как получилось?.. Знаете, как обычно бывает? Никому из родственников не было до старика никакого дела. У всех находились дела поважнее, тем более что старик был под хорошим присмотром. Пока он еще был способен ухаживать за собой сам, Амелия бывала у него каждый день. А когда старик совсем ослабел, она взяла его к себе.

— Почему именно она, а не сын или другая родня?

— Насчет сына старика я ничего не знаю. А прочую родню старик и сам терпеть не мог, твердил, что это стая шакалов, которые только и ждут, когда он откинет копыта, чтобы разворовать все то, что он сумел скопить за свою жизнь. И в первую очередь это касалось, как я думаю, его коллекции.

— Что за коллекция такая?

— Коллекция старинных ювелирных изделий. Все они из золота или серебра, с драгоценными камнями.

— И большая коллекция? — поинтересовалась Леся.

— О, да.

— А дорогая?

Вопрос Леси был далеко не случаен. Ее двоюродная бабушка тоже считала себя обладательницей раритетной коллекции драгоценных украшений, хотя все вокруг прекрасно знали, коллекция насчитывает всего несколько более или менее стоящих изделий с действительно драгоценными камнями. Все прочее — это лишь золотой лом, не представляющий никакой художественной или исторической ценности. Штампованные перстни с искусственно выращенными рубинами, серьги с россыпью фианитов, золотые цепочки и подвески машинного плетения. Но бабушка никого не слушала. Она была уверена, что хранит у себя несметное сокровище. И до самой своей смерти никому не позволяла трогать ее шкатулку. Если же она и демонстрировала свои украшения, то лишь издали, неизменно начиная нервничать, когда кому-то приходило в голову повертеть в пальцах одно из них.

— Положите, пожалуйста, эту вещь на место, — нервно произносила старушка, поджимая губы. — Разве вы не понимаете? Это же уникальная вещь, а вы трогаете ее своими руками. Вы их хотя бы перед этим мыли?

В общем, чтобы не нервировать старушку, все вокруг послушно делали вид, что восхищаются ее «драгоценностями». Бабушка умерла в полной уверенности, что осчастливила перед смертью всех своих близких, завещав каждому из них по какому-нибудь своему «раритету». В действительности же все эти кольца и серьги не стоили почти ничего. И близкие хранили у себя их исключительно в память о любимой бабушке.

Лесе тоже досталась подвеска — на редкость уродливая розочка, украшенная в серединке крохотным розовым камешком.

Но Борис, выслушав Лесю, отрицательно покачал головой:

— Нет, эта коллекция действительно дорогая. Судя по тем фотографиям, что прислала мне Амелия по электронке, там были уникальные вещи.

— Старинные?

— Да, — кивнул Борис. — Семнадцатый, восемнадцатый, девятнадцатый и начало двадцатого веков. Но если украшения девятнадцатого-двадцатого веков представляют ценность в основном для любителей, поскольку выглядят чрезвычайно привлекательно, то для знатоков куда интереснее древние изделия. Тогда ювелиры еще не умели гранить камни так искусно, как это делали в более поздние времена. Изделия их имеют несколько грубоватую форму. Но в этом и заключается их невероятная ценность.

— Семнадцатый век? — задумалась Кира. — Тысяча шестьсот какой-то там год? Хотите сказать, в коллекции деда Амелии были изделия, которые носили во времена Михаила Федоровича — первого из Романовых на российском престоле?

— Именно так, — кивнул Борис.

— Так это же музейные экспонаты!

— Совершенно верно.

— Да им же цены нет!

— И снова в точку.

— И сколько же могла стоить такая коллекция?

— Вот этого я не могу вам сказать точно.

— Скажите приблизительно!

— И приблизительно тоже не могу, потому что не видел воочию ни одной из этих вещей. Я видел их лишь на фотографиях. Но не исключено, что некоторые вполне могли бы оказаться подделками.

— У вас сохранились эти фотографии?

— Файлы были уничтожены сразу же после просмотра.

— Зачем вы это сделали?

— Послание было заминировано вирусом изначально. Пять минут просмотра — и все исчезло.