Безумная страсть - Патриция Хэган

- А ты знаешь, моя сладкая, и двух раз, пожалуй, будет недостаточно…

Эйприл молчала. Ее охватила глубокая печаль при мысли о том, что этот второй раз будет последним. Они уже никогда не будут вместе…

Рэнс вскоре уснул. Лежа рядом с ним и прислушиваясь к его дыханию, Эйприл проклинала себя за слезы, которые всю ночь текли у нее по щекам…

Где- то далеко в лесу раздался протяжный крик неизвестного зверя. Сидя в постели, Эйприл нервно поежилась. По рукам забегали мурашки. «Нельзя давать волю страху», -попыталась девушка успокоить себя. В конце концов, после того как она покинет ранчо, темно будет всего час или чуть больше. Дорогу она знает: недаром, отправляясь на верховую прогулку, каждый раз просила Хинтона или Мюльхерна следовать именно в этом направлении. Эйприл казалось, что она как свои пять пальцев изучила каждый поворот, каждую петлю этой тропинки, которая всего через какие-нибудь три мили вынырнет на основную дорогу, ведущую на юг, в Силакогу. Впрочем, днем лучше спрятаться в лесу, чтобы, не дай Бог, никого не встретить.

Эйприл знала, что мужчины по очереди несут вахту снаружи, следуя указаниям Рэнса. Вот и сейчас один из них наверняка спит на крыльце, причем спит крепко, даже храпит. В этом Эйприл ни чуточки не сомневалась: как только уехал хозяин, оба - и Хинтон, и Мюльхерн - каждый день напивались вдрызг. Потом они проваливались в глубокий сон и просыпались, только когда солнце уже било им в глаза.

Прошла целая неделя с тех пор, как Рэнс со своими ребятами уехал в Джорджию продавать лошадей. Как хотелось убежать на следующий же день! Но она заставила себя не торопиться: надо было как следует изучить дорогу, по которой ей предстояло двигаться в темноте.

И снова этот звериный крик! Наверное, рысь. Здесь их полно. Вообще-то Эйприл не боялась рысей: как объяснил ей Эдвард, они страшны лишь по ночам, когда, подобно всем животным, ведущим ночной образ жизни, нападают на кур и другую мелкую живность. Но если рысь разозлить или загнать в угол, то она может стать очень опасной.

В ту последнюю ночь Рэнс снова заставил ее трепетать от страсти, и теперь Эйприл знала, что никогда этого не забудет. Если бы он был другим человеком, если бы они встретились при других обстоятельствах, возможно, между ними возникла бы настоящая любовь. А так это просто похоть, и больше ничего. Поэтому ей нужно поскорее забыть Рэнса Таггерта. Забыть, и все.

Глаза у Эйприл слипались - начинала сказываться бессонная ночь, - но она постаралась отогнать от себя дремоту. Осторожно выбравшись из постели, девушка подкралась к окну, выходившему на крыльцо. Молодой месяц светил достаточно ярко, так что Эйприл сумела рассмотреть, что сегодня на ступеньках спал Мюльхерн. Прекрасно! Он пьет больше, чем Хинтон, значит, спит крепко и ничего не услышит.

Интересно, сколько еще осталось до рассвета? Дрожащей рукой Эйприл рискнула зажечь спичку и поднесла ее к стене, на которой висели часы. Уже пять. Через полчаса она уйдет отсюда.

Эйприл снова села на кровать, прижав колени к подбородку. Рэнс жутко разозлится, когда, вернувшись, обнаружит, что она сбежала. Впрочем, что ей за дело до этого? Главное - вырваться из этого проклятого места. Не в силах усидеть на месте, Эйприл принялась лихорадочно мерить шагами комнату. Нет, ждать больше нет никаких сил! Еще секунду, и она сойдет с ума от нервного напряжения.

Эйприл присела на корточки и, пошарив под кроватью, извлекла оттуда какой-то узел. Это была одежда Рэнса, предусмотрительно принесенная ею. Во-первых, брюки. Правда, они были очень велики, но, может быть, в сарае ей посчастливится добыть какую-нибудь веревку, чтобы повязать вокруг талии. Затем плотная шерстяная рубашка и старое пальто. Напялив на себя одежду Рэнса, Эйприл скрутила длинные волосы в тугой пучок и спрятала под соломенную шляпу, которую тоже отыскала в сарае. Она надеялась, что в таком наряде сможет сойти за мужчину. Тут взгляд Эйприл упал на ее высокие остроносые ботинки. Да, в них будет неудобно ехать верхом. Но другого выхода нет: найти подходящие по размеру сапоги ей так и не удалось. Увы, свою одежду придется оставить - она будет только лишней обузой.

Пора! Медленно, очень осторожно, едва дыша, она повернула ручку, молясь, чтобы дверь не скрипнула. Слава Богу, обошлось! А затем так же медленно и осторожно на цыпочках вышла на крыльцо. Луна, свет которой пробивался сквозь сосны, позволила девушке без труда добраться до конюшни. На полпути она оглянулась. Мюльхерн все так же безмятежно храпел на крыльце. Отлично! Хинтон спит в бараке довольно далеко от хижины, которую даже не видно отсюда. Уж он-то и подавно ничего не услышит.

Эйприл осторожно открыла широкую дверь конюшни. Хорошо, что она заранее смазала петли жиром, - дверь даже не скрипнула. Внутри стояла кромешная тьма, так что приходилось двигаться по памяти. Кобыла стоит в третьем стойле слева. Седло висит справа, а сбруя - чуть повыше него.

На мгновение Эйприл охватила паника: одна из лошадей вдруг заржала и начала беспокойно бить копытами. Девушка прошептала несколько ласковых слов, и животное успокоилось. Лошади уже привыкли к Эйприл и не боялись ее. Недаром она провела в конюшне столько времени, стараясь запомнить каждую деталь. Теперь это ей здорово помогло.

Эйприл подошла к стойлу и, погладив кобылу по шее, зашептала ей что-то на ухо. Однако надо торопиться. Прежде всего седло. Тяжелое, неудобное… Эйприл молилась, чтобы подпруга легла правильно, иначе она потом вывалится из седла.

Наконец девушка вывела кобылу и направилась к лесу. Темнота была кромешной. Эйприл вдруг охватил страх, что она может заблудиться. От этой мысли даже мурашки забегали по спине. «Ну нет, - тут же сердито сказала она себе. - Дорогу я знаю. Надо идти вперед, и рано или поздно тропа выйдет, куда нужно». Сухие ветки и колючки цеплялись ей за брюки, но Эйприл упрямо продолжала свой путь. Ее ничто не остановит, ничто! Слишком долго она не была дома. Она вернется туда обязательно, вернется любой ценой…

«Дорога где-то совсем рядом», - убеждала себя Эйприл, стараясь не поддаваться панике. Кобыла вдруг громко фыркнула. Эйприл даже подскочила от неожиданности, несколько минут простояла на месте, внимательно прислушиваясь, и лишь затем двинулась дальше.

Радостный крик вырвался из груди Эйприл: при свете луны, вдруг выплывшей из-за облаков, наконец стала видна долгожданная тропинка. Девушка торопливо взобралась на кобылу и двинулась вперед. Пришпорив лошадь каблуками, Эйприл перевела ее на рысь, надеясь, что цокот копыт не слишком громко отдается в лесу. Вообще-то ей хотелось бежать, мчаться из этого леса, но она сдерживала себя: «Спокойнее, Эйприл, спокойнее».

И вдруг пронзительный крик разорвал ночную тишину леса. Казалось, что он доносится со всех сторон. Это была какая-то какофония звуков, и Эйприл находилась в самом ее центре. Кобыла тотчас встала на дыбы, отчаянно колотя воздух передними ногами. Что-то сдвинулось под Эйприл, - видимо, она все-таки плохо закрепила седло. Девушка выронила вожжи и крепко вцепилась в лошадиную гриву, пытаясь хоть как-то удержаться и не упасть под бешено бьющие о землю копыта. Но кобыла, вероятно, чем-то испуганная, гарцевала и брыкалась с такой силой, что вскоре пальцы Эйприл соскользнули с гривы, и она вылетела из седла.