Порочная страсть - Жаклин Бэрд

— Ты что, собираешься провести остаток ночи в ванной, Хэлина?

Пораженная, она повернулась. Карло стоял, небрежно прислонившись к дверному косяку, совершенно нагой, если не считать маленьких черных трусиков, которым было не под силу укрыть его очевидную мужественность. Ее взгляд нервно блуждал по его телу. У него была прекрасная фигура, мускулистая, с длинными конечностями, мягкие черные волосы покрывали его грудь и соблазнительной сужающейся стрелой спускались вниз. Хэлин задохнулась от своих греховных мыслей, ее пульс тревожно зачастил. Прежнее романтическое, как бы призрачное настроение сменилось высоковольтным напряжением.

Потрясенная, она попыталась скрыть свою мгновенную реакцию на него, сложив руки так, что они прикрыли груди. — Я уже выходила, — ответила она с ноткой протеста и мысленно спросила себя, уже не в первый раз, почему этот мужчина приводит ее в такое возбуждение? Она должна была бы ненавидеть его, но сейчас, когда он выпрямился и направился к ней, она ощущала не ненависть, а всепоглощающее желание протянуть руку и дотронуться до него.

Он остановился почти вплотную к ней и, взяв ее за запястья, освободил груди от прикрывавших их рук. Прижав ей руки к бедрам, он сказал:

— Что так застеснялась, Хэлина? Я твой муж. — Он усмехнулся и добавил каким-то гортанным голосом:

— Я не кусаюсь, во всяком случае пока не увижу, что тебе этого хочется, сага.

Его взгляд скользнул вниз, на ее розовые соски, набухшие и приглашающие. Она услышала, как он быстро втянул в себя воздух, и краска бросилась ей в лицо. Стыдясь собственного возбуждения, она мечтала в эти секунды, чтобы твердь разверзлась и поглотила ее.

Его глаза встретились с ее взглядом, в них появился какой-то угрожающий блеск, но потом они смягчились — он заметил ее смущение. — Меня не перестает удивлять, что ты все еще можешь краснеть.

Хэлин потеряла дар речи. Нервы где-то внизу живота стянуло в тугой узел от одного выражения его глаз. Карло наклонил голову и засмеялся, глядя прямо в ее прелестное лицо. Потом взял за руку, легонько лаская другой рукой ее груди.

Вздохнув, он произнес голосом, больше похожим на рычание:

— Пошли, у меня что-то для тебя есть. — И повел ее в спальню.

Она покорно позволила себя увести. Потом он отпустил ее, и она встала, как вкопанная. Хэлин чувствовала себя идиоткой: этот почти нагой, смеющийся, поддразнивающий Карло лишил ее всякого равновесия духа. Ее мысли и чувства пришли в полный хаос. А когда, взяв ее руку, он вложил в нее длинный кожаный футляр, ее растерянности не было предела.

Она осторожно его открыла, и там, на ложе из белого бархата, оказалось то самое изумрудное ожерелье, которое она примеряла у Алдо. Оно было великолепно! Волнение душило ее, когда Карло взял ожерелье, осторожно отбросил ее волосы в сторону и застегнул его вокруг шеи.

Их взгляды встретились, отраженные в зеркале: ее — вопросительный, его — сдержанный, почти сомневающийся.

Хэлин подняла тонкую руку, пальцы неуверенно потрогали драгоценные камни. Их зеркальное отражение заискрилось, засверкало, создавая на фоне ее обнаженного тела на редкость эротичную картину. Комнату освещала лишь одна настольная лампа, и Карло смотрелся огромной, нависшей над ней черной тенью, которая, как ни странно, казалось, охраняла ее.

Его руки легли ей на плечи, жар, словно расплавленный свинец, хлынул у нее по жилам, и, вздохнув, она откинулась назад в его объятия.

— Зачем, Карло? — она не могла понять, почему он преподнес ей такой дар.

— Я купил его тебе как свадебный подарок, но наша первая ночь прошла не так, как хотелось, — сказал он тоном, в котором проскользнуло какое-то отвращение к самому себе. Затем, смягчившись, он объяснил:

— Хотел, чтобы тебе было хорошо, но в своем эгоизме вообразил, что если я хочу этого, то так оно и будет. Когда же ты вдруг ответила мне холодностью, я страшно разозлился. Гордость, полагаю.

Смысл его замечания вогнал Хэлин в столбняк. Он хотел, чтобы ей было хорошо? Но это значит, что он действительно к ней неравнодушен! Не довольствуясь более его отражением в зеркале, она повернула к нему голову и пристально вгляделась в его мрачно-красивое лицо. Но он словно избегал вопросительного взгляда ее сияющих зеленых глаз, его руки, не останавливаясь, ласкали ее плечи. Он сказал:

— Ну, как, Хэлина, нравится тебе? — Словно опасался, что она отвергнет подарок.

В какой-то миг она хотела поступить именно так, но потом женская интуиция остановила ее. Ее взгляд замер на зигзагообразном шраме, рассекавшем его висок. Она несла ответственность за то, что однажды уже причинила ему боль, и чувство вины все еще преследовало ее. Больше она никогда не сделает ему зла, она знала это наверняка.

Она понимала, что, отказавшись от подарка, нанесет ему удар, хотя и не хотела задумываться, почему. Сегодня ночью, на какой-то миг он показал ей, каким может быть их брак, если она даст ему расцвести. Его руки покинули ее плечи, чтобы обнять за талию и согреть своим теплом. И Хэлин показалось, что вопрос, который он задал ей, был куда шире по смыслу, чем произнесенные им слова.

Он ждал ответа, и она ощущала нараставшее в нем напряжение. Повернувшись лицом к нему и положив ладони ему на грудь, она дала ему этот ответ.

— Страшно нравится, Карло. Это самая прекрасная вещь в моей жизни. — Она поднялась на цыпочки и, обхватив руками его широкие плечи, поцеловала куда-то в твердый подбородок. — Спасибо, — прошептала она. — Стыдно сказать, мне никогда не приходило в голову подарить тебе что-нибудь.

Его реакция была мгновенной, широкая радостная улыбка неузнаваемо преобразила его напряженное лицо. В его карих глазах светилась скрытая чувственность, его объятия становились все более страстными.

— О, Хэлина, разве ты не знаешь? — Он все еще мог подшучивать. — В твоих силах дать мне то единственное, чего я всегда желал.

Она не совсем поняла его слова. В четыре часа утра, усталая и трепещущая от сознания, что они стоят здесь вместе нагие, она была не в состоянии о чем-либо думать. А когда его голова склонилась к ней, она перестала даже пытаться думать.

Его губы осыпали мелкими поцелуями ее веки, мягкий изгиб ее шеи и округлую линию подбородка. Потом его рот приник к ее раскрытым губам в поцелуе такой пронзительной нежности, что ее сердце, казалось, вот-вот разорвется. Все ее чувства сконцентрировались на этом напряженном, таком близком мужском теле… Ее груди обрели твердость и уперлись в мускулистую стену его груди, пульсирующий жар, исходивший от его чресел, вызывал ответный жар у нее внизу живота.

Она едва расслышала его хриплую просьбу. — Прошу тебя, Хэлина, отдайся мне. Не борись со мной. Потрогай меня так, как ты, я знаю, умеешь, — умолял он. Его рука играла с ее волосами, а язык скользил по контуру ее рта. — Не вынуждай меня овладевать тобой силой, сага.

Обжигающие слова Карло, его рот, приникший к ее шее, прикосновение его влажной плоти — все это, наконец, сокрушило обет сдержанности, который она соблюдала на протяжении последних нескольких недель. У нее не осталось ни сил, ни желания бороться с ним. Ее тонкие руки по собственной воле ласкали мощную мускулатуру его спины и погружались в шелковистую темную массу его волос. Она ощутила пронзительную радость, когда после ее немого согласия на просьбу долгий приступ дрожи потряс его огромное тело.