Лучше не возвращаться - Дик Фрэнсис

— Это что, яд? — спросил я и понял, что Кен засомневался, сможет ли он объяснить мне все.

Но он терпеливо ответил:

— Он может воздействовать на организм как яд. Это белладонна. Но, с другой стороны, он все же используется в медицине. Он снимает мышечное напряжение, устраняет судороги.

— И может вызвать остановку сердца?

Кен покачал головой.

— Определенная его концентрация в организме лошади может вызвать илеус.

Я с недоумением посмотрел на него.

— Прости, он может остановить продвижение пищи в кишечнике. При определенной концентрации атропина кишечник перестает работать и переполняется жидкостью и газами, а это вызывает жуткие боли. При подобных симптомах мы срочно оперируем животное. Но никаких внешних признаков непроходимости или заворотов обнаружить не удается. Во время операции можно выпустить газы, опорожнить толстую кишку, как я и сделал это в прошлый раз, и все… Потом зашить. Кишечник начнет работать нормально, как только атропин прекратит свое действие. Однако произошло другое. Они обе умерли под наркозом.

— Обе!

— Я не уверен.

В этот момент, так некстати, появился Скотт и окликнул Кена, чтобы тот подошел к полицейскому и попросил пропустить его за барьер. Кен ушел и вернулся не только со Скоттом, а еще с двумя ветеринарами: Оливером Квинси и Люси Амхерст, живыми доказательствами того, что новости распространяются со скоростью света даже по воскресеньям и даже до завтрака.

— Вы ведь знаете Питера? — представил меня Кен двум своим коллегам. Те безразлично кивнули. В данный момент их волновало лишь то, кто погиб во время пожара.

Оливеру Квинси разболтал об обнаруженном трупе его приятель, работавший в полиции. Квинси тут же позвонил всем сотрудникам клиники. Не успел он договорить, как появились еще двое: Джей Жарден и Айвонн Флойд. За ними следом шла Белинда, расстроенная, что узнала новость не от Кена, а от Айвонн.

Стоило мне один раз разобраться, кто из них кто, и больше я уже не путал их. В отличие от Ронни Апджона, обладателя безликой внешности, все ветеринары отличались выразительными чертами лица.

Посовещавшись, они двинулись к центральному входу. Мы с Белиндой и Скоттом шли следом. Из приемной в кабинет были принесены стулья, и там состоялось небольшое собрание. Не было лишь Кэри Хьюэтта: он остался снаружи, с представителями официальных властей. Его коллеги решили, что он немногим мог бы им помочь, и начали без него.

Люси Амхерст потребовала объяснений, что же происходит. Но, конечно, никто не смог этого сделать.

— У нас лошади гибнут чаще, чем на мясокомбинате, — возмущенно говорила она. — Теперь эти разборки с поджогом, а тут еще труп вдобавок. Это, черт возьми, не смешно.

Люси была приятной женщиной среднего возраста, с практичным складом ума. У нее были здоровые, чистые ногти, крепкое телосложение сельской женщины и приходящая с возрастом благосклонность к пони-клубам в глазах.

Она уселась в кресло за письменным столом, будто имела на это первоочередное право. Все относились к ней с уважением, как к старшей, если не по возрасту, то по продолжительности работы в фирме. Она остановила на мне свой начальственный взгляд и сказала:

— Простите, мы знаем, что вы друг Кена, что вы помогали ему, и что Кэри относится благосклонно к вашему присутствию, но, мне кажется, вы могли бы рассказать о себе поподробнее. Мы просто не знаем вас, понимаете? Нам вовсе не хотелось, чтобы посторонние слышали, о чем мы говорим между собой.

— Я полностью вас понимаю, — сказал я нейтрально. — И, конечно, уйду, если вы так решите. Но, э-э-э, возможно, я сумел бы помочь вам кое-что прояснить.

— Вы что, частный детектив? — Она нахмурилась: эта мысль пришлась ей не по душе.

— Нет, но так или иначе, мне приходится проводить расследования. Моя работа и заключается в том, чтобы прояснять ситуации.

— Он государственный служащий, — сухо сказала Белинда. — Какой-то там секретарь.

Как правило, британцы не имеют ни малейшего представления о служебных рангах. Однажды специального уполномоченного, этого ужасно строгого господина, который сам назначал на руководящие должности знатных господ, спросили, в каком отеле он работает и как скоро может вызвать такси. Ветеринары, правда, не интересовались моими способностями в машинописи и стенографии, но решили, что это и есть то, чем мне приходится большей частью заниматься.

— Сыщик, — презрительно фыркнул Джей Жарден.

Люси Амхерст оценивающе посмотрела на меня.

— В сложившейся ситуации мы не сможем вам заплатить.

— Это будет моим свадебным подарком Кену и Белинде.

Она едва заметно улыбнулась и начальственно окинула взглядом присутствующих:

— Если он хороший сыщик, почему бы нам не принять его предложение? Бог свидетель, нам в самом деле есть в чем разобраться. А если он так ничего и не выяснит, все равно хуже не будет.

Присутствующие пожимали плечами. Никто не проявил особого энтузиазма. Я просто тихо остался, и больше к этому вопросу не возвращались.

Джей Жарден, специалист по крупному рогатому скоту, был невысоким, худощавым, уверенным в себе молодым человеком, совсем недавно окончившим ветеринарный колледж. Его речь настолько изобиловала суперсовременной технологической терминологией, что иногда даже его коллеги просили разъяснений. Он был самым молодым в коллективе, и мне показалось, что коллеги его не особенно любили.

— Кэри тянет резину, — возмущался он. — Нам просто необходимо отвести место для лаборатории. Вы сами это знаете. Я звонил ему вчера вечером, но он до сих пор ничего не сделал. Я предложил взять это на себя, но он сказал, что сам все уладит.

— У него и так полно забот, — вступилась за Кэри Люси Амхерст.

— Я могу привести три или четыре довода в пользу того, что нам необходимо арендовать помещение. Если мы не сделаем лабораторию, мы потеряем клиентов, неужели он этого не понимает? Мне и так постоянно приходится повторять тесты, а отсрочка никому не понравится. Кэри слишком стар, чтобы справляться со всем, это очевидно.

Присутствующие отнеслись к его словам по-разному: от откровенного неприятия (Люси), до беспокойства (Айвонн Флойд).

— Ему ведь шестьдесят? — тревожно спросила Айвон.

Она была примерно моей ровесницей и, наверное, считала, что шестьдесят лет — это возраст дряхлого старика, но мой отец в пятьдесят шесть был всего лишь четыре года как на пенсии, и я хорошо знал, что он еще неплохо соображает. Возможно причиной нерешительности Кэри был не только возраст, но и психическая усталость от серьезных утрат. Многие люди, с которыми мне приходилось сталкиваться, заболевали после перенесенного стресса.

У тридцатилетней Айвонн Флойд было на руке обручальное кольцо. И ее женственность подчеркивала роскошная копна почти черных волос. На шее и на висках вились кудряшки. Даже в этот ранний час, несмотря на столь чрезвычайные обстоятельства, заставившие сюда приехать, ее глаза были аккуратно подведены, а губы накрашены. Когда она закидывала ногу на ногу, из-под юбки выглядывал край отделанного кружевом нижнего белья.