Семь понедельников подряд - Татьяна Рябинина

Шорох удалился в сторону. Нет, вздохнула я с облегчением. Это не человек и не зверь. Разве что какой-нибудь мелкий. Вроде белки или ежа. Если меня и сожрут здесь в ближайшее время, то только комары. Все-таки я не могла уйти слишком далеко от села. Дикие звери летом стараются держаться от человеческого жилья подальше.

Выбрав на ощупь местечко посуше, я привалилась спиной к стволу какого-то дерева, нахохлилась, как больной воробей, и задремала.

Разбудили меня птицы. Они драли глотки так, словно наступивший день был последним и им уже больше никогда не доведется встречать восход солнца песней. Впрочем, солнце еще не встало, и было довольно сумрачно. В низине, где я, как выяснилось, сидела, пластался густой туман. Теперь не только мои штаны, но и вся я, до самых костей, была волглая и противная. Волосы слиплись сосульками. Щеку здорово саднило.

С трудом распрямив затекшие ноги, я встала и огляделась. Неплохо было бы найти свои вчерашние следы. Но увы. Деревья и кусты росли не так уж и густо, как мне это показалось. Произведенного мною лесоповала не наблюдалось. Влажная примятая трава за ночь успела распрямиться.

Так, Оля, главное не паниковать, а спокойно подумать головой. Она у тебя не только для того, чтобы в нее есть. Бежала я напролом не больше десяти минут. Какое расстояние можно покрыть за это время, учитывая кромешную тьму и естественные препятствия? Лешка как-то хвастался, что в армии пробегал километр за три минуты. Я такие дистанции, по-моему, никогда не бегала, но километровое расстояние от станции до дачи прохожу минут за пятнадцать, учитывая тяжелые сумки. Так что, если произвести сложнейшие математические расчеты, выходит, что я преодолеваю за десять минут около семисот метров. Но это шагом - днем и по дороге. А если бегом, но ночью и по бурелому? Хорошо, если метров пятьсот. А то и меньше.

Все бы хорошо, но вот в какую сторону? Пройти полкилометра не проблема, но если я уйду еще дальше от села? Если бы я заблудилась днем, то можно было бы попытаться вспомнить хоть что-то – какие-то особенные деревья, кусты, пни, ямы. А тут что?

С одной стороны лес казался гораздо реже. Наивно предположив, что именно там должна быть опушка, я направилась туда и минут через пять уперлась в сплошные завалы. Трупы деревьев лежали так густо, словно прошел ураган. Нет, здесь я бежать никак не могла. Здесь надо перелезать через баррикады при помощи альпинистского сооружения.

Вернувшись на старое место, я задумалась. Когда я сидела у Таисии на крылечке, небо справа жутко багровело – там, надо понимать, был запад. Мы со Светкой сначала шли как раз в ту сторону, потом свернули и пошли через поле к лесу – на юг. Значит, и по лесу я должна была бежать примерно на юг. Стало быть, возвращаться надо на север.

Быстренько вспоминаем, как определить стороны света. Компаса нет, часов нет. Остаются хрестоматийные методы – муравейники, лишайники. Поди найди их, когда надо. Что-то мне ни одна муравьиная куча до сих пор на глаза не попалась. Не говоря уж про замшелые деревья.

Теперь я шла уже наобум, разыскивая муравейник. И наконец увидела – целый небоскреб. Насколько мне помнилось, располагаться это сооружение должно с южной стороны дерева. Вот только подлым насекомым на это было глубоко наплевать. Они выстроили свою башню не у дерева, а просто так, посреди крохотной прогалины. Я чуть не взвыла от злости, но тут же увидела березу, обросшую великолепной моховой бородой. Со всех сторон. Причем со всех сторон одинаково густо.

«Господи, ну хоть одно нормально дерево с нормальным лишайником. Или нормальный муравейник. Или грибника», - взмолилась я. Хотя какой там грибник. Еще и колосовиков-то нет.

И все же дерево с нормальным лишайником, растущим строго с одной стороны ствола, наконец нашлось. Опознав моховую сторону как север, я бодро двинулась в этом направлении, но скоро поняла: что-то не так. Вот только что?

Понадобилось еще минут десять ходьбы по бездорожью, чтобы сообразить. Мох меня обманул. Все это время я шла не на север, а на восток. Деревья внезапно расступились, и прямо передо мной оказался то ли широкий ручей, то ли узенькая речонка с темной водой. За ней расстилалась небольшая пустошь, поросшая иван-чаем и густым низкорослым кустарником – наверно, когда-то здесь прошелся лесной пожар. А из-за дальних деревьев вот-вот должно было показаться солнце.

Так, если я стою лицом на восток, то с какой стороны будет север – справа или слева? Я тупо таращилась в ручей и никак не могла сообразить. Наконец повернулась и пошла вдоль него влево. В животе противно бурчало. Как назло, мне постоянно попадались густые кусты черники, голубики и брусники. С цветочками и маленькими зелеными ягодками. Я отломила веточку приречной ракиты, ободрала кору и принялась высасывать сок из белой пахнущей арбузом сердцевины. Но обмануть желудок не удалось. Под ложечкой противно ныло.

Через какое-то время выяснилось, что ручей никоим образом не желает течь строго по меридиану. Это было видно невооруженным взглядом. Я все больше уклонялась к востоку. Надо было срочно спрямить курс.

Сорвав еще пару ракитовых веточек, чтобы хоть чем-то занять челюсти, я снова углубилась в лес. Но не прошла и сотни метров, как под ногами начало противно чавкать, а комары, на которых я уже особо и внимания не обращала, просто осатанели, пикируя прямо в лицо и путаясь в волосах. Так что веточки пригодились не только для жевания.

Болото оказалось большим. Обходя его по кромке, поросшей осокой и губчатым мхом, я понимала, что иду уже к западу. Впрочем, скоро и на это махнула рукой. Через какое-то время заблудившийся человек обычно впадает в какое-то отупение, бросает попытки сориентироваться и идет, куда ноги бредут.

Солнце поднялось уже высоко. Похоже, было не меньше десяти утра. К мокрым брюкам я притерпелась еще с ночи, а вот в промокших насквозь кроссовках противно хлюпала вода, да еще и пятку они начали тереть. Захотелось сесть под дерево и отдать себя на съедение комарам и мошкам. Что? Вчера я содрогалась от мыслей о возможности быть съеденной волком? Похоже, теперь мне было уже все равно. Время от времени я собирала силы и принималась молиться, но надолго меня не хватало.

Деревья снова расступились, и я подумала, что там очередной ручей или болото, но это была полянка, заросшая довольно высокой для середины июня травой. В центре стояла небольшая хижина, почерневшая и покосившаяся. Дверь и единственное окошко зияли пустой чернотой. В домике не то что никто не жил, но, судя по непримятой траве, никто и не бывал, довольно давно.

Но на всякий случай, подойдя к хижине, я довольно глупо спросила:

- Есть здесь кто-нибудь?

Тишина. Только птицы поют, да ветер шелестит листьями.

Заглянув вовнутрь, я увидела: темно, пусто и грязно. Подобие лавки у стены – такое же почерневшее от времени и сырости, вот и вся обстановка. Небольшой сеновал с охапкой прелого сена наверху – вроде темного чердачка. Под ноги мне попалась пустая бутылка, я чуть не упала и поспешила уйти.