Королевская кровь. Чужие боги - Ирина Котова

Они с Димкой тренировались, в свободное время иногда создавая переходы в Иоаннесбург: навестить универ, что-то забрать из общежития… но это сорок километров, а не шестьсот. И да, один раз, используя Поляну, как опорного, удалось открыть Зеркало в Пески, к матери с сестренкой и Светлане – чтобы передать новости о Четери и узнать, как свои. Но тогда Матвей переходил один, согласовав это с командиром агентско-гвардейского отряда и со Свидерским, и до возвращения было шесть часов, чтобы отдохнуть для открытия обратного портала. Но создавать стабильный коридор для других людей? Держать его не полтора десятка секунд, которых достаточно для перехода одного человека, а несколько минут?

– А если запретят? – тоскливо спросил Димка и потянулся за еще одной сигаретой. – Нарушать приказ? Так-то мало ли что мы делаем в свободное время, Матюх. Отчитываться не обязаны.

– Это ты не обязан, – с серьезностью ответил Матвей. – А у меня, Димыч, есть обязательства. Сегодня вечером сюда Свидерский со Старовым придут по мою душу. И я должен быть здесь. Это очень важно.

– Важнее, чем мои родители? – спросил Поляна, нехорошо прищурившись. – Да чем ты таким занят?

Ситников не ответил, докуривая и взвешивая все за и против. Бросил сигарету.

– Не психуй, – сказал он веско. – Сам подумай, откуда нам сейчас проще строить Зеркало. На хуторе часовня Триединого, там все стихии стабилизированы. А уже здесь, – он поднял голову, переходя в первый магический спектр, – смотри, как мотает их.

Они некоторое время смотрели на подрагивающие, ежесекундно меняющие скорость и плотность потоки стихий. Действие подземного святилища заканчивалось шагов за десять от хуторского забора – там потоки текли ровно, даже набирая силу.

– За деревней есть небольшой храм, – упрямо сказал Димка. – На берегу озера. Можно от него попробовать.

– Можно, – согласился Ситников задумчиво. – Тем более что из Березовой до Иоаннесбурга ходят автобусы. Я дам твоим ключи от теткиной квартиры, поживут там.

– Так что? – нетерпеливо и с явным облегчением проговорил Поляна. – Я звоню мамке? Пусть через полчаса ждет нас? Как раз дойдем туда.

Матвей повернул голову к хутору, затем к деревне.

– Не торопи их. Нам поесть надо, – сказал он так же спокойно. – И подготовиться.

Димка вскинулся… и ничего не сказал. Кивнул. У них всегда так было – Поляна пер вперед, Ситников вносил размеренность.

– На голодный желудок мы переход не удержим, быстро выжрем резерв, – продолжил Матвей. – Надо еще у Дорофеи молока выпросить. И накопителей бы нам…

– Может, у отца Олега из часовни свечей взять отгоревших? – загорелся Дмитро. – Лучше бы камни, но и свечи хорошо. На крайний случай поддержат резерв.

– Попроси, – согласился Ситников. – Звони матери, Дим. Пусть, – он посмотрел на часы, – к трем будут готовы. Скажи, чтобы брали только документы и деньги. Сам понимаешь, чем тяжелее нагрузятся, тем сложнее нам будет. И предупреди, что, возможно, всех соседей вывести не сможем. Завтра тогда выведем.

– Все сам знаю, – проворчал Димка, спешно набирая номер на телефоне. – Да топай, Матюха, в гору. Обед ждет. В горочку, горочку, давай, времени нет!

Матвей усмехнулся и пошел к хутору, слушая, как Поляна, шагая следом, быстро объясняет все матери. Димка, когда нервничал, становился на редкость заведенным и на месте стоять не мог. А вот сам Ситников привык все продумывать, прежде чем действовать. Они были не похожи – и при этом великолепно уравновешивали друг друга.

После обеда Матвей подошел на кухню к Дорофее Ивановне (капитана Дробжек и полковника Стрелковского уже за столом не было) и попросил банку молока. Хозяйка окинула его подозрительным взглядом, но трехлитровую холодную банку выдала, и сверху еще добавила два каравая. Видимо, решила, что стандартным обедом Матвей не наедается.

Димке удалось раздобыть свечи – отец Олег был в часовне один и совершенно удовлетворился объяснением, что огарки нужны как накопители для тренировки переходов.

Никто не задержал двух конспираторов, командирам было доложено, что они идут прогуляться в деревню; туда, сменив военную форму на гражданскую, друзья и направились – до трех часов оставалось еще сорок минут. Вокруг шелестели пышной листвой и сережками березки, Матвей нес неудобную скользкую банку, Димка грыз горбушку каравая, и добрались они быстро. Прошли по главной улице Березовой, здороваясь с любопытными жителями: среди местных давно запустили легенду, что все мужчины с хутора Дорофеи – ее внуки и правнуки, и, похоже, старушку-ликвидаторшу тут считали хорошо погулявшей в юности и наплодившей десятка два детей.

Небольшой храм, стоявший поодаль, за яблоневым садом, был открыт, но служительницы внутри не оказалось. Видимо, тоже ушла на обед.

Озеро плескало метрах в тридцати от здания, и стихия Синей была здесь мощнее, прочнее, усиливая и землю, и воздух. Друзья зашли за храм, чтобы не привлекать внимания Зеркалом, расставили свечи на песке по широкому кругу, в центр которого встал Матвей. Он имел больше опыта в дальних переходах, но опорным все-таки решили делать именно его – Димка лучше знал и Менск, и своих родителей и легче мог настроиться на них, чтобы перейти.

– Мам, – сказал Поляна в трубку, – готовы? Все, я иду.

Он кивнул Матвею, засовывая телефон в карман, встал рядом с ним в круг свечей – и они зашевелили пальцами, как почти год назад в кабинете Свидерского во время сдачи зачета.

Целая жизнь прошла с той поры. Они стали сильнее, собраннее, опытней. И Зеркало на этот раз выстроилось ровное, большое, без волн и дрожи, и стал в нем проявляться двор родителей Поляны, силуэты людей…

– Три, два, один… держи! – Дмитро перекинул почти все нити плетения на Матвея, оставив две проводные, – и тут же шагнул в Зеркало, и сразу же, ступив на землю по ту сторону, сплел стабилизирующее, укрепив выход. И только после этого оглянулся.

Родители и ближайшие соседи с детьми, которых Димка знал с детства и учился с ними в одной школе, стояли совсем рядом. А двор и окрестности были полны людей, которые держали огромные баулы, связки с кастрюлями, вещами, чемоданы. Кто-то приехал на мотоцикле, кто-то качал ребенка в коляске. Какие пятнадцать человек? Сотни полторы как минимум. И все эти десятки людей, загудев, закричав радостно, качнулись к Зеркалу, стоило тому перестать дрожать.

– Стоять! – рявкнул Димка, удерживая переход, и толкнул от себя по кругу слабенький мгновенный щит, останавливая народ. По лицу покатился пот – это оказалось сложнее, чем он думал. – Мам, да как так? Мы не вытащим всех!

– Димочка, но не можем же мы их бросить, – со слезами проговорила его замечательная мама, которая, к сожалению, никогда не умела держать язык за зубами. И, конечно, все сделала по-своему: собрала четыре чемодана и кучу сумок.

– Димыч, что там? – прогудел с той стороны Матвей. Судя по голосу, ему тоже было сложно. – Поскорее давай!