Хаски и его учитель белый кот. Том III - Жоубао Бучи Жоу

тихо запричитала:

— Нет… нет...

— Мама!

— Сы... Сы-эр…

Казалось, его голос пробудил ее от грез. Словно дорвавшийся до родникового источника умирающий от жажды человек, она крепко ухватилась за него. На лице женщины отразились охватившие ее паника и беспомощность.

Никогда прежде Наньгун Сы не видел на лице матери такого уязвимого выражения.

С режущей болью в сердце убитый горем Наньгун Сы еще крепче обнял ее. Прежде, когда он был ребенком, мама всегда была строга и холодна и редко обнимала его.

Теперь, наконец, он мог стать ее защитником.

Пусть это всего лишь иллюзия, всего лишь оставленное душой тело, где осталось совсем немного от первоначального сознания.

Но и этого было достаточно.

Дрожащая Жун Янь сгорбилась в объятьях Наньгун Сы. Прошло довольно много времени прежде, чем она опять подняла свое лицо. Из-за сопротивления камню Вэйци Чжэньлун из ее глаз теперь лились кровавые слезы.

В горле у Наньгун Сы стало горько. Он поднял руку, чтобы помочь ей стереть их, но, сколько бы ни тер, крови становилось лишь больше. От невыносимой сердечной боли он закрыл глаза.

— Я чувствую его… — сказала Жун Янь. — Он уже обнаружил меня... осталось мало времени... слушай... он разрубил договор на крови, чтобы… чтобы заключить новый кровный договор со злым духом дракона и тогда... а!

Ее сознание помутилось настолько, что ей было трудно продолжать.

Но Наньгун Сы уже понял, что она хотела ему сказать, и с его лица вмиг исчезли все краски:

— Тогда Ван Ли будет слушаться приказов лишь одного человека, а все мы сгинем на горе Цзяо… никто не сможет спастись?!

— Этого нельзя допустить…

— Этого нельзя допустить!

В унисон сказали мать и сын.

Опустив голову, Наньгун Сы посмотрел на мать:

— Мама, ты знаешь что делать?

— Наньгун Сюю не хватает духовных сил, — на лице Жун Янь промелькнуло холодное выражение, — ему... ему постоянно приходится усмирять шашки Чжэньлун... они восстают против него, и возникает обратная связь, поэтому я тоже... смогла заглянуть в его мысли... и знаю, что делать... слушай меня.

Жун Янь схватила Наньгун Сы за руку. Ее взгляд медленно заскользил по толпе марионеток и в итоге остановился на теле мужа.

Последнее землетрясение разбудило его, и теперь, вцепившись в свою корзину с мандаринами, Наньгун Лю в растерянности озирался по сторонам, похоже, не зная, что делать.

Жун Янь смотрела на него, как сокол, приметивший вылезшую из щели в камнях змею.

— Нужна смерть одного человека, — произнесли ее окровавленные губы, — Сы-эр, иди и убей его.

Глава 224. Гора Цзяо. Слово человека чести

— Мама?! — Наньгун Сы вздрогнул.

— Магический договор со злым духом дракона сможет укрепить только свежая кровь рода Наньгун, — продолжила Жун Янь, — другими словами — либо ты, либо он. И, конечно, это должен быть он... Он уже марионетка Чжэньлун, ходячий мертвец... зачем ему и дальше влачить это жалкое существование? Этот человек был неверным мужем, плохим отцом, никудышным правителем и никчемным человеком. Только Небесам известно, почему Наньгун Сюй проявил милосердие и избавил его от проклятия плода линчи, взамен сделав из него идиота!

Наньгун Сы замер. Казалось, в этот момент он и сам окоченел, превратившись в мертвеца с черным камнем Вэйци Чжэньлун внутри.

— Сы-эр, твоя мама больше не владеет своим телом, поэтому не может помочь тебе. Теперь только ты... только ты можешь бросить его в Озеро Духа Дракона, пролить его кровь... его… его жалкую жизнь обменять на безопасность множества людей, дать ему... посмертно сотворить благое дело!

Прежде чем Наньгун Сы успел отреагировать на ее слова, со стороны Озера Духа Дракона послышались крики:

— Что случилось? Откуда взялись эти жуки?

Жуки?..

Сразу же за этим послышались вопли ужаса, а также выкрики Сюэ Чжэнъюна, Цзян Си и других глав, пытавшихся организовать оборону. Охваченная тревогой за сына, Жун Янь продолжила:

— Быстрее, хвост дракона уже освобожден от уз, и до полного разрыва договора осталось всего два шага, а после, даже если ты сбросишь Наньгун Лю в кровавый пруд, это делу не поможет.

Наньгун Сы очнулся от ее окрика.

— Почему ты колеблешься?! — закричала Жун Янь. — Это из-за его злодеяний Духовная школа Жуфэн сейчас в таком положении! Сы-эр! Скорее очнись! Выбора нет, ты…

Внезапно она замолчала.

Вслед за этим ее глаза закатились, а зрачки сузились. Похоже, терпение Сюй Шуанлиня закончилось и, собравшись с духовными силами, он все же сумел взять ее под контроль.

Жун Янь полностью утратила собственное сознание.

На ее лице вновь появилось блаженное сомнамбулическое выражение, и она медленно направилась в сторону Рая. Вернувшись на прежнее неприметное место в толпе марионеток, Жун Янь, глядя перед собой пустым взглядом, пробормотала:

— Сы-эр... скажи маме, «и если бы весь свет принялся его бранить, он бы не счел себя опозоренным», какая перед этим была фраза?

Наньгун Сы весь затрясся.

Он стоял на коленях на земле и дрожал. Его ничего не сдерживало, но он чувствовал, что пойман Небесами в сети, из которых ему не вырваться[224.1].

Да если бы целый свет его хвалил, он все равно не загордился бы, и если бы весь свет принялся его бранить, он бы не счел себя опозоренным.

Это то, чего от него ожидала его мать, но это было так трудно.

Так тяжело.

В детстве ему было очень непросто понять «Свободное скитание», и в конечном счете это наставление попало точно в сердцевину сразу десятью стрелами. Все это было слишком сложно, слишком тяжело.

А теперь она говорит ему, что для укрепления родового договора с духом дракона нужна кровь его отца.

Наньгун Сы слышал доносившиеся снаружи вопли ужаса и мог представить, насколько устрашающими были жуки, в которых превратился хвост пробудившегося водяного дракона. Он вспомнил о Е Ванси, которая в темноте тоннеля в одиночку продолжала сражаться со змеиным приливом, ожидая, пока он найдет выход и вернется за ней.

— Сы-эр… — услышал он бормотание матери у себя за спиной.

Он медленно вытащил свой длинный меч и направился в сторону Наньгун Лю.

Ненависть.

Как можно не ненавидеть этого человека?

Он смотрел на мужчину перед собой…

Разве можно не ненавидеть его?

Он вырезал сердце его матери, изменял ей с главой Палаты Цзяндун, навлек беду на главу Ли из Усадьбы Битань, обратил в руины Духовную школу Жуфэн.