Хорошая девочка - Юлия Резник

него за связи? Прерывая мысли, в руке звонит телефон.

— Привет, детка.

— Привет, Сереж.

— Ты не в курсе, почему Давид прогуливает тренировку? У нас соревнования на носу.

Вот черт! В этой круговерти я вообще обо всем забыла. Даже тренера не предупредила — балда.

— В курсе. Его отец объявился.

— Та-а-ак… И?

— Ну что «и»? — расстроенная, захлопываю за собой дверь в кабинет. — Подкараулил где-то, вывалил на него, кто он и что… Подробностей я не знаю. Разговора не вышло. Давид почти сразу же психанул и убежал.

— Дерьмово. Есть понимание, где он сейчас?

— Нет понимания, — вздыхаю, — но он отзвонился. Сказал, что все в порядке.

— Думаешь, так и есть?

— Я не знаю, что думать! Голова кругом. С ним отец хотел встретиться.

— Он уже встретился. Пусть только к вам теперь сунется. Я ему ноги переломаю…

— Да нет же! Ты не понял. Мой отец.

— А-а-а. Твой — другое дело.

— Он стал невольным свидетелем этой эпической драмы.

— Жаль, что меня там не было.

— Все нормально, Сереж. Папа не дал меня в обиду.

— Кто бы сомневался, — усмехается Бекетов, наталкивая на мысли, что он, возможно, каким-то образом узнал, кто мой отец такой. — Как ты сама-то?

— Еще не поняла. Столько произошло. Все очень сумбурно. Одно точно — компания из меня сегодня будет хреновой. Может, ты как-то сам?

— Ни в коем случае. Надолго не задержу, но открутиться не позволю.

— Далось тебе это знакомство!

— Опять трусишь? — усмехается, без труда считывая мои эмоции.

— Да.

— У меня классные родители. Вот увидишь.

— Не знаю. Я и так не в себе. Если еще и там что-то пойдет не так…

— Все будет хорошо.

— Ну, если ты говоришь, — вздыхаю, не особенно на это рассчитывая.

— Заеду за тобой через два часа.

На деле Сергей задерживается аж на целых двадцать минут. Я уже начинаю нервничать, когда он все-таки стучит в дверь. Замираем друг напротив друга с открытыми ртами. Я никогда еще не видела Бекетова в костюме вживую, только на фотографиях в интернете, и надо отметить, что они не передают и сотой доли его привлекательности.

— Офигеть, — выдыхаем одновременно.

— Просто отвал башки, какая ты красивая.

— Спасибо.

— Боюсь, у нас наметилась проблема.

Я закатываю глаза, в общем-то, понимая, о чем речь, и пячусь назад, увеличивая расстояние между нами.

— Нет, Сергей. Не смей! Мы и так опаздываем.

— Я только поцелую.

— Так я и поверила. Стой на месте! — взвизгиваю. — Ты опоздал на двадцать минут.

— У меня смягчающие обстоятельства…

— Это какие же?

— Я имел серьезный разговор с одним мальчиком, знаешь ли.

Поскольку Бекетов продолжает наступать, я окончательно теряю нить разговора. Чувствую, как плыву без весел под его чувственным и немного расфокусированным взглядом.

— Каким мальчиком?

— С Давой.

— Ты говорил с Давой?! А почему он мне ничего не сказал? Я же вот только ему писала… — тараторю.

— Потому что он взрослый парень и не должен обо всем докладывать мамочке.

Я неизбежно оказываюсь в ловушке. Зажатой между стеной и, собственно, Бекетовым.

— А кому должен? Тебе? — облизываю губы.

— Почему нет? Боишься, что я научу его плохому?

Твердый стояк упирается мне в живот. А я ведь даже ноги не могу расставить, чтобы стать устойчивее — настолько узкое у меня платье.

— Н-нет. Нет. Что ты. Серенький, ну правда, отойди. Я не могу так…

— Как?

— Когда ты нависаешь…

— Страшно? — Бекетов моргает, будто приходя в себя.

— Да нет же! — пугаюсь того, что он все неправильно понял.

— Наоборот, да? — внимательно проходится по мне взглядом и тут же, убедившись в своих догадках, хищно оскаливается.

— Да. Пожалуйста, давай уже поедем, а?

— Давай. Ты права. Быстрее справимся — быстрей освободимся. У меня сегодня на тебя далекоидущие планы.

— Не уверена, что смогу задержаться. Дава…

— Парень в порядке.

— Я так не думаю.

— В порядке. С ним дед поговорил, я… Он в норме. Только злится очень. Хотел ехать этому мудаку морду бить.

— Ты серьезно? Какой ужас! Может, я всё-таки домой? — прошу жалобно.

— Ага. Еще чего. Говорю же тебе, поговорили, он все осознал. Проникся. Пойдем! — Бекетов мажет по мне еще одним голодным взглядом и протягивает ладонь. Не без сомнений вкладываю в его руку свои дрожащие пальцы.

— Ты уверен?

— На сто процентов.

Первым делом в машине достаю телефон и пишу сыну.

«Ты как? Мне приехать?»

«Мам! Я в порядке. Повеселись, окей?»

«Окей. Но если я тебе понадоблюсь — сразу звони».

В ответ сынок присылает закатывающий глаза смайл.

Ладно. Поняла. Может, он и впрямь не слишком расстроился. Но чертова нервозность не отпускает и достигает пика, когда мы доезжаем до ресторана, в котором устраивается торжество. Натянув вежливую улыбку, что есть силы вцепляюсь в руку Сергея.

— Мне понравилось, как ты меня назвала…

— Как?

— Серенький. О, мам, пап… Привет. С днем рождения! Это моя Сара.

На первый взгляд — люди как люди. Не кусаются. Мама так вообще очень приветлива. Отец более сдержан. Но у меня, один черт, немного поджилки трясутся.

— Я уж думала, не дождемся вас.

— У сына Сары возникли некоторые проблемы.

— У вас есть сын? И сколько ему? — интересуется мать, которую Бекетов не посчитал нужным мне представить по имени-отчеству.

— Пятнадцать лет малютке. Тут на днях его мудак-отец объявился. Пришлось отговаривать парня от убийства. О, шампанское. Сара, будешь?

С такой подводкой — лучше сразу яда. Но вряд ли я могу произнести это вслух. Поэтому лишь киваю, опустив горящее лицо в пол.

ГЛАВА 20

Весь вечер Сара буквально сама не своя. Я гадаю, что тому причина: чужое внимание, к которому моя девочка совсем не привыкла, переживания насчет знакомства с моими родителями, или все-таки тот мудак, которого мне не меньше Давы убить хочется, несмотря на все те разумные аргументы, что я привел пацану в пример, когда понял, что у него в мозгу творится. Откуда-то я нашел слова, позволившие внушить парню, как глупо рисковать собой, собственным будущим и свободой из-за желания поквитаться за события пятнадцатилетней давности. Но убедить в этом себя самого оказалось гораздо сложнее. Я места себе не нахожу Тело требует каких-то действий, и контролировать себя сложнее обычного. Я без умолку болтаю и суечусь. В семье привыкли, а Сара смотрит чересчур настороженно.

— Эй, Ромах! — окликаю брата. — Сфоткай нас, а?

— Давай я? — тут же спохватывается Сара. — Это же семейный снимок…

— Вот именно. Сюда иди. Мам, пап…

Сара послушно становится рядом. Одной рукой я притягиваю ее к себе за талию. Другой приобнимаю мать. Отец становится рядом с мамой.