Путь мага: Выбор, Долг, Любовь - Анатолий Медведев

— Фраза из священного писания девяти, которую говорит Гордрог, когда идет на последнюю битву с драконами, — пробормотал я. «Гордрог погиб в той битве, заключив себя в камень», — подумалось мне, но это я решил оставить при себе.

Но, несмотря на то, что логово было найдено, никакого намека на вход не было, ни внутри, ни снаружи. Проведя весь день в тщетных поисках, мы решили, что ночью тем более ничего не найдем, и, отыскав дом поцелее, решили немного отдохнуть.

Гарн располагался неподалеку от болота, и здесь было столько комарья, словно воздухе висела пыль. Мы разожгли небольшой костер, и уже расположились около него, от тепла в прохладную ночь сразу стали слипаться глаза, и небольшой скрип я принял за дуновение ветра.

Неожиданно костер резко потух, в непроглядную тьму комнаты ворвалась серая фигура, и попробовала поразить меня сразу, пока я еще лежал. Но, успев увернуться, я отразил удар. Эсториоф, вновь непостижимым образом спас меня, и словно ухмыляясь сверкнул во тьме. Все, что я видел — неясная фигура впереди меня, уверенно надвигавшаяся на меня с огромным двуручным мечом. Этот человек видел меня отлично, и бил наверняка. Все это сражение продолжалось какие-то мгновения, костер вновь вспыхнул, а мой противник оказался под прицелом пистолета Арны.

— Стойте, — воин в свете костра приобрел абсолютно другой облик. В своем сознании я уже успел нарисовать хитрого убийцу в серых одеждах, а это оказался воин в красивой белой тоге, двуручный меч он уже бросил на землю, и развел руки в сторону показывая, что он сдается. Вообразив человека с иссушенной кожей и ухоженной черной бородкой, я был крайне удивлен, увидев честное мужественное лицо. Это, без сомнений, был лассонесец.

— Кто ты и почему напал на нас? Отвечай! — Арна была на грани нервного срыва

— Опустите оружие. Я не могу разговаривать, когда мне угрожают, — спокойно ответил воин.

— А мы не хотим разговаривать с теми, кто нападает на нас таким подлым образом и абсолютно безо всякой причины.

— У меня были причины. Здесь хоронится всякая погань, и я ненароком подумал, что вы к ней относитесь.

— Как мы узнаем, что ты не врешь?

— Все, что у меня есть — это орден Храма Неба.

— Арна, послушай…

— Нет, подожди. Я ему не верю, пусть покажет орден. Ты ведь должен разбираться в орденах, не так ли?

Незнакомец снял с предплечья металлическую брошь, с выгравированным знаком. В ней была сокрыта светлая магия. Я не знал, правда ли это та самая награда, о которой говорил неожиданно вошедший, или нет, но решил, что лучше поверить врагу, чем не поверить другу.

— Да. Думаю, что это скорее наш друг, чем враг. — Я опустил свой меч, Арна, хоть и нехотя, заткнула пистолет за пояс.

— Я рад, что вы приняли правильное решение. И лучше вам убраться из этих мест. Здесь творятся страшные дела.

— А то мы не знали! — Арна не скрывала сарказма за этим восклицанием.

— Тогда что вы здесь делаете? Здесь все не так просто, как вам кажется. В этом городке находиться небезопасно. Я долго вычислял, где прячется эта зараза, и мне кажется, что нашел.

— Мы идем сюда за тем же, что и вы. Если вам, конечно, не терпится убить этих негодяев. Так что предлагаю идти вместе. Так безопаснее, — произнес я.

— Гол, мне не кажется, что первый встречный — это хороший спутник.

— Он прав. Если мы пойдем втроем, то шансов выжить будет значительно больше. Будем знакомы. Меня зовут Ир, я был назван в честь одного из величайших полководцев острова Ласса, — гордо вымолвил он, и почтительно склонил голову, — я поданный Агетера Кальгона, служу в Храме неба последние три года, сражаюсь со злом по мере своих сил.

— Рада знакомству, — процедила принцесса, — Арна.

Я промолчал, поскольку мое имя уже упоминалось в разговоре.

— Вы уже искали вход?

— Да, и нашли без твоей помощи. Самый северный дом. Только входа нет, но мы уверены, в том, что камень Шотера кроется где-то около него.

— Конечно, вход сокрыт. Я так понимаю, что вы с магией знакомы плохо, поэтому объясню. В начале четвертой эпохи, когда появился культ проклятого божества, то колдуны нашли способ охранять двери с помощью проклятых душ, отдавших себя Шотеру. Припомните, не было ли там костей, трупов?

Мы с Арной переглянулись, и наш новый друг все понял без слов.

— Тем хуже для нас. Незаметно войти не удастся. Но у меня, конечно, есть свой способ взлома хитроумных проклятий, — с этими словами он продемонстрировал маленькую бутылочку, — будем бороться с врагом его же оружием.

— Проклятье, что это!? Откуда у тебя эта дрянь? — Арна, в отличие от меня знала, с чем мы будем иметь дело в ближайшее время, но мне расхотелось спрашивать, увидев выражение ее лица, — это же напиток Шотера, неотъемлемая часть ритуала мертвых! Ты не имеешь права пользоваться этой магией!

— Но это единственное что может позволить нам войти внутрь. Так что, будь добра, Арна, прекрати на меня кричать. Атакуем с утра, хотя, в общем, света мы в этих подземельях все равно не дождемся. Да, и костер все же лучше потушить.

Вокруг еще теплых углей было не так много места, Ир лег спать, и, словно ничего не произошло, мгновенно заснул. Я лег на пол, положил под голову заплечный мешок с сухарями и картами, и закрыл уставшие глаза. Арна, для которой я специально оставил место потеплее возле углей, вместо этого легла рядом со мной, и укрыла нас красным плащом с изображением шагающего тигра, что не смог одолеть дракона.

— Возможно, завтра мы увидимся в последний раз, — шепнула она.

— А возможно и нет, — ответил я, и прижал ее к себе. Я ожидал услышать в ответ ее обычное — «наглец!», но этого не последовало.

— Я хочу тебе сказать одну крайне важную вещь, Гол, — она говорила спокойно, уверенно, словно слова были подготовлены заранее.

— О чем ты?

— Мой отец позаботился обо мне, и нашел мне жениха. Из аристократии, кажется сын губернатора Аброта, но я, естественно, его даже не знаю. Гол, я хочу быть с тобой. Знаю, это крик отчаяния, но если я останусь жива, то нас все равно разлучат. Так заведено — ты деревенский парень, талантливый, сильный. Но Агетер ни за что не согласился бы на наш союз, для него каждый из его потомков крайне важен. А без тебя мне и жить как-то не хочется. У меня не осталось ничего, кроме мести за любимого человека. Знаю, что