Демон ревности - Галина Владимировна Романова

— Значит, Ирина хотела, чтобы вы улетели на отдых? — уточнил он еще раз.

— Да. И даже путевку оплатила. И перелет. Хотя это недешево.

Уже неплохо, вздохнул он с облегчением. Значит, в планах Ирины не было и мысли упрятать подругу в тюрьму. Просто так карта легла.

— Послушайте, Дмитрий. — Кира вывернула сплетенные пальцы под невероятным углом, пристроила их под подбородком, глянула на него с затравленной мольбой. — Для меня это важно. Лично вы ведь не думаете, что я могла это сделать?

— Нет, не думаю, — ответил он твердо и выдержал ее взгляд. — И подруга ваша не думает.

— Ой, да подруга станет мне патроны подавать и скажет, что я не стреляла. — Она тепло улыбнулась. — Мы с ней почти сестры. Так много нас связывает.

— А с Ильей?

— Что — с Ильей?

— С ним ее что-то связывает?

— Вы намекаете на то, что она могла с ним? А он с ней? Ой, да бросьте, — фыркнула Кира, и лицо ее странно разгладилось, будто омолодилось. — Она его терпеть не могла! Просто не выносила. И всегда настаивала на том, чтобы я его бросила.

Оп-па! А вот это уже не очень хорошо. Макаров забеспокоился.

— Вы знаете, что его арестовали?

— Илью? — Кира сгорбилась и снова стала похожа на худенькую старушку. — Знаю. Следователь сказал. Что-то про двойное убийство говорил. Чушь, по-моему!

— Почему вы так думаете? Вы знали, кстати, убитую домработницу вашей соперницы?

— Не знала. Видела один раз, когда она нам за столом прислуживала. Меня тогда на обед пригласили. Она хлопотала. Суровая женщина. Илью на дух не переносила. Он ее тоже.

— Откуда вы…

— Я не слепая! — перебила Кира нервно. — Я видела взгляды, которыми они обменивались. Но Илья не убивал.

— Факты вещь упрямая, Кира.

Макаров вдруг вспомнил, что принес термос с кофе и ее любимые пирожные. Ирина, когда заказала себе их в кофейне, подчеркнула, что Кира такие тоже обожает. Вот он и решил побаловать немного эту странную женщину, с которой странно познакомился и которой, не понять почему, решил помогать.

— Вот, это вам. — Он налил кофе в крышку термоса, открыл пластиковую коробочку с пирожными. — Угощайтесь, пожалуйста. Мне разрешили, не бойтесь, ешьте.

И она расплакалась. Долго держала в руках пластиковую коробочку, в которой поместилось четыре пирожных, вдыхала нежный ванильный аромат и плакала.

— Простите, — произнесла, вытерев слезы. Кивнула на кофе: — Это просто какая-то другая жизнь! Здесь все ценишь иначе. Вещи, удобства, отношения… Иринка права, надо было раньше от Ильи уйти. Ничего бы тогда не случилось. Спасибо вам, Дмитрий. Простите! Так восхитительно пахнет. Я поем?

— Конечно.

Со смешанными чувствами он наблюдал за тем, как Кира проглатывает пирожные, роняя сладкие крошки на серое платье и теплую кофту. Как пьет, зажмуриваясь, кофе. И жалко ее было, и зло на нее брало. За каким чертом поперлась к Катерине? Не собиралась же принимать ее условия, зачем поехала? Что за настырность такая? Кто знал, что она столь настырна? Кто предвидел, что она непременно поедет? Тот, кто знал ее хорошо? Тот, кто решился рискнуть? Так кому она помешала? Сначала она, потом Илья. Как-то все крутится вокруг них, нет?

— Илья не мог этого сделать, — выдохнула Кира, допивая кофе и сладко жмурясь. — Катерину он не убивал — это сто процентов.

И Макаров не хотел, да подумал: потому что ее убила ты. Но тут же тряхнул головой, отгоняя неожиданную злость.

— Почему вы так думаете?

— Потому что это не его шаги я слышала в темноте, — призналась она странным шепотом и испуганно глянула на него. — Там кто-то был еще, это точно. Мерцал свет. Это мог быть свет фонарика. И шаги, осторожные такие. Это не Илья.

— Почему вы так уверены? — проявил он настойчивость. — Вы же не видели. Ощущения после удара и падения могут быть обманчивыми.

— Нет! Это не его шаги. Я его по дыханию узнаю. Среди сотен других, — закончила она со всхлипом. — И шаги его знаю разные: и громкий топот, и осторожную поступь. Я… я очень люблю его, Дмитрий. Не пытаюсь защитить, но это был не он. И Клавдию вряд ли он мог убить.

— Почему? — Макаров пожал плечами, в душе немного завидуя лощеному Илье Степанову, которого так самоотверженно любят. — По моим подозрениям, домработница вычистила сейф, который хозяева прятали в кухне. Она оставила Илью с носом и…

— Это не он, — снова перебила Кира, и ее испуганный взгляд метнулся на запертую снаружи тяжелую дверь. Там что-то загремело, возможно, за ней пришли. — Слушайте, Дмитрий, слушайте и запоминайте. Илья не мог! Это не он! Он для этого слишком труслив и ленив.

— Как же он с такими качествами сумел сделать карьеру?

Макаров узнавал. Работодатели Ильи сокрушались о его уходе.

— Он еще к тому же очень осторожен, — добавила Кира и встала, потому что в комнату для свиданий зашел охранник. — Это не он, Дмитрий. И не я.

— Ума не приложу, кому надо так вам вредить, — воскликнул он ей в спину. — Кира, может, вы вспомните какого-нибудь тайного своего врага? Может, кому-то когда-то перешли дорогу? Вы или Илья?

— Не помню, — слегка качнула головой она. — Не знаю. Может, вообще не в нас все дело…

Виталику с самого утра было худо. Странная тошнота, слабость, липкий пот, покрывающий спину. Не мог понять, в чем дело. Давление измерил — в норме. Признаков простуды никаких. Ни насморка, ни кашля, горло не болит, с животом все в порядке. Какого черта руки тогда трясутся?

И он вспомнил. Сел в машину, завел и, наблюдая за дворниками, суматошно чистящими стекло, вспомнил.

Сон.

Ему сегодня ночью приснился отец. Он всегда снился перед какими-нибудь пакостями. То бегает за ним, то орет на него во сне, то мать снова избивает. Сегодняшний сон был особенно мерзким. Отец с окровавленной башкой и выпученными глазами сидел за его кухонным столом и злорадно скалился. Виталик пытался его выгнать, заговорить с ним, пытался даже во сне избавиться от видения. Ничего не выходило. Отец продолжал злорадствовать. Молча! И это было особенно гадко.

Вот откуда его отвратительное утреннее состояние. Из-за этого сновидения. К чему оно, интересно? Папаша не мог просто так ему присниться. Появляясь в его снах, он всегда предрекал несчастья.

Что сегодня?

— Что у нас сегодня? — на ходу поинтересовался он у охранника, заметив на стоянке полицейскую машину.

— Ой, точно не могу сказать. — Охранник понизил голос до шепота, быстро осмотрел фойе первого этажа. — Кого-то убили, кажется, на выходных.

— В смысле — убили? — Виталик вытаращился на высокого крепкого парня, находя его физиономию невероятно тупой, а форменную одежду безобразно неряшливый. — В смысле — на выходных?