Пишется! 43 секрета вдохновения - Александр Молчанов

Самый простой способ заимствования – это цитата. Вы можете взять кусок чужого текста и сослаться на автора, как я это сделал в первом предложении этого раздела. Или взять кусок чужого текста и не ссылаться на автора, как я это сделал во втором предложении этой главы.

При этом вы можете вступить в некие личные отношения с заимствованным текстом. Вы можете его переврать. Например, у меня плохая память, особенно на имена, даты и цифры, и я довольно часто искажаю цитаты, подгоняя их под контекст. Иногда это происходит неосознанно, а иногда – вполне сознательно.

Вы можете чужой текст переосмыслить и пересказать, усилив или ослабив те или иные формулировки. Правда, в этом случае неплохо бы уточнить для читателя, что это не точная цитата, а ваш пересказ.

Например, знаменитое цитирование Библии в «Криминальном чтиве». Перед тем, как совершить убийство, один из героев цитирует часть Ветхого завета – книгу пророка Иезекииля, главу 25, стих 17: «Путь праведника преграждается нечестивостью грешников и беззаконием злобных. Благословен тот, кто, побуждаемый милосердием и доброй волей, ведет слабых через долину тьмы, ибо он есть истинная опора братьям своим и хранитель заблудших. И простру руку Мою на тех, кто замыслил истребить братьев Моих, и совершу над ними великое мщение наказаниями яростными. И ты узнаешь, что Я – Господь, когда совершу над тобой Мое мщение». На самом деле данная глава из Иезекииля выглядит вот так: «И совершу над ними великое мщение наказаниями яростными; и узнают, что Я Господь, когда совершу над ними Мое мщение».

Наконец, вы можете отстраниться от чужого текста и оспорить его или даже высмеять. Что довольно часто делают авторы-постмодернисты. Для них весь мир – это текст, по которому они свободно перемещаются, вызывая к жизни многочисленные чужие образы. Стоит такому автору столкнуться с аудиторией, которая незнакома с первоисточником, как все их построения становятся непонятны. Вот, например, как вам такая шутка: «Попробовал миндальное печенье и внезапно вспомнил целиком число “Пи”»? По-моему, очень смешная. Если вы ее не поняли, значит, вы не читали Марселя Пруста.

Шекспир практически все свои сюжеты заимствовал у других авторов, но творчески переосмыслил, добавил в них философскую глубину и многослойность.

В большинстве фильмов, действие которых происходит в космосе, используются сюжеты вестернов, просто Дикий Запад и индейцы заменены меж планетным и межзвездным пространством и пришельцами.

Почти в каждом герое полицейского детектива можно, присмотревшись, увидеть героя древнего эпоса, защищающего хороших людей от плохих.

Я слышал о том, что в любой голливудской кинокомпании у каждого продюсера обязательно есть на полке томик исландских саг.

Иногда старинные истории берутся целиком и используются практически как есть – например, история про Рапунцель. Либо происходит пересказ с переосмыслением, в котором мы можем увидеть привычных нам героев в непривычной для них обстановке – типа британского сериала «Шерлок». Либо мы видим привычную для героев обстановку, но меняются сами герои – так, в фильме Террри Гиллиама «Братья Гримм» ученые-фольклористы предстают в виде эксцентричных охотников за нечистью. Наконец, вся история может быть перенесена в другой мир. Скажем, историю о Гамлете можно рассказать как сказку про животных («Король лев») и как сериал про байкеров («Сыны анархии»).

Столкновение в одной истории разных сюжетов, героев и миров может привести как к созданию прекрасной новой истории (как получилось у Джосса Уидона в «Мстителях»), так и к катастрофе (кто-нибудь из вас помнит фильм «Лига выдающихся джентльменов»?). Тут все зависит от вкуса автора, его профессионализма и увлеченности темой.

Кроме того, стоит упомянуть и о такой стороне авторской жизни, как официальные адаптации. Книги, биографии, фильмы превращаются в другие книги, биографии, фильмы, перемещаясь с континента на континент, меняя языки, костюмы, голоса героев.

«Сумерки», книги о Гарри Поттере, герои комиксов «Марвел», «Игры престолов» – литература и комиксы постоянно вдыхают новую жизнь в кино. А чем бы было телевидение, если бы не было адаптаций? Наших кинематографистов постоянно обвиняют в низкопоклонстве перед Западом, а сам Запад заимствует, где может, адаптируя чужие форматы, переводя фильмы и сериалы с национальных языков на английский, а на самом деле – на международный.

Адаптация – это очень важный опыт для автора, я считаю, что каждый автор должен через этот опыт пройти. Он приучает прежде всего к уважительному отношению к чужим образам и идеям. Говорю это как сценарист двух адаптаций американских сериалов для российского телевидения («Побег из тюрьмы» и «Кости»).

Помимо официальных адаптаций бывают еще и неофициальные. Например, однажды продюсер дал мне и моим коллегам задание сделать русскую версию «Крутого Уокера». В итоге получился сериал «Земляк», в котором, конечно, было больше моих детских воспоминаний о жизни в деревне, чем приключений техасского рейнджера. Но начинали мы работу, отталкиваясь от образа Чака Норриса.

Если вы зашли в своей работе в тупик – поищите вдохновения у других авторов.

Итак,

Заимствуйте! Развивайте. Комбинируйте!

Как я уже рассказывал вам, раскрывая один из предыдущих секретов, каждый человек живет в мире образов, запечатленных в нашей памяти. Каждый раз, когда нам нужно что-то придумать, мы используем образы из нашей памяти. Если нам нужно придумать героя, мы вспоминаем какого-то знакомого нам человека. Если нам нужен интерьер, мы вспоминаем знакомый интерьер. Если нужен пейзаж, мы вспоминаем виденный ранее пейзаж. Мы не выдумываем лицо человека, интерьер или пейзаж, а берем готовое из памяти. Наш мозг – ленивая скотинка, он всегда делает так, как ему проще. Взять готовое всегда проще, чем создать что-то новое. Даже если мы придумываем что-то новое, это не вызывает у нас эмоций именно потому, что мы никак эмоционально не связаны с этими образами.

Однако это проблема. Многие авторы замыкаются в кругу привычного набора образов. Некоторым удается, бесконечно комбинируя их, находить неисчерпаемый источник вдохновения. Например, Фолкнер нашел весь мир в своей Йокнапатофе с ее полутора десятками тысяч жителей. Но чаще автор не справляется с такой задачей. Он быстро исчерпывает все комбинации. Дальше – либо бесконечное повторение привычных образов и сюжетных ходов, либо творческий тупик, невозможность сделать что-то новое. Многие авторы к концу своего пути замыкаются в какой-то одной теме и бесконечно повторяют одно и то же, практически не меняя от текста к тексту ни сюжет, ни героев, ни стиль, ни интонацию.

Недаром, нам часто снятся образы из детства – дом родителей, школа, двор, в котором мы играли маленькими. Стоит дать свободу мозгу – он тут же отправляется туда, где ему привычно находиться. В наши воспоминания.